Татьяна Гуськова - Дети ночного неба
— Недоумок! — сгоряча бросил вслед всаднику Огонек, тот вдруг резко остановил коня, развернул.
— Что? Что ты сказал?!
Мэйо вздрогнул и прижался к Огоньку, разглядев лицо их обидчика — серая кожа, волосы, торчащие дыбом, и ярко-желтые глаза.
— Что слышал! — зло бросил Кау Ши. — Не умеешь ездить — верхом не садись!
Всадник легко спрыгнул с лошади, он был лишь немногим старше Огонька, но одет не в пример богаче.
— Сейчас ты ответишь за свои слова, ничтожный!
Вокруг начал собираться народ. Кто-то подзуживал обидчивого юнца, кто-то звал стражу.
Желтоглазый выхватил меч, Огонек отступил, заслоняя собой Мэйо, он был не вооружен. Юноша растерялся, такого он не ожидал. Можно было преобразиться и отлупить этого самоуверенного богатейчика. Но как воспримут это люди, не забьют ли они камнями появившееся вдруг из ниоткуда чудовище?
Разрешила все подоспевшая стража. Растолкав людей, они прошли к центру столпотворения.
— Что здесь происходит? — спросил рослый стражник в доспехах императорских цветов.
— Я Ришайд Балоог, — желтоглазый несколько успокоился. — Это ничтожество меня оскорбило!
Страж кивнул, обратившись к мальчишкам:
— Это и в самом деле так? Ты сказал оскорбительные слова человеку высокого рода?
— Он чуть не затоптал нас! — возмутился Огонек.
Устало вздохнув, страж сделал знак остальным.
— По закону, оскорбившего человека знатного рода ждет двадцать плетей. Взять его.
Он знал, что выдать себя, сказать, что он не менее знатного рода — навредить Чиа, ведь не зря же она отослала его братьев в отдаленный уголок Империи. Никто ничего не должен знать. А плети… Все быстро заживет. Огонек стиснул зубы, позволив себя схватить.
Мэйо сначала растерялся, а потом сообразил, что происходит.
— Стойте! Стойте! — кинулся он к стражникам. — Оставьте его! Он тоже знатного рода!
— Какого же? — усмехнулся один из стражников.
— Он Каеш!
Огонек повесил голову.
— Это правда? — его встряхнули.
Солгать? Или признаться, раз уж Мэйо выдал? Хотелось сделать второе, но оборотень упрямо молчал.
Вдруг из толпы вынырнул какой-то старичок, невзрачный, однако на его шее красовался знак императорского служащего, принадлежащего к замку. Тряся бородой, заплетенной в тонкую косицу, заглядывая снизу вверх главному среди стражников, старичок сказал:
— То, что говорит мальчик, правда. Я имел дело с этим кланом, я могу подтвердить. Юноша действительно Каеш.
Стражник с сомнением посмотрел на старика, на знак смотрителя свечей в императорских покоях, и кивнул.
— Хорошо. Отпустите его. Господа, тогда вам придется разобраться самим с тем, кто кого оскорбил.
Стражники развернулись и ушли, толпа тоже изрядно поредела, да и самые любопытные вскоре поспешили по своим делам, не желая ввязываться в разборки кланов.
Балоог подошел и положил Огоньку руку на плечо.
— Извини, я не знал…
Горячий Кау Ши вывернулся из-под руки.
— А простых людей давить, значит, можно?!
— Извини, я просто… — желтоглазый повесил голову.
— А что же вы сразу не признались, господин? — к Огоньку подошел тот самый старик, что спас его от порки.
Выглядел спаситель безобидно, глаза его смотрели любопытствующее и добро.
Мэйо дернул друга за руку.
— Пойдем отсюда!
— Подожди. Спасибо, вам господин, — Огонек поклонился старику, не обращая внимания, на стоящего рядом желтоглазого. Балоог тяжело вздохнул, видя, что помириться не удастся, а потом вскочил на коня и отправился по своим делам, теперь он уже внимательнее смотрел куда едет.
— Ну что вы, — старик, улыбаясь, всплеснул руками. — Не за что, все мы должны помогать друг другу!
Огонек немного опасался, что спаситель спросит про то, откуда в столице вдруг объявился Каеш, но тот только беззаботно трещал, расхваливая храбрость Огонька, не побоявшегося стражников. Старик оскользнулся вдруг на мостовой. Юноша подхватил его под руку и вдруг почувствовал, что в запястье как будто пчела укусила. Рука загорелась, словно к ней раскаленную сковороду прижали, а потом мир в глазах завертелся разноцветным хороводом.
— Огонек! — Мэйо дернул друга за руку, стараясь увести от неприятного деда, но оборотень вел себя странно, он не обращал на мальчика внимания, пустыми глазами глядя перед собой. Противный старик куда-то быстро повел безвольного Огонька.
— Стойте! — попробовал он еще раз. Старик обернулся, выискивая взглядом помеху.
Мэйо вздрогнул — настолько страшным был этот взгляд, как будто внутри старика прятались все кошмары мира. Мальчик поспешно спрятался за фонарный столб, чуть не столкнув лестницу фонарщика.
— Эй, малец! — раздалось сверху. — Ты что тут делаешь?! А ну иди отсюда!
Выглянув, Мэйо обнаружил, что старик уже увел Огонька.
— Эй, там, наверху! — позвал он фонарщика.
— Ты еще тут? Убирайся!
— Не ругайтесь. Вы не видели, куда тот старик увел моего друга?
К счастью, фонарщик решил ответить.
— Да вот туда они пошли. И ты иди!
— Спасибо! — крикнул Мэйо на бегу.
Завернув в указанном месте, мальчик успел увидеть исчезающую за следующим углом серо-коричневую тиску старика и темно-зеленую тиску Огонька. Недолго думая, Мэйо припустил следом.
Мальчик почти не смотрел по сторонам, следя лишь за тем, чтобы не отстать и чтобы старик его не заметил. А меж тем улочки становились все уже, фонарей все меньше, город уже не радовал красотой, булыжники мостовой сменились деревянным настилом, а потом и вовсе мерзлой грязью.
Старик ввел Огонька в какой-то дом, дверь за ними закрылась, и Мэйо остановился, не зная что делать. Нужно было бы вернуться в гостиный дом и рассказать обо всем Риддину, тот уже наверняка на месте, но как это сделать, мальчик не знал, дорогу он не запомнил. Вот, кажется, этот переулок знаком, только в прошлый раз он не заканчивался тупиком. А эта улица? Да здесь он точно шел. Или нет. Вот этих коновязей, почти перегораживающих улицу, не было.
Мэйо бродил, все больше и больше запутываясь. Изредка мимо него кто-нибудь проходил, но мальчик не решался узнать дорогу. Это было хуже, чем в лесу. Там хотя бы он отвечал только за себя, а здесь от него еще жизнь Огонька зависит. Что может сделать с оборотнем противный старик? Да все, что угодно, раз он так легко заставил его идти с собой. Мальчику хотелось расплакаться, начать стучать во все двери, чтобы уговорить хоть кого-нибудь помочь, но он не плакал и не стучал, упорно ища путь к гостиному дому.
Счастье благоволило Мэйо — он сумел выбраться в центральную часть города.
