Роман Папсуев - Цейтнот
– Это и есть начало твоего пути, Сиддхартха из рода Шакьев, – без улыбки произнес Он, глядя на юношу. – Путь побед, ошибок и мудрости. Действуй, как подскажет тебе сердце и разум.
Принц Гаутама кивнул и поднялся.
– Спасибо, старец.
Глядя, как исчезает в пыли колесница, Он задумчиво тер лоб, сглаживая морщины. Какой Источник Силы! Какой мог бы быть помощник… Но Ему уже пора покинуть эту часть света и вновь отправиться на Запад… А Шакьямуни сейчас в начале своего собственного пути.
Пути, который действительно может повлиять на этот мир.
БРАЗИЛИЯ. КОРОЛЕВА
Вот Фигур на Доске снова выставлен строй.
Снова сердце зайдется в азарте.
Кто-то создал наш мир черно-белой Игрой,
Наша жизнь – отражение Партий.
Только трудно поверить, что это Игра –
Здесь ни правых нет, ни виноватых.
В черном цвете нет зла, нет и в белом добра,
Цвет эмали, отметившей латы.
Казалось, сельва замерла, слушая, как поет Таня. Ее голос лился, словно хрустальный ручей в тихом полумраке леса. Мы сидели возле лодки, смотрели на изумрудную зелень и думали каждый о своем.
В мои сны ярким отблеском вторглась война
Конским топотом, звоном металла…
Мне судьба дарит шанс. Я смогу, я должна
Победить – я об этом мечтала.
И я жду с нетерпеньем команды: «Вперед!»
Пусть за гранью не ждет жизнь иная,
Это будет мой бой – Королева умрет.
И я вижу – она это знает.
Смерть заглянет в глаза – ей не нужно имен,
Нет ей дела до душ обреченных.
От начала времен этот мир поделен,
Пополам между белым и черным.
Только вот кто-то в белом – рука не дрожит –
Целит в грудь мне с кривою усмешкой.
Выстрел. Что ж, не судьба – был разыгран гамбит,
Кто-то снова пожертвовал Пешкой.
В голосе Тани звучала такая горечь, такая светлая грусть, что мне почему-то стало неуютно. Я отвернулась, глядя на темные заросли, чувствуя, как внутри ворочается неприятный тягучий комок тоски.
Так хотелось бы верить, что жизнь на века –
Путь пройти, не гадая о сроках…
Но настанет момент, и рука Игрока
Сбросит Пешку небрежно-жестоко…
Эта партия длится с начала времен…
Она замолчала, и мы некоторое время сидели в полной тишине. Наконец Леша покачал головой и сказал:
– Потрясающе. Неужели ты сама это сочинила?
Таня дернула плечиком и слабо улыбнулась.
– Угу, корявенько, конечно, надо бы подправить, – сказала она, будто извиняясь. – Жаль, гитары здесь нет…
Я вспомнила, что накануне отъезда она хотела взять с собой гитару, но я запретила, посчитав, что лишний багаж нам ни к чему.
– Тебе не нужен аккомпанемент, – улыбнувшись, заверил Леша. – У тебя голос… сказочный. А я и не знал, что ты пишешь песни…
Я потерла лоб. Нужно что-то сказать, как-то прокомментировать, похвалить… Но сердце сжалось в тоске, слова застревали в горле.
Я довольно часто размышляла о том, что логика и целесообразность не оставляют Истинным Фигурам возможности по-настоящему прочувствовать положение Пешек, которых обычно вербуют прямо на Досках. Пешки всегда – расходный материал, пушечное мясо, которое необходимо в некоторых случаях, чтобы выиграть Партию. Жертвовать Пешками принято с начала времен, поскольку их сравнительно легко заменить новыми.
Но я почему-то никогда не задумывалась о том, что Пешки сами прекрасно знают об уготованной им судьбе. И хорошо понимают, кто они в этой Игре. Я наивно полагала, что они не думают о том, что их ждет. И всего лишь одна песня, спетая Таней, вдруг открыла мне глаза.
Если вдуматься, действительно – почему они рискуют своими жизнями, сражаясь за нас? Более того – за Игрока, которого они никогда не видели? Ведь, судя по всему, они знают, что им не стать Высшими Фигурами, что их век может оказаться недолог, что в случае необходимости ими пожертвуют не задумываясь.
Что ими движет? Жажда знаний, власти, приключений? Относятся ли они к Игре так же, как мы, Фигуры? Ведь для нас Игра – это работа, череда задач, которые нужно решать. А для них – это игра со смертью. Мы после физической гибели на Доске возвращаемся в «Ящик», мы прекрасно знаем, что нас ждет за чертой, поскольку мы практически бессмертны. Но люди?.. Ведь они не знают…
Да, им неоднократно объясняли суть Игры и предупреждали о том, что их, возможно, ждет гибель. Да, они сделали свой выбор. Но мы-то не рискуем своим существованием, ликвидируя Прорывы. И какое мы имеем право посылать их на смерть, используя в своих целях?
У меня разболелась голова. Я чувствовала себя отвратительно, сердце сжималось так, что хотелось выть. Но вместо того, чтобы предаваться апатии, я поднялась и посмотрела на девушку, которая, обхватив ноги, сидела, прислонившись к борту лодки.
– Замечательная песня, Таня. – Я отвернулась. – Мне надо попробовать связаться с Анатолием, посидите пока здесь.
И я пошла в сторону леса, пытаясь выбросить мрачные мысли из головы.
ТАНЗАНИЯ. КОРОЛЬ
Я смотрел на Шкалу Силы и нервно покусывал нижнюю губу. Внутри разливался мерзкий холод. Стрелка зашла в красную зону и стояла на максимуме, а это могло означать лишь две вещи. Первая – какой-то из Прорывов еще не закончился и идет сражение. И вторая – мы где-то проиграли Партию.
Прошло еще слишком мало времени, сказал я себе. Еще слишком рано для проверки результатов. В конце концов, Прорыв мог длиться очень долго – я слышал, что однажды наши Фигуры сдерживали нападение врагов двое суток, правда, это случилось на другой Доске. Я же обычно справлялся за час, максимум – два.
Подошел Барри, молча взглянул на прибор и поджал губы.
– Где Пешки? – спросил я, создавая сигарету и закуривая.
– Спят, – коротко ответил Слон.
Да, хорошо бы поспать, я чувствовал себя как выжатый лимон. Но теперь не заснуть. Мне нужно точно узнать, что с другими группами.
– Ты связывался с остальными? – спросил Барри, будто прочитал мои мысли.
– Нет… пока. Вполне возможно, что они еще сражаются.
Он кивнул и некоторое время молчал, глядя на саванну. Затем вдруг сказал:
– Ты знаешь, Элфас погиб.
Я вздрогнул.
– Я его брат, – спокойно сказал Барри. – Я знаю. Еще до Прорыва. Я это почувствовал, но сомневался. Теперь знаю точно.
– Мне очень жаль, – сказал я, отводя взгляд. – Мне сказала об этом Реджи накануне Прорыва, но я не хотел…
– Понимаю, – перебил меня Слон. – Как ты думаешь, долго нам придется ждать?
Пожав плечами, я нахмурился. Надеюсь, что главы групп сами со мной свяжутся, когда ликвидируют Прорывы, как мы и договаривались накануне выезда. Но прошел уже час с подъема на поверхность, а никто меня не вызывал. Веский повод для беспокойства.
