Глен Кук - Обрекающая. Колдун. Последний обряд
Казалось, она очень удачно пошутила. И сожалела, что шутка досталась дикарке, не способной ее понять.
— Ты из того стойбища, что разорили кочевники в Верхнем Понате?
Марика кивнула. Новость облетела крепость, когда она рассказала ее часовой. Многие меты, которые носили не черное, хотели услышать историю осады стойбища Дегнанов. Но почему-то рассказ Марики вызывал у них горькие чувства. Не за мет Верхнего Поната, а за себя самих.
— Кочевники идут тысячами. И их ведет верлен. Что же дальше будет?
Марика пожала плечами. Она не могла себе представить, как ее жизнь может стать хуже, чем сейчас.
— Ну да, ты ведь новенькая, и тебе все это непривычно. Верхний Понат — самый отсталый район в этом мире, если не считать Зотака, и это сделано нарочно. Так хотят сестричества и братства. Ладно, пойдем. Я тебе все покажу. Бояться здесь нечего. Кстати, меня зовут Брайдик. Старшая жрица Кеник — моя сестра по крови, хотя кровь здесь ничего не значит.
— А я Марика.
Марика пододвинулась к боку меты.
Брайдик показала на ближайшее серое окно:
— Это мы называем видеоэкраном. Он может многое. Вот сейчас этот показывает, сколько у нас воды хранится за каждой плотиной на Хасгене. Это река, которую вы называете западным рукавом Хайнлина. Для нас восточный рукав Хайнлина остается Хайнлином, а западный называется Хасгеном. Если ты выходила на стены, ты должна была видеть нижнюю плотину и силовую станцию.
Марика испугалась, что попала в ловушку совсем иного рода, чем опасалась. Меты не болтают. И им очень неуютно с теми, кто много говорит. Слишком разговорчивая — значит не в себе. И потому такие обычно остаются в одиночестве.
Брайдик ткнула в несколько темных ромбов на видеоэкране между столбиками. На каждом ромбе был нарисован какой-нибудь белый символ.
Цифры исчезли. Их сменила картинка. Марика присмотрелась и поняла, что это вид сверху на западный рукав Хайнлина, который Брайдик назвала Хасгеном. На картинке были строения, которые Марику заинтересовали, но она стеснялась спросить.
— Вот это силовая станция. Вот это плотина. Она перегораживает реку и образует стену, которая держит воду. Вода спускается в силовую станцию по большой трубе, в которой она вертит колесо. — Брайдик снова коснулась ромбов. Теперь на экране было большое деревянное колесо, которое вертелось под струей воды, падающей на его лопатки. — А колесо вертит машину, дающую нам силу, которую мы используем.
Марика, конечно, была озадачена. Что за сила? Эти силты искусственно создают прикосновение?
Брайдик поняла ее недоумение.
— Да, конечно, тебе пока трудно понять. — Она отступила к стене и к чему-то на ней притронулась. Все, огни, кроме экранов, погасли. Потом зажглись снова. — Я говорю о той силе, от которой работают все светильники, видеоэкраны и прочее. Вот сейчас я слежу за уровнями воды за плотинами, потому что скоро начнется таяние снегов и надо знать, сколько спустить воды, чтобы наши три озера могли принять талые воды и не переполниться.
Марика давно потеряла нить, но кивала, будто понимала. Может быть, Брайдик будет говорить дальше, вместо того чтобы ее выгнать. Марике тоже было одиноко.
Дома взрослые сильно сердились, если ты не понимаешь. Кроме того, чему учили книги — а они ничего не говорили о подобных вещах, — всему остальному щенки должны были учиться, наблюдая.
— Ты не бойся сознаться, что не знаешь, — сказала Брайдик. — И не стыдись. Если не признаешь свое невежество — как сможешь научиться? Никто не будет учить тебя тому, что ты притворяешься, будто знаешь.
Марика стала рассматривать черные ромбы. Они были помечены символами и цифрами обычной азбуки, но были и десятки символов, ей неизвестных. Брайдик нажала на большой ромб, нарисованный сбоку. Видеоэкран опустел.
— Ты читать или писать умеешь, сестрица?
Марика хотела ответить, что она — Дегнан. Дегнаны — образованная стая. Но здесь это прозвучало бы глупым самодовольством.
— Читать умею. Писать тоже, но не очень хорошо. Учиться писать у нас почти не на чем, только если делали глиняные таблички или свитки коры, а писали твердой палочкой или углем. Перья, чернила и бумагу продавали торговцы, и это слишком дорогие игрушки для щенят.
— Понимаю, — кивнула Брайдик. — А теперь представь себе написанное слово. Можешь?
— Могу.
— Теперь подбери буквы на этой клавиатуре. И нажимай их в том порядке, в котором ты бы их писала. Сверху вниз, как читается.
Марика неуверенно коснулась ромба. На экране появилась первая буква ее имени. Она, обрадовавшись, нажала следующую, потом подряд остальные. Не дожидаясь разрешения, она написала имя ма, потом Каблина.
— Надо бы пробел вставлять между словами, — сказала Брайдик. — Тогда кто будет читать, будет знать, где кончается одно и начинается другое. Для этого нажимай на эту клавишу. — Она повторила то, что сделала Марика, быстро вспорхнув всеми пальцами. — Видишь?
— Ага. А мне можно?
— Давай.
Марика набрала еще несколько слов. Она бы и дальше писала все известные ей слова, но тут их прервала одна из силт.
Брайдик мгновенно переменилась.
— Да, госпожа? Чем я могу угодить вам?
— Послание для Дхаткур в Макше. Высшей срочности. Готовься передать.
— Слушаюсь, госпожа.
Брайдик быстро забегала пальцами по ромбам. Марикины каракули сменились одним большим символом. Он был похож на две большие кометы, гоняющиеся одна за другой по кругу, закручиваясь вокруг центра спиралью.
— Готово, госпожа.
— Продолжай.
Брайдик нажала еще три ромба. Символ исчез. Его сменило лицо. Оно произнесло несколько слов, которых Марика не поняла.
У нее перехватило дыхание от внезапной мысли, что на видеоэкране показано лицо меты, которая где-то далеко! Вот это колдовство!
Силта отрывисто заговорила с далекой метой. Марика не могла уследить за разговором, потому что он почти весь шел на языке силт. Но по тону можно было судить, что речь идет о вещах обыкновенных. Гораздо больше ее интересовали чудеса вокруг. Марика смотрела на Брайдик с благоговейным почтением. Эта колдунья правила Такими чудесами и даже не была силтой!
Силта закончила разговор и положила лапу Марике на плечо.
— Пойдем, щена. На этом этапе тебе не следует подвергаться такому электромагнитному облучению.
Марика, ничего не поняв, позволила себя увести, Она оглянулась только раз и удивилась выражению лица Брайдик — оно говорило, что ей здесь будут рады всегда, когда она захочет прийти.
