Бернхард Хеннен - Меч эльфов
Гуннар был единственным, кто позаботился о его спасении. Тирану и его рыцари, видимо, даже не заметили его падения. Король с такой легкостью поднял его в седло, будто князь был ребенком.
— Ну, вперед!
И обхватил его мощной рукой, словно боялся, что Фенрил упадет с коня.
Первые ряды нападавших эльфов уже достигли опушки. Князь понял, как мало времени прошло с тех пор, когда упала Веснянка. Он поглядел вниз, на свою верную спутницу. Сколько опасностей пережили они вместе. И вот жизнь кобылы оборвалась в один миг. А то, что он не лег рядом с ней, — чистейшей воды прихоть судьбы.
Из леса выплывали одинокие тучки серого дыма. Аркебузиры больше не смогут дать залп, способный остановить его всадников. Можно считать, что эльфийские воины прорвались.
Выстрелы раздавались и с северного края поляны. Гуннар поднялся в стременах.
— Во имя молотов Норгриммов!
Теперь и Фенрил увидел это. Из сени деревьев выступил еще один отряд вражеских рыцарей. На них были легкие черные доспехи, и сидели они на более мелких и маневренных лошадях, чем рыцари. Пистольеры! От них так просто не отделаешься. Этого отряда не было в эскорте во время переговоров, и люди хорошо отдохнули.
Хотя некоторые воины уже выстрелили, большинство из них держали правую руку согнутой с прислоненным к плечу пистолетом. Они дадут залп только тогда, когда до эльфов останется несколько шагов, и их свинцовые пули сумеют причинить наибольший вред.
Черная линия всадников помчалась быстрее. Лошади перешли на легкий галоп.
— Заходите плечом! Нападайте! — спокойно проговорил Тирану. — Прорвем и этот строй!
Пистольеры были теперь на расстоянии всего лишь двадцати шагов от правого крыла эльфов. Слышались приказы. Они опустили оружие, готовясь дать залп.
Над поляной раздался звук, подобный крику раненого морского змея. Лошадь Гуннара встала на дыбы. Король рассмеялся. Скакуны пистольеров поднялись и отпрянули назад. Всех мужчин выбросило из седла. Линия нападающих была разорвана.
— Вперед! — крикнул Тирану. — Прорывайтесь! Спешивайте их!
Гуннар повернул коня. Гвардейцы подъехали вплотную к нему.
Фенрил поглядел на опушку леса, хотя и понимал, что не сможет увидеть спасительницу. Где-то в ветвях старых дубов, должно быть, прячется Сильвина. Она выпустила «ревуна». Мауравани всегда использовали стрелы, наконечники которых были заточены так, что в полете издавали резкий ревущий звук. Эти выстрелы не могли пробить броню, они были созданы исключительно для того, чтобы пугать лошадей и срывать конные атаки.
Раздались одиночные выстрелы. Гуннар поднял свой огромный топор. Две линии воинов снова понеслись друг на друга.
Фенрил чувствовал себя живым щитом Гуннара, хотя и понимал, что король не намеревался прятаться за ним. Прямо на них бросился спешившийся всадник с седельными пистолетами. Из ствола выплеснулся язык пламени. Лошади Гуннара оторвало кусок левого уха. Пуля была нацелена плохо: траектория оказалась слишком крутой. Она пролетела над их головами, не причинив больше никакого вреда.
Фенрил схватил короля за пояс и вынул его меч. С оружием в руке он почувствовал себя лучше, ударил слева по пистольеру и угодил тыльной стороной клинка по шлему. Воин упал. Удар Гуннара немного не достиг всадника.
— Оставь это! — ругнулся король. — Они пролили кровь моей дочери! За каждую капельку я заберу по жизни! — Левой рукой Гуннар крепче вцепился в эльфа. — Они не пощадили ребенка и заслуживают смерти.
Ужасный топор короля впился в доспехи на спине всадника, который пытался бежать, припав к гриве своего коня.
— Пощады не будет! — крикнул Гуннар и одним рывком вернул себе оружие.
Умирающий всадник боком выпал из седла. Фенрил воспользовался предоставившейся возможностью: схватил осиротевшую лошадь за повод. Гуннар подвел своего коня вплотную к захваченной лошади, чтобы эльф мог перебраться в седло строптивой кобылы.
— У тебя нет детей, не так ли?
— Нет.
— В таком случае тебе ни за что не понять, каково это — держать в руках пропитанную кровью рубашку дочери и не знать, что с ней случилось. Я не жесток, князь. Наоборот, освобождаю этот мир от людей, которые воюют с детьми!
Король пришпорил коня и понесся к лесу. Фенрил оглянулся. Огромная лесная поляна была изрыта следами копыт. Повсюду лежали мертвые и умирающие. Потерявшие хозяев лошади жалобно ржали, призывая своих всадников. Линия пистольеров была окончательно разгромлена. Пройдет некоторое время, прежде чем они снова соберутся и, может быть, решатся следовать за ними.
Из-под сени деревьев выехала наездница. Фенрил узнал гнедого жеребца, которого давал одному из мандридов Гуннара. Облитый кровью бок животного ясно говорил о судьбе его хозяина.
Сильвина молча поравнялась с эльфом.
— Спасибо! Ты спасла жизнь многим из наших воинов.
— Нас, эльфов, слишком мало. Наш народ исчезает. Тут приходится заботиться даже о таких, как Тирану. Я не могла допустить, чтобы вы оказались в ловушке. — Мауравани посмотрела на него холодными волчьими глазами. — Похитители бежали на запад. Их всего семеро, озера преграждают им путь. Они от нас не уйдут.
Не непримиримые
Брат Шарль с благодарностью позволил вынуть себя из седла. Он был ранен, болела каждая косточка. В его возрасте не стоит скакать наперегонки с Другими. Он недоверчиво посмотрел на опушку леса.
— Так быстро они нас не догонят! — самоуверенно сказала Лилианна. Мелкая прибрежная галька скрипела под сапогами комтурши. — Их возможностям тоже есть пределы.
Крик какой-то хищной птицы заставил Шарля поднять голову. Над ними кружил большой белый орел. Эрцрегент споткнулся. Нет, это не орел. Для орла эта птица слишком мала. Такой птицы ему еще не доводилось видеть.
— Неужели это того стоило? — тихо спросил он.
Братья отнесли потерявшую сознание девочку в большую из двух лодок, лежавших на берегу. Они были слишком далеко, чтобы слышать, о чем говорили эрцрегент с Лилианной.
— Это послужит великой цели, которой мы все клялись, — ответила комтурша с такой страстью, какой эрцрегент еще не видел у нее.
— Все эти убийства…
— Я вижу всех тех, чьи жизни мы спасли. Каждый из моих братьев по ордену готов заплатить самую большую цену, только чтобы служить Тьюреду.
— А можно повернуть и так, что ты принесла в жертву своих братьев. Да, злые языки, может быть, скажут, что ты оставила их в беде и спаслась, в то время как им пришлось умирать из-за какой-то девчонки.
— Тебе что-то известно о злых языках в наших рядах, которые очерняют поступки самых преданных слуг Тьюреда?
