Наталия Ипатова - Куда глядят глаза василиска
— Мне.
Она отвернулась. Голуби что-то настойчиво ворковали в ее ушко.
— Прежде всего тебе, Рэй.
Нервным движением швырнув под облака облепившую ее стаю, она вновь развернулась к нему и села рядом.
— Ты ведь на самом деле и не хочешь этого, Рэй, — шепнула она. — Это желание головы. Ты же хочешь совсем другого. Ну, подумай сам! Чего ты хочешь больше: какой-то вздорной мести… или же меня?
Ее губы оказались возле самого его лица, прохладная рука коснулась груди.
— Ну же? — лукаво и протяжно спросила она. — Чего больше?
Нужно было обладать недюжинной силой воли, чтобы не поддаться на эту провокацию.
— Сейчас? — поинтересовался Рэй. — Или всегда?
— А это разные вещи? — Солли улыбалась. — Ну, спроси же у сердца?
— А причем тут сердце?
Оба рассмеялись. Любовь со страданиями и романтическими вздохами явно была не про них.
— Сейчас — тебя.
— А всегда?
И в ответ на этот необдуманный вопрос из его глаз выглянул тигр. Легкомысленному мотыльку любви опалило крылышки жаркой, страстной ненавистью, неуместной здесь, а потому до поры упрятанной глубоко-глубоко. Солли отшатнулась, а Рэй зажмурился и лишь через минуту рискнул открыть глаза. Королева, перепуганная до сердечного спазма, прижималась к его груди и мелко дрожала.
— Не смотри больше так, — шептала она. — Никогда больше не смотри на меня так!
Ему пришлось довольно грубо встряхнуть ее, чтобы привести в чувство, но свидание было испорчено. Королева подернулась радужной дымкой: верный знак того, что она собирается исчезнуть.
— Солли, — сказал Рэй, — ты и в самом деле хочешь иметь все сразу?
— Хочу, — с вызовом сказала она. — И буду иметь.
— Так не получится. Это нарушает равновесие могущественных сил, к которым ты залезаешь в долги. В наших делах чем-то приходится жертвовать.
— Ты все еще пытаешься на меня давить?
— Нет. Я делюсь с тобой опытом.
— Мне наплевать на равновесие, — сказала она. — И на все могущественные силы. И на все ваши троны, учти. И на все ваши игры. Если я с тобой, то это только потому, что я так хочу. Я подчиняюсь только своим «хочу», а не твоим или Амальриковым. Так что можете скрипеть на меня зубами с обеих сторон, только вряд ли вам это что-то даст. И заруби себе на носу: я — не положительная героиня, и не собираюсь ею становиться. Я никому ничем не обязана.
Рэй бросил быстрый взгляд на ее королевский Знак. Малышка Солли была обязана ему властью. Возможно, когда-нибудь он напомнит ей об этом. Но не сейчас. Она раздражена, и он подчинится ее настроению. Не потому, что она его убедила, а только потому, что ему хочется узнать, что будет дальше. Он не был разочарован, потому что с самого начала не настраивался на успех. В глубине души он не желал перекладывать дело своей жизни на чужие плечи, даже если это плечи существа, невольно втянутого в его сказку. Он собирался наслаждаться этой местью сам, сполна, неторопливо, без необходимости кому бы то ни было приносить благодарности. Это было дело всей его жизни, и он был бы крайне раздосадован, если Солли решила бы его одним своим словом. Он усмехнулся при мысли о том, что Солли, оказывается, может ему в чем-то и отказать. Что ж, тем интереснее.
Глава 11. ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ
Не то, чтобы ночь сгустилась неожиданно для Кларенса, он давно привык ночевать в пути в самых неприхотливых, а порою и угрожающих условиях. Просто сегодня у него появилось странное чувство, будто наступающая ночь непохожа на предыдущие. Сумерки были наполнены каким-то неясным перешептыванием, словно духи воздуха давали о себе знать. И поляна, на которой он остановился, тоже казалась необычной. Сам из деревни, Кларенс много навидался разных лугов и полей, выпасов, пашен и покосов, и естественных, и искусственным образом выровненных, но он никогда не встречал столь гладкой поверхности. Ни бугорка, ни ямки, и трава ровно и коротко подстрижена. Кларенс не был трусом, иначе он никогда не взялся бы за дело, что позвало его в дорогу и увело так далеко от дома, но не был он и дураком. Что-то здесь происходило… или должно произойти. И как ни привлекательна была мысль дать себе отдых на самом берегу чистой речушки, огибавшей поляну небрежной излучиной, у яркого, веселого костра, он ею не соблазнился. Эту ночь он проведет без огня. Он наполнил флягу, отошел к опушке ближайшей рощи и, поразмыслив, для надежности взобрался на высокое дерево, устроившись в удобной развилке ветвей. В его мешке нашлась веревка, и он с ловкостью деревенского умельца заплел ею ветви так, чтобы она страховала его в случае неожиданного падения. Насколько он знал, от злобной нечисти иногда спасали деревья.
Он уже задремывал в своем импровизированном гамаке, когда все началось. Громкая плясовая музыка и веселая песня, которую грянули разом сотни голосов, чуть не сбросили его с дерева. Кларенс прижался к неровному морщинистому стволу, желая слиться с ним и стать совершенно незаметным. О сне не могло быть и речи, и он искренне пожалел, что оказался именно сегодня именно здесь.
Это были эльфы. В мгновение ока поляна оказалась сплошь заполнена ими, малорослым народцем, самый высокий из которых не превосходил четырех футов. Запылали костры, и поляна осветилась. Их были тут сотни, и Кларенс заподозрил, что здорово влип. Его угораздило попасть свидетелем на одну из эльфийских оргий, или балов, как предпочитали называть это мероприятие те, кто был расположен к Доброму Народу. Но, Добрый он, или нет, а у Кларенса на слуху были жутковатые истории о судьбе тех, кто оказывался свидетелем их развлечений. Те, кому удавалось ускользнуть незамеченными, никогда не возвращались в родные края такими же, какими их покинули. Они приходили, одержимые каким-то тлетворным мятежным духом, часто посреди разговора в веселой компании неожиданно впадали в прострацию и долго уже на одном месте не задерживались. Бросали все: семьи, жен, детей, работу и вскоре исчезали навечно в неведомых краях. Никто не знал, что они отправлялись искать, хотя на этот счет ходило немало домыслов. Те же, кого эльфы заметили, не возвращались домой вовсе. Правда, сам себе ухмыльнулся Кларенс, кому и откуда тогда знать, что пропавшие пострадали именно от эльфов? Но, как бы то ни было, так говорили, и ему выпал случай выяснить все на деле. Он не был обрадован, но демон любопытства подстегивал его, а потому, затаив дыхание, он принялся жадно разглядывать все, что происходило на поляне.
Они, несомненно, заметили бы его, если бы не были возбуждены хмелем или каким-то дурманом. Скрипки, бубны и хоровое пение заглушали любой посторонний звук, и Кларенсу показалось, что вынырнувшие из вод реки наяды подплыли к берегу и уставились на веселящихся эльфов, выставив из воды красивые круглые плечи и подперев головы руками. Впрочем, духи вод в дружбе с эльфами, и те не возражают против проявляемого к их забавам внимания. Но далеко не ко всем свидетелям своих празднеств эльфы так снисходительны, и более всего они не любят, когда их пугают во время традиционного бала.
