Дэвид Геммел - Троя. Повелитель Серебряного лука
— Десяти кораблей не хватит, чтобы противостоять нападению, — внезапно сказал Геликаон.
— Я уже нанял несколько. Вот почему здесь Коланос. Его три корабля входят в мой флот. Другие капитаны приплывут сюда на зиму.
— Я продам тебе десять кораблей, — согласился Счастливчик. — Можешь командовать ими, как хочешь. Я выкуплю их весной по той же цене, если они будут целы. Парус — твоя забота. Черная лошадь Дардании не будет приниматься участие в войне ни на чьей стороне.
— А команда?
— Это будут наемники, как микенцы. Ты заплатишь им. Сто медных монет каждому.
— Что если они не будут воевать? Пятьдесят монет каждому.
— Десять кораблей, десять команд и сто монет каждому человеку. Давай, ну же, мой друг, ты знаешь, что это справедливо. Ты просто не можешь дольше торговаться.
— Справедливо? Почему ты просто не снимешь с меня одежду и не заберешь мою обувь?
— Я подарил тебе эти сандалии прошлой весной.
Кайгон засмеялся.
— Так и есть. Это слишком хорошие сандалии. Хорошо, Геликаон, я согласен на семьдесят монет каждому наемнику. Но только потому, что ты мне нравишься.
— Сколько ты платишь микенцам?
— Шестьдесят.
Геликаон замолчал на некоторое время, его лицо превратилось в непроницаемую маску, на котором невозможно было разглядеть живые эмоции. Кайгон выругался про себя. Он сказал, не подумав. Цена была настоящей, но слишком низкой и вызвала у Счастливчика подозрения. Но ему показалось, что Геликаон успокоился.
— Друзья не должны ссориться из-за денег, — сказал он. — Семьдесят монет. Я пришлю корабли из Трои.
— Чудесно! Теперь я, на самом деле, пойду спать, — сказал царь. — Пусть в твоем путешествии тебе сопутствует чистое небо и попутный ветер.
Говоря это, Кайгон понял, что действительно желает Счастливчику этого. Ему всегда нравился Геликаон. Какая досада, что он должен умереть сегодня ночью.
XI Блеск мечей в лунном свете
Покинув покои Кайгона, Геликаон прошел через мегарон, где слуги уже убрали остатки еды. Он поискал глазами Зидантоса, затем подозвал слугу.
— Ты видел моего спутника, большого человека с раздвоенной бородой?
— Нет, господин.
Он расспросил и других слуг. Наконец, сутулый старик с водянистыми глазами ответил, что видел, как тот разговаривал с капитаном Галеосом, затем он ушел. В ответ Счастливчик поинтересовался, где искать этого капитана. Следуя указаниям слуги, Геликаон покинул мегарон и прошел на террасу. Холодный ночной ветер дул с моря, надвигался дождь. Счастливчик остановился у перил и посмотрел на берег. Огни все еще горели, но большинство моряков, которым на рассвете предстояла долгая дорога, теперь спали. Многие из повозок были закрыты парусиной, их владельцы, завернувшись в одеяла, сидели рядом и охраняли свой товар, опасаясь воров. Стоя на свежем воздухе, Геликаон обдумал события этой ночи. Удивительно, что микенцы пытались убить его на берегу Толстого царя. Кайгон не был всепрощающим человеком. Правонарушителей жестоко наказывали, перерезая горло. Второе нападение, совершенное так близко от дворца, было уже глупостью. По крайней мере, он так решил.
Теперь Геликаон знал, что это не так. Кайгон нанял микенцев патрулировать свои воды и сделал это очень дешево. В ту минуту, как у царя с губ сорвалась цена, Счастливчик понял, что его предали. Микенские воины такие, как Коланос, не продавали свои услуги, не получив хорошую цену кровью. Они заработали бы больше набегами и грабежами. Микенцы согласились на шестьдесят монет, потому что им предложили что-то более важное и ценное. Его жизнь.
Теперь все стало на свои места. Потеря пятисот человек, которых он направил в хеттскую армию, не настолько ослабила бы силы Кайгона, чтобы он сократил стражу на берегу. Даже если это так и было, среди зрителей Одиссея нашлись бы воины. Но там никого не было.
Вдоль дороги во дворец горели фонари, и тоже не было воинов. Кайгону не нужны были дополнительные корабли. Он просто задержал Геликаона, чтобы Аргуриос и Глаукос вернулись без него. Не было никакой необходимости искать капитана стражи. Геликаон знал, что произошло. Зидантосу сказали, что он остался на ночь во дворце, поэтому Вол вернулся на берег один. Вершиной предательства было то, что Кайгон лишил Геликаона его собственного оружия. Он почувствовал, как растет его злость, но не на Кайгона, а на себя. Как он мог быть таким наивным? Все было очевидно, а он ничего не понял. Счастливчик подождал, пока гнев утихнет, и мысли начали проясняться. Кайгон пошлет больше людей, которые будут ждать Геликаона на горной дороге, поэтому ему нужно оставаться здесь до рассвета или найти другой путь вниз. Сначала идея остаться во дворце казалось ему более благоразумной. Несомненно, Кайгон не захочет вызвать гнев Трои, принимая участие в покушение на жизнь одного из ее союзников. Пока Счастливчик он об этом размышлял, ему пришло в голову, что его могут убить во дворце, а тело бросить на горной тропе. Кайгон уже наверное отдал такой приказ доверенным людям. Только на берегу, рядом со своими людьми, Геликаон чувствовал себя в безопасности. Но как туда добраться?
Микенский воин Коланос никогда не отличался терпением. Ночь была уже на исходе, а его люди еще не вернулись. Он надел шлем и быстро зашагал по берегу вдоль скал по направлению к тропе. Из-за облаков показалась луна. Коланос заметил, что его туника испачкана кровью, на светлой ткани темнели пятна. Кровь была и на его руках. Остановившись, микенец попытался очистить их песком.
Большинство моряков спали на берегу, за исключением немногих, которые сидели вокруг гаснувших костров и играли в кости. Справа горел костер команды «Ксантоса». Коланос увидел сидящего там Аргуриоса, который смотрел на море. В нем закипел гнев, ему никогда не нравился этот человек. Представления о чести у Аргуриоса были смешными. Врагов нужно убивать всеми возможными средствами. Для Коланоса оставалось тайной, как он мог защищать Геликаона. Когда Агамемнон узнает об этом, он будет в ярости. А Коланос позаботится, чтобы царь об этом узнал. Аргуриос может наслаждаться своим положением соратника царя, но скоро он лишится этой чести. Если ему будет сопутствовать удача, которая зависит от настроения Агамемнона, этого воина объявят вне закона, его земли конфискуют и назначат цену за его голову. Коланосом овлалело раздражение. На это уже не стоит надеяться. Аргуриос со своим глупым желанием следовать обычаям прошлого все же оставался микенским героем.
Коланос поднялся вверх по горной тропе. Возле вершины, откуда виднелись дворцовые ворота, он встретил пятерых воинов, которые должны были убить Геликаона. Коланос подошел к воинам, фигуры которых наполовину скрывались в большой расщелине. Неуклюжая фигура ассирийца Хабусаса показалась в лунном свете.
