Александр Абердин - Герой по принуждению. Трилогия (СИ)
Конрад, внимательно изучив мой бизнес‑проект, также остался им не очень‑то доволен и примкнул к мнению нашего нового друга. Собственно я особенно и не надеялся на то, что у меня получится из этого талмуда что‑нибудь путное. Главное его предназначения заключалось как раз совершенно в ином, просто я хотел заставить старину Берти проявить в Аду все свои немалые таланты.
Так что я с азартом принялся за работу и полностью передал все бразды правления своему первому заму, Верховному магу Бертрану Карпинусу и его заместителю и подсказчику по части садизма, крылатому убийце, ‑ ворону‑гаруда Конраду, а сам превратился в их подручного. Повинуясь приказу старины Берти и исполняя все его пожелания, я тут же перепроектировал остров Терраглорис в такой Ад, что мне самому стало жутко. Да, по сравнению с его изощренными фантазиями, мои собственные были действительно жалкими и убогими.
Согласно замысла Бертрана Карпинуса, дополненного советами старины Конни, теперь по всему острову должны были располагаться прекрасные оазисы, в которых станут резвиться очаровательные небожительницы. Самим же грешникам предстояло находиться среди жуткого нагромождения из хрустальных кактусов с ядовитыми стальными шипами, а вся земля между ними была покрыта сплошным ковром из бритвенно острой, фиолетовой осоки, среди которой раскинулись синие плети ежевики, чьими черными ягодами, вызывающими сильнейшую, болезненную рвоту и понос, должны будут питаться грешники. При этом, немного утолить свой голод они смогут только рвотными массами и фекалиями, а вместо воды им предстоит пить кровавую мочу.
Но и на этом все прелести флоры не заканчивались. Грешников на каждом шагу будут подстерегать стремительные побеги черного бамбука, которые в считанные секунды должны будут пронзать тела и рассекать их внутренности острыми листьями. Из крохотных почек, укрытых среди осоки, будут мгновенно вырастать огромные цветы хищных орхидей, способных проглотить свою жертву и потом, долгими часами, медленно переваривать, понемногу расслаивая тело, оставляя совершенно нетронутыми нервы и обжигая их едкой кислотой.
Фауна тоже будет очень опасной. В основном она будет состоять из крупных москитов, способных вгрызаться в тело и забивать легкие, кусачих жуков и скорпионов с острыми клешнями, огромных мух, откладывающих яйца злющих, прожорливых личинок в тело. Весь Ад станет кишеть множеством змей и летучих мышей‑вампиров, но все это были только ягодки. Ничто из всего того, что я должен был вскоре сотворить, повинуясь воле мага Карпинуса и его зама‑садиста Конрада, не убивало, а лишь слегка калечило. Эта милая обстановочка должна была загонять грешников в оазисы, где прекрасные, нагие небожительницы будут мгновенно залечивать их раны и досыта накормив и напоив, начнут услаждать их, а затем, вдруг, вышвырнут прочь, снова вгоняя в ужас и страдания.
Все это должно было стать рутиной, ежедневными буднями, с которыми грешники вскоре должны были смириться и даже приноровиться избегать опасностей. Вот тут и наступала пора всех тех свирепых чертей, которых я сконструировал. Бертран лишь слегка усовершенствовал мои творения и возвел их садизм в куб. Так что помимо оазисов в Аду будут еще и эдакие жуткие концлагеря, в которых грешников станут пытать с невероятной изощренностью. То, что черти станут их там насиловать своими огромными, раскаленными или ледяными фаллосами, было сущими пустяками, по сравнению со всеми остальными пытками, над усовершенствованием которых, Берти обещал непрерывно работать.
Живодерни, по мнению мага, должны будут действовать не постоянно, а только время от времени. Сами же черти должны будут частенько наведываться в оазисы к небожительницам и предаваться там всяческим увеселениям. Внезапно прерывая их, они станут набрасываться на грешников и с радостными воплями тащить их на истязания. Так что для грешников Ад должен был стать не тем местом, где их постоянно мучают, а таким местом, где они живут, постоянно страдая и испытывая мучения от такой жизни.
После того, как я проникся всей тонкостью замысла Бертрана Карпинуса, мы приступили к работе. Со всем этим сложным антуражем у меня не возникло хлопот. Его я создал за пару часов, потратив на это несколько сотен тысяч тон Первичной Материи, которую извергалась из колодца, пробитого в центре острова, как из кратера вулкана. После этого я соединил этот колодец с мастерской толстой стальной трубой, оснащенной с двух сторон надежной магической защитой и принялся лепить ужасных, злых чертей и прекрасных, нежных и добрых, на вид, небожительниц, напрочь лишенных души, а следовательно даже и намеков на сострадание.
Старина Берти прыгал от радости возле моих магических станков и постоянно восхищался тем, что каждое из моих магических творений имеет ярко выраженные индивидуальные черты и обладает отменным интеллектом. Конрад восторгов не выражал, но сразу же принялся инструктировать этих ребят по полной программе. Чертей я делал здоровенными, мускулистыми парнями с широкой, волосатой грудью, острыми рогами и длинными, гибкими хвостами, которыми они могли не только хлестать грешников, но и нежно ласкать своих подружек. Любой из этих крутых ребят мог в будущем составить Бертрану весьма неплохую компанию, так как обладал острым умом, неплохим чувством юмора и очень любил текилу. Для них он был бог, царь и воинский начальник.
Весь женский контингент также был сотворен мною очень тщательно и скрупулезно. Красотки были высший класс и обладали массой достоинств. Они были остроумны, игривы, ласковы и прелестны. Отсутствие души не мешало им понимать, какая задача на них возложена, а заодно и быть поголовно влюбленными в своего повелителя, Верховного мага Бертрана Карпинуса. Вместе с тем они обладали способностью видеть сквозь тело грешника любые проблески света в его душе. В таких случаях они должны будут немедленно начать вести душеспасительные беседы, чтобы дать этому свету разгореться поярче. Той же способностью обладали и черти, а иначе на хрена мне был нужен этот Ад?
Полностью заселив Ад и предоставив чертям и их подружкам осваиваться на новом месте, а они чувствовали себя там очень уютно, так как на них вся его флора и фауна действовала совсем не так как на грешников, я с удвоенной силой продолжил свои труды. Мы торчали в мастерской уже девять суток и за это время лишь изредка позволяли себе вздремнуть, а работы впереди было еще, непочатый край. Так что думать об отдыхе было еще очень рано.
Правда с телами для грешников можно было не очень то фантазировать и я лепил их практически одного единственного, довольно неказистого вида. Чтобы внести хоть какое‑то разнообразие, как только душа оказывалась в теле, мои автоматические устройства просто клеймили грешника с двух сторон раскаленным железным тавро, которое выжигало на их изнеженных, белых телах, последнее имя грешника и порядковый номер. После этого конвейер просто сбрасывал их в открытый люк и они летели в Ад с пятидесятикилометровой высоты без какого‑либо парашюта. При падении они здорово калечились, но их тела были лишены права на смерть, но зато имели способность к регенерации ни чуть не меньшую, чем у всеобщего любимца школьников, ‑ Дункана Мак‑Лауда, но в отличие от этого прыткого горца, у них даже головы отрастали заново в течение пяти минут.
