Невеста с изъяном (СИ) - Усова Василиса
Мужчина сцепил пальцы и уткнулся в них лбом. Собственная немощность была как удавка на шее, она же лишила его всего, чего он добивался годами, на что положил столько лет упорного труда…
Дверь открылась неслышно. Если Эвелиса сперва стучала, то эта женщина, присланная доктором, явно не собиралась утруждать себя такой мелочью. Она прошла в кабинет, словно бывала здесь не раз, одним движением сдвинула предметы на столе в сторону, и только после этого поставила поднос с ароматным дымящимся супом.
Слух не способен полностью заменить зрение, но по смеси звуков и запахов, Арлен примерно понимал происходящее.
– Благодарю, но я обычно не завтракаю. Вы зря старались.
– Я о-оу а-ам о-мо-о?
Мужчина мысленно чертыхнулся. Прислали же помощницу.
– Я не голоден! – повторил он громко и внятно, надеясь, что в этот раз его слова достигнут адресата. Но надежда разбилась вдребезги, когда его потянули из кресла, и твердой рукой повели к столу.
– Что вы творите?!
Чужие прикосновения раздражали, особенно такие бесцеремонные. Он попытался вывернуться, но хватка у служанки была крепкой. Какая нелепость, но не сражаться же с женщиной.
С мрачным выражением лица, он позволил усадить себя за стол, мысленно призывая на голову помощницы всевозможные кары. Можно бы и вслух, но какой смысл, если она все равно не услышит. Скрестив руки на груди, он вскинул голову собираясь сказать… Но служанка опередила его, сунув в рот ложку супа.
От неожиданности Арлен поперхнулся, и закашлявшись вскочил на ноги. За неполные три десятка лет, еще никто не смел обращаться с ним таким образом. И даже привыкая жить в темноте, он никогда и никому не позволял настолько вмешиваться…
– Вы. Как вы посмели? – в его голосе лязгнул металл, но это не произвело на женщину не малейшего впечатления, – Убирайтесь вон, из моего дома!
Служанка снова сжала его плечи, заставляя сесть на место. Арлен стиснул кулаки в бессильной ярости. Единственное, что позволяло держать связь с миром – его голос, сейчас был абсолютно бесполезен. А применить силу, и вытолкать дуру-прислугу за дверь… после такого он просто потеряет право называть себя мужчиной.
Скрипнув зубами, хозяин дома нашарил ложку, и сжал ее так, что та чуть погнулась.
– Хорошо. Я съем это гадкое варево. И вполне обойдусь без вашей помощи.
Морщась, он зачерпнул суп, испытывая непреодолимое желание запустить чашку в стену. Аппетита не было, приходилось делать над собой усилие, чтобы продолжать есть. Стоило на миг потерять бдительность, как женщина ловко промокнула его губы салфеткой. Второй раз он уже был настороже, и успел перехватить руку в самый последний момент. Молча. Ибо к чему тратить слова, когда нет ни малейшего шанса быть услышанным.
Кто бы мог подумать, что можно соскучиться по деревенщине. А ведь день только начался…
***
Новая служанка явно не собиралась ограничиваться завтраком. Собрав посуду, она удалилась всего на каких-то десять минут, а затем вернулась громыхая ведром, и шелестя веником.
– Вы можете не утруждать себя уборкой! – но и в этот раз голос Арлена словно разбился о невидимую преграду.
Если Эвелиса передвигалась почти бесшумно, и протирая пыль возвращала вещи на их неизменные места, то помощницу доктора такие мелочи заботили мало. Вокруг что-то стучало, звякало, скрипело, иногда плескала вода, и оставалось только догадываться, в каком состоянии скоро будет кабинет. Эти стены никогда еще не слышали столько шума, сколько создавала эта женщина.
Арлен скрипел зубами, пару раз с его губ сорвалось ругательство, и на этот раз не принесло никакого облегчения. Мужчина чувствовал, что для служанки он всего лишь часть интерьера, как скажем стул, или комод. Если он оказывался на пути, его просто передвигали, и продолжали свое дело.
Такое пренебрежение выносить было попусту невозможно. Когда в очередной раз что-то со стуком упало и покатилось по полу, мужчина понял, что его терпению окончательно пришел конец.
– Убирайтесь из моего дома! – под руку попался небольшой предмет. Чернильница? Не важно. Главное хоть как-то привлечь внимание.
Он сжал пальцы и с силой запустил добычу в стену. На какой-то миг стало легче, а потом все те же твердые руки ухватили его за плечи, вывели в зал второго этажа, и усадили на один из мягких стульев. Словно нашкодившего ребенка.
В душе всколыхнулась целая волна чувств. От потребности спустить мерзавку с лестницы, до желания не сдвигаться с нового места, чтобы его больше не трогали. Местный доктор явно знал что делает, присылая такую прислугу… Доктор!
Пришедшая в голову мысль оказалась настолько простой и ясной, что Арлен почувствовал себя глупцом. Всего то и нужно, что пройти пару улиц, найти этого несчастного лекаря, и потребовать, чтобы он отозвал свою бесцеремонную бабу, или хотя бы объяснил ей, как вести себя в чужом доме.
Эвелиса же понимала элементарные вещи, – в душе шевельнулось глухое раздражение, – Угораздило же эту деревенщину заболеть. Может спуститься, узнать хоть, как она там? Мужчина помедлил. Нет, сперва нужно поговорить с доктором.
Он направился к лестнице, чувствуя, как принятое решение помогает вернуть былое спокойствие. Но у двери его поджидал новый сюрприз. Уличной трости, его неизменной спутницы в прогулках, не оказалось на законном месте.
Арлен несколько раз обшарил стену, крюк, где обычно висела трость, оказался пуст. Мужчина в порыве чувств пнул дверь. Без такой простой, но необходимой вещи, он не мог покинуть дом. Отправляться же бродить по улицам на свой страх и риск, не имея надежной опоры… В этот раз он выругался уже громко. Сегодня совершенно все было против него.
Однако, раз он уже спустился, может навестить Эвелису? Вдруг она уже идет на поправку, и на днях сможет вернуться к своим обязанностям?
Путь через коридор занял всего пару минут. Мужчина старался не прислушиваться к шуму со второго этажа, и не думать, в каком состоянии позже найдет свой кабинет. Сейчас он все равно не мог повлиять на происходящее.
***
Эвелиса поджала колени к груди, и плотнее завернулась в одеяло. Кожа горела, но изнутри бил противный озноб. С утра снова пришлось пить противную горькую настойку, от которой сжимались все внутренности. Женщина приносила еще суп, но на еду не было сил даже смотреть.
Ей было откровенно плохо, а от случайных мыслей, забредающих в голову, становилось еще хуже. Ведь для всех она и так давно уже сгинула, может давящая болезнь и есть расплата за своеволие?
Девушка обхватила себя руками. Неправда. И исчезнуть она не может. По крайней мере, пока не отдаст долг младшей сестрице, иначе станет душой неприкаянной. А это еще хуже, чем за дурня безмолвного выйти.
Скрипнула дверь. Эвелиса с трудом повернула голову, ожидая снова увидеть добродушную женщину. Видимо опять пришло время пить горький отвар. Каким бы противным он не был, но ведь от него становилось легче… Однако на этот раз ее ожидания не оправдались.
– Ваша милость! – вспомнив, что на ней одна нижняя рубашка, она смутилась и натянула одеяло до самого подбородка, – Вы… Я… я не одета.
Арлен хмыкнул.
– Вот как. Но даже если бы я мог видеть, вряд ли ваше тело смогло бы меня заинтересовать.
– Я не… – по щекам полыхнул румянец.
– Впрочем, у нас еще будет время это обсудить, когда вы поправитесь. Как ваше самочувствие?
– Мне гораздо лучше, – горло обожгло болью, и она уткнулась в одеяло, не в силах сдержать кашель.
Арлен подошел ближе и протянув руку, коснулся ее щеки.
– По-прежнему жар. Доктор обещал прислать травяные сборы.
– Я уже их пью. – осипшим от кашля голосом отозвалась девушка.
– Надеюсь они помогут.
Ритуал вежливости был выполнен, но уходить слишком скоро не хотелось. Эвелиса молчала, но даже ее молчаливое присутствие делало потревоженный мир спокойнее. Наверное все дело было в привычке, и в том, что эта служанка была понятной, и хорошо знакомой. Практически своей. Даже захотелось сделать для нее что-то приятное.
