Нэнси Фармер - Земля Серебряных Яблок
— Не обращайте внимания, — посоветовал Брут, собирая припасы. — Пусть себе сидят, точно головастики в пересохшем пруду. Скоро помрут от жажды, и только их и видели.
— А мы как же? Мы же тоже умрем от жажды, — пожаловалась Пега.
Брут чиркнул кремнем по железу и зажег факел. Смола с шипением вспыхнула, замерцало ровное красноватое пламя.
— Это правда, поход наш опасен, и мы все можем погибнуть; но в том, что мы делаем, — больше чести, нежели просто сидеть сложа руки и ждать своей участи.
Красноватый отблеск играл на его лице, высвечивая резко очерченные скулы. Куда только подевался плаксивый раб? На его место заступил суровый муж — да, чем-то похожий на косматого пса, но не лишенный своеобразного благородства.
«По крайней мере, до тех пор, пока чего-нибудь не испугается», — подумал Джек.
— Ладно, пошли, — скомандовал мальчик.
До чего же трудно заставить себя войти в протяженный черный туннель! Наверное, это был самый храбрый поступок Джека за всю его жизнь. Каждый нерв, каждая клеточка требовали бежать обратно, туда, где над ямой обозначился круг факелов, а еще выше раскинулся звездный купол. Но он ни за что не уступит в храбрости Бруту! Ну можно ли допустить, чтобы его переплюнул жалкий плакса, который хнычет да жалуется, если его мошка крылом заденет?
Так что Джек бодро зашагал вперед, как будто на душе у него было легко и весело. Ага, как же! Туннель уводил под землю все глубже, а толща камня над головой становилась все плотнее, все массивнее. Чего доброго, в любой момент обрушится и раздавит их всех как блох. А почему бы, собственно, и нет?
Маленький отряд устало брел вдоль стен из тусклого известняка, оставляя позади милю за милей. Факелы погасли, Брут зажег новые. Под ногами валялся всякий мусор: не только ветки и сучья, но битые черепки, огрызки яблок, рыбьи кости и ракушки мидий. Эльфы, надо думать, ходили по туннелю годами и, судя по запаху, закапывали отходы в песке как кошки. Страшно неопрятный народ, прав был брат Айден.
Со временем Джек со спутниками дошли до места, где туннель разветвлялся надвое. Один коридор уводил налево, второй, точно такой же по величине, — направо. Из обоих слабо тянуло сквозняком, так что Джек оказался в замешательстве, который из них выбрать. Однако же впервые на стенах появилось нечто новое. В правом туннеле из известняка выступали вкрапления какого-то блестящего черного вещества.
— Что это? — спросил Джек и сам поразился тому, как громко прозвучал его голос после молчания столь долгого.
— Агат, как говорят некоторые, — объяснил Брут. — Римляне делали из него украшения.
Джек выломал из стены один из камней. На ощупь он оказался до странности теплым и легким.
— А что, у него есть и другое название?
— Моя мать называла его «драконье дерьмо».
Джек поспешно бросил камень и отряхнул руки.
— То есть в правый туннель нам не надо, — заметила Пега.
Джек достал из мешка раздвоенный прут, врученный ему Бардом, и вытянул его перед собою. Ощутил, как дерево слабо дрогнуло, завибрировало, и, словно отзываясь, в ладонях запульсировала сила. Вода — там, далеко, в правом туннеле.
— И кто б удивился? — проворчал Джек.
— По моим прикидкам, прошла уже четвертая часть ночи, а мы все на ногах, — промолвил Брут. — Ты и я можем идти еще долго, а вот девонька-то приустала.
Джек был так поглощен собственными заботами, что даже не заметил, как измучена Пега.
— Ох! Пега, ну что ж ты молчала-то? Конечно, мы можем расположиться здесь на ночь.
— Я сильная, — запротестовала девочка, но идти дальше не предложила.
Брут собрал веток на растопку, и вскоре в темноте заплясало веселое пламя — насколько возможно ожидать веселья от костра в темном туннеле, испещренном «драконьим дерьмом». Всем досталось по куску овсяного пудинга.
— Пейте как можно меньше, — предупредил раб, доставая мех с сидром. — Как знать, скоро ли мы найдем воду?
— Сдается мне, вода вон там, — проговорил Джек, указывая на правый туннель. — Но не понимаю, с какой стати. Бард сказал, дракон ни за что не полезет в туннель, где есть вода.
— Это как посмотреть, — пробурчал Брут с набитым ртом.
— А ты никак знаешь о таких вещах больше Барда?
— Может, и так, — отозвался раб с невыносимым самодовольством.
— Один из моих хозяев своими глазами видел, как дракон плавал в озере, — вмешалась Пега.
Она выбирала из пудинга долгоносиков и швыряла ими в стенку.
— Не удивлюсь, если и так, — кивнул Брут. — Туннели прокладывают только огненные драконы, но, видишь ли, воспользоваться туннелями могут и другие: виверны, гиппогрифы, мантикоры, василиски, гидры, кракены и, конечно же, пиктские звери — они-то любят воду больше всего на свете. — Брут по-мальчишески усмехнулся: тема явно была ему близка. — Это вроде как барсучья нора. Барсук ее вырыл, но стоит законному владельцу переселиться куда-то еще, как норой охотно воспользуются лисы, кролики и мыши.
— То есть насчет огненных драконов нам можно не беспокоиться, — подвел итог Джек. — Нам грозят разве что виверны, гиппогрифы, мантикоры, василиски, гидры, кракены и… и… как их там?
— Пиктские звери, — охотно подсказал раб. — Мать нашла одного такого и принесла домой: приручить хотела. Он был не больше огурца: только что вылупился. Но рос не по дням, а по часам. Когда начал скотину жрать, пришлось от него избавиться.
Подземный мир, похоже, был куда более густонаселен, нежели подозревал Джек. Он понятия не имел, что такое «пиктский зверь», но — если судить по пиктам — наверняка что-то крайне неприятное.
— Надеюсь, я тебя не слишком обескуражил, — покаялся Брут. — Я-то приключениям только порадуюсь… звезды мои! Самое главное-то и позабыл!
Он бросился к своему дорожному узлу и вытащил на свет врученный Бардом сверток. Неприятный запах усилился. А Джек-то полагал, это разит от эльфийского мусора!
— Я-то думал, он навсегда утрачен, — промолвил Брут, разворачивая вонючий сверток.
Пега поспешно отодвинулась от костра подальше и прикрыла рот ладошкой.
— Извини, девонька, я и позабыл, что люди, в большинстве своем, не выносят запаха свиного навоза. — Брут прошел чуть выше по туннелю и закопал обертку в песке. — А я, вдохнув его, словно бы в детство возвращаюсь. До чего ж я любил возиться в грязи со свиньями, почесывать их щетинистые уши, кататься на скотинках верхом. Само собою, свиньи мать просто обожали. Я, понятное дело, тоже. И подумать только, вот это пролежало в свинарнике столько лет.
Брут достал загадочный предмет из ножен; в глаза Джеку полыхнул свет. Это был меч: великолепный клинок, сиявший, как закатное солнце. Ножны переливались и искрились, инкрустированные драгоценными каменьями: рубинами, изумрудами, аметистами; перевязь была из ярко-зеленой кожи.
