Джеффри Лорд - Телепортатор «Лейтон Инкорпорейтед»
— О, Талзана, о! Лайо… Анола, анола, анола…
Сколько раз он слышал это от женщин — да, да, да…
Приподняв ее за упругие бедра, нежно и требовательно раздвигая их, он вдруг ощутил что-то знакомое — словно пахнуло ароматом далекой юности, когда такая же черноволосая смуглянка прижималась к нему горячим телом, шепча бессвязные ласковые слова пунцовыми губами. Воспоминание вспыхнуло на миг, будто выхваченное из омута памяти лампочкой стробоскопа, и погасло. Он вошел в жаждущее ласки лоно и опустился на траву, раскачивая женщину на коленях и забыв обо всем, кроме нежной и восхитительно упругой плоти, скользившей под его ладонями.
Застонав, Сари плотнее прижалась к нему, подняла ноги, вытянув их вверх за его спиной; ее тело обладало какой-то невероятной, нечеловеческой гибкостью. Впрочем, она и не являлась в полном смысле человеком, во всяком случае — человеком Земли. Что не лишало ее — как и Каллу — очарования и сексуальной привлекательности. Но Калла была девочкой, молодой и неопытной, едва начавшей постигать науку любви; Саринома же знала и умела многое. Блейд вскоре ощутил это: обхватив его за шею. Сари откинулась на всю длину вытянутых рук, ее нежные ступни уперлись ему в плечи, талия изгибалась с плавностью волны, накатывающей на берег; и, в такт этому бесконечному прибою, ее бедра то скользили по его груди, то, раскрываясь как лепестки цветка, опадали в стороны.
Он опустил голову, поймал губами напрягшийся сосок на левой груди, ощутил щекой частые удары ее сердца и вдруг с неистовой страстью прижал женщину к себе. Раскачиваясь и вздыхая под яркими звездами, они напоминали нимфу и фавна, сомкнувших объятия в яростном любовном единоборстве; налетевший из леса ветерок развевал длинные локоны Сари, ерошил волосы Блейда, но не мог остудить жара сплетенных тел. Внезапно они застонали -словно вскрик оплодотворяемой земли слился с громовым ревом неба и, не разъединяя рук, замерли в сладкой истоме. Потом мужчина вытянулся на траве; женщина, по-прежнему обхватив его ногами, лежала сверху, что-то тихо шепча запекшимися губами.
Легонько покачивая этот упоительный груз, Блейд раздумывал над вопросами, которые он собирался задать Сари. Для каждого из спутников он имел свои вопросы, и иногда его тревожило опасение — что, если они соберутся как-нибудь втроем и перескажут друг другу все, о чем он выспрашивал? Это было бы почти катастрофой, ибо образ Талзаны, полудикого лесного охотника, не мог выдержать подобной перекрестной проверки.
Умение задавать вопросы было одним из важнейших в его профессии. Опасное и тонкое искусство! Ибо каждый вопрос — хотел он того или нет содержал некую информацию о спрашивающем. Он, например, не рискнул бы напрямую поинтересоваться у Сариномы, что делает их троица у озера — не отдыхает ли от трудов праведных? Один такой вопрос выдал бы его с головой! Абстрактное понятие отдыха было столь же незнакомо и чуждо примитивным племенам воинов и охотников, как и абстрактное понятие свободы, на чем Блейд уже прокололся один раз. С точки зрения Талзаны, Пришедшего из Леса, Саринома и ее компаньоны могли охотиться, разведывать новые территории, выслеживать врагов или скрываться от них; для паллези жизнь являлась делом, работой, отдых же был прерогативой более цивилизованных паллатов.
Нежно поглаживая бархатную спину женщины, Блейд шепнул в ее ушко:
— Ты и Калла… Так похожи лицом, так непохожи в любви…
Он почувствовал, как шевельнулись губы Сари у его груди — она улыбалась.
— И кто же лучше?
— Ты спрашиваешь?..
Раздался довольный журчащий смех.
— Она еще очень молода. Когда-нибудь Калла будет такой, как я…
— Когда?
— О, это очень долгий срок, лайо! Боюсь, всей твоей жизни не хватит, чтобы дождаться… Так что пользуйся тем, что есть. — она легонько укусила его за мочку.
Они долго живут, отметил про себя Блейд. Сколько? Сто, двести, триста лет? Это не казалось удивительным для расы, обладавшей Золотым Шаром.
— Тела у вас тоже почти одинаковы… его ладонь легла на упругие выпуклости ягодиц.
— Мы с ней родстве…
А! Это он и хотел выяснить!
— Сестры?
— Нет, — она опять улыбалась. — Ты мне льстишь, Талзана…
Слово «лесть» было новым, но разведчик догадался, о чем речь.
— Значит, ты — младшая сестра ее матери, — уверенно заявил он.
— Можно считать и так, — ответила Сари, чуть помолчав, — хотя я прихожусь сестрой не ее матери, а гораздо более дальнему предку… у вас, живущих так недолго, нет слова для обозначения такого родства. Мы с ней -ратанги, женщины из одной семьи. Но я очень люблю ее, так что считаю Каллу своей сестрой… — она сделала паузу. — Я очень благодарна тебе, Талзана… я рада, что на заре жизни она встретила настоящего мужчину, сильного и нежного…
Вот как! Вероятно, эта ночь любви являлась своеобразной проверкой! Блейд, однако, не имел ничего против такой инспекции.
— Я буду нежен с ней, и с тобой — тоже, заверил он своего прелестного инспектора. Потом тоже помолчал, баюкая головку Сари на своей груди, и добавил: — Я не хочу расставаться с вами так скоро… Не знаю, что скажет Джейд, но…
— О, Джейд!.. Он всего лишь мой приятель. Сегодня я с ним, завтра — с другим… Но мы не можем остаться с тобой надолго, лайо. И не можем взять с собой. Там… там, на севере… — она запнулась, и Блейд автоматически отметил эту заминку, — тебе бы не понравилось. Жизнь там не подходит для вольного охотника. Ни оленей, ни ягуаров, ни воинов из вражеских племен, которых можно убивать…
«Похоже, мы подошли к сути дела», подумал Блейд и сказал:
— Анола. У вас скучная жизнь… там, на севере.
— Ну, почему же… Мы живем в безопасности… и каждый чем-то занят… чем-то вроде игры. Не знаю, поймешь ли ты это, — она вздохнула.
— Жизнь — не игра.
— Жизнь — всегда игра, мой дикарь. Только она может быть легкой или тяжелой, веселой или грустной. Для нас жизнь легка и весела — по большей части.
Любопытная философия, подумал Блейд. Впрочем, с чем-то подобным он встречался и на Земле.
— Все равно скучно, — упрямо заявил он. — Нельзя охотиться, нельзя сражаться…
— Можно, мой лайо, можно. Если перенестись в такое место, как это.
Все-таки туристы; теперь разведчик уже не сомневался в своих выводах. Не самый плохой вариант для первого контакта, но и не самый хороший. Ему хотелось порасспросить Сариному о том, что творится на просторах экваториального материка: действительно ли его земли разделены на области с разнообразным «туристским обслуживанием». Однако о подобных вещах Талзана, абориген, должен был знать сам — по крайней мере, он должен хорошо представлять внешнюю, зримую сторону событий.
