Сергей Крускоп - Дыхание дракона
— Это бэньши, — сказал Бельвиэль, убирая вынутый было меч.
— Предрекает чью-то смерть? — спросила шепотом Ивона, вспомнив, что она читала про Плачущих в ночи.
— Не знаю, — честно сознался эльф, — спроси у них сама, вон они пожаловали.
Девушка резко обернулась, заметив, как нечто скользнуло над ее головой — размытой тенью на фоне чуть более светлого неба. Ивона сделала несколько шагов в сторону от лагеря, светя себе пульсаром, и тут же прямо перед ней на низко склоненный вязовый сук опустилось существо, в первый момент показавшееся ей громадным нетопырем. Существо встряхнулось, складывая перепонки, — и девушка увидела, что черные крылья обрамляют вполне человеческое, даже довольно пропорциональное тело, судя по всему — женское. Правда, лицо бэньши отличалось несколько странными чертами: широкоскулое, с маленьким курносым носом и огромными блестяще-черными глазами. Ростом существо было примерно с четырехлетнего ребенка. Второй «нетопырь» опустился на землю шагах в пяти от Ивоны. Девушка в изумлении глядела, как крылья складываются, обвисая складками кожистого плаща, в который обе бэньши, не прикрывавшие наготу никакой одеждой, не преминули закутаться.
— Ты — родня Алеседиона, — безапелляционно заявила стоящая на земле бэньши, для убедительности указывая на девушку пальцем.
— Вы — Плачущие в ночи? — на всякий случай спросила Ивона (ее собеседницы слегка кивнули). — Вы предсказывали смерть своей… песней?
— Да, — отвечала бэньши, сидевшая на ветке. Глубокая серьезность ее голоса и лица забавно контрастировала с тем, что существо во время разговора беззаботно болтало ногами.
— А чью? — тут же полюбопытствовала Ивона.
— Не знаем. Нам все равно — была бы смерть, — отвечала та.
— Не твою, — упредила вопрос девушки вторая бэньши. — Мы бы почувствовали. А чью — мы не знаем. Но знаем, что первой должна умереть дриада. Мы бы не стали разговаривать об этом, если бы не почуяли в тебе кровь Мастера Рощ.
— Но почему… Что вам за дело? Подождите! — негромко вскрикнула Ивона, когда обе бэньши расправили крылья и клубками сумрака унеслись в ночь.
— Никому не выгодна смерть дриады, — донеслось из темноты, — даже нам.
— Ну что, рассказали? — поинтересовался один из эльфов, сидевший прислонясь спиной к вязу.
— Они сказали, что не знают, кто именно умрет, но что первой может умереть дриада.
— Дриада? — изумился эльф. — Они сказали «может умереть» или «умрет»?
— Они сказали — «должна». А почему им все равно?
— Алеседион не рассказал? Плачущие в ночи питаются и обычной пищей, но им необходимо периодически подкармливаться той энергией, которая выделяется из существ в момент смерти. Сами они не убивают, но обладают исключительным чутьем на то, где кто-либо может умереть.
* * *
Ивона проснулась мгновенно, словно кто-то подтолкнул ее, силой выбросив из небытия. Было еще сумеречно, но солнце уже ворочалось где-то за горизонтом, окрашивая край изрисованного облаками неба в желтые и розовые тона. Негромко фыркали во сне лошади, гораздо звучнее храпели гномы.
Но что-то было не так.
Бельвиэль вскочил на ноги и бросился куда-то, на ходу доставая меч. Не особенно раздумывая, Ивона кинулась следом. Эльф затормозил шагах в двухстах от лагеря, всматриваясь в неясные утренние тени.
— Там человек, — сказал он. Мужчина неопределенного возраста, чьи черты лица в неверном утреннем свете разглядеть не удавалось, возился у комля кряжистого дерева. Ивона, прикрыв глаза, взглянула на ауры существ — и ужаснулась: дерево умирало, его мерцающая аура гасла, в ней быстро разрасталась дыра, содержащая лишь мертвую древесину. Девушка открыла глаза и, уже на бегу, размахнулась и ударила в человека силовым заклинанием. Тот упал навзничь, остатки заклинания отлетели к магическому «куполу» рощи, заставив его на мгновение заискрить. Злоумышленник вскочил на ноги и бросился наутек. На мгновение Ивона и бегущий рядом с ней эльф увидели его лицо, на котором страх смешался с неприязнью и злорадством.
Ивона на мгновение задержалась, чтобы убедиться, что дриада, которую она заметила в пострадавшем дереве, жива. Увидев, что та уже выскользнула наружу и материализовалась, девушка бросилась вслед за эльфом и несостоявшимся дриадоубийцей. Тот улепетывал со всех ног и, вероятно, был хорошим бегуном, поскольку расстояние между ним и эльфом сокращалось довольно медленно. Ивона эльфийскими способностями похвастаться не могла, поэтому следующую сцену наблюдала издали.
Едва беглец покинул пределы рощи и удалился от нее саженей на пятьдесят, из ближайших к нему кустов молчаливой тенью выскочила собакоподобная тварь, подозрительно похожая на вурдалака. Хруст позвонков жертвы Ивона скорее представила, нежели услышала на таком расстоянии, — Плачущие в ночи получили свое. Вурдалак поднял голову и, обернувшись к невольно остановившимся преследователям, обнажил в безмолвном рычании окровавленные клыки. Затем вдруг словно засомневался: завертел головой, будто ища что-то, и, развернувшись, исчез в кустарнике.
Эльф стоял, ошарашенно глядя в ту сторону, где скрылся зверь. На опущенном к земле клинке меча медленно угасал сложный чеканный узор.
— Нежить, — проговорил эльф, — в самом Кверке, в полудюжине миль от границы!
— А человек, который что-то делал в священной роще, тебя не смущает? — спросила Ивона, отдышавшись и присаживаясь на корточки рядом с трупом.
— В Кверке немало людей, — сухо сказал эльф, — пока что…
Он все же присел рядом, разглядывая тело. Человек лежал ничком, вытянувшись во весь рост, одной рукой судорожно вцепившись в дерн. О том, чтобы вернуть его к жизни, не могло быть и речи: шейные позвонки несчастного были перекушены и раздроблены.
— Да, — сознался Бельвиэль, — одежда на нем не кверкская, скорее даже похожа на одежду жителей вашей северной провинции.
Они оставили покойного и направились выяснять, что злоумышленник делал с деревом.
— А у зверя, который напал, было что-то на шее, — вспомнила по пути Ивона.
— На ней был ошейник, — отозвался глазастый эльф. — Узкий, кожаный.
Дриада поджидала их возле дерева, скорбно глядя на расползшееся и уже почти полностью охватившее ствол пятно мертвой коры и древесины. Рядом стоял второй эльф.
— Посмотрите, — сказала она, указывая куда-то в траву, — тот выронил, когда бросился бежать. На смятой подсохшей траве валялся стеклянный цилиндрик, к внутренним стенкам которого прилипли тягучие капли непонятного состава. Несколько капель, вероятно, попали на траву, и теперь она в нескольких местах совсем пожухла.
