Патрик Ротфусс - Страх Мудреца
- Я не поспеваю за тобой, - потребовал Хронист.
- Какие возможные причины у нее были, что она смогла позволить ему уйти, если он действительно так опасен?
- Причина? - спросил Баст мрачно развлекающимся голосом.
- Нет причины.
Ей не нужны никакие причины.
Она отпустила его, поскольку он порадовал ее самолюбие.
Она хотела, чтобы он вышел в мир смертных и пел ей дифирамбы.
Рассказывал истории о ней.
Тосковал по ней.
Вот почему она отпустила его. - Он вздохнул.
- Я уже говорил тебе.
Мой народ не славится своими правильными решениями.
- Может быть, - сказал Хронист.
- Или, возможно, она просто признала тщетность попытки предугадать Ктаэ. - Он сделал небрежный жест.
- Если все, что ты собираешься делать это неправильно, ты мог бы также делать все, что захочешь.
Баст долгое время тихо сидел.
Затем он кивнул, сначала слабо, затем более решительно.
- Ты прав, - сказал он.
- Если все идет к печальному концу в любом случае, я должен делать то, что я хочу.
Баст оглядел комнату, потом вдруг вскочил на ноги.
После мгновения поиска, он обнаружил толстый плащ, смятый на полу.
Он энергично встряхнул его и обернул вокруг плеч, прежде чем отправиться к окну.
Затем он остановился, вернулся к дивану, и порылся в подушках, пока не нашел бутылку вина.
Хронист выглядел озадаченным.
- Что ты делаешь?
Ты собрался назад на поминки Шепа?
Баст остановился на обратном пути в окно, как будто почти удивился, увидев, что Хронист все еще стоял там.
- Я пошел по своим делам, - сказал он, заправляя бутылку вина себе под мышку.
Он открыл окно и вымахнул одну ногу на улицу.
- Не ждите рано.
***
Квоут быстро шагнул в свою комнату, закрыв за собой дверь.
Он двигался деловито.
Он вычистил холодный пепел из камина и установил новые поленья на свои места, затем вызвал огонь к жизни с помощью толстых спичек из красной серы.
Он принес второе одеяло и распростер его на своей узкой кровати.
Нахмурившись немного, он взял мятую бумажку, откуда она упала на пол и вернул ее на свой стол, где она лежала рядом с двумя другими смятыми простынями.
Затем, двигаясь почти неохотно, он пробрался к подножию кровати.
Глубоко вздохнув, он вытер руки о штаны и встал на колени перед темным сундуком, который стоял там.
Он положил обе руки на изогнутую крышку и закрыл глаза, как бы прислушиваясь к чему-то.
Его плечи двинулись, когда он потянул против крышки.
Ничего не случилось.
Квоут открыл свои глаза.
Его рот превратился в мрачную линию.
Его руки двинулись снова, вытаскивая сильнее, напрягаясь на долгое мгновение до отказа.
Без выражения, Квоут встал и подошел к окну, которое выходило на лес за таверной.
Он сдвинул ее и высунулся, протянув вниз обе руки.
Затем он выпрямился обратно внутрь, сжимая тонкую деревянную коробку.
Смахивая покрытие от пыли и паутины, он открыл коробку.
Внутри лежал ключ из темного железа и ключ из яркой меди.
Квоут встал на колени перед сундуком и снова вставил медный ключ в железный замок.
С медленной точностью он повернул его: налево, потом направо, потом снова налево, внимательно прислушиваясь к слабым щелчкам какого-то механизма внутри.
Затем он поднял железный ключ и вписал его в медную пластину.
Но этот ключ не обернулся.
Он сдвинул его глубоко в замок, пронес его на полпути, а затем толкнул его обратно, прежде чем сделать это свободно гладким, быстрым движением.
После замены ключей в коробке, он положил руки назад по бокам крышки в том же положении, как и раньше.
- Откройся, - сказал он себе под нос.
- Откройся, черт побери.
Эдро.
Он приподнялся, напрягая спину и плечи от своих усилий.
Крышка сундука не шелохнулась.
Квоут сделал долгий вздох и наклонился вперед, пока лоб не прижался к прохладному темному дереву.
Когда из него вышел воздух, плечи обвисли, оставив его выглядеть маленьким и раненым, страшно усталым и старше своих лет.
Выражение его лица, однако, не показало ни удивления, ни горя.
Это была всего лишь передышка.
Это было выражение человека, который, наконец, получил плохие новости, о которых ему было уже известно по пути.
Глава 152
Бузина.
Это была плохая ночь, что быть пойманным на открытом месте.
Облака наконец раскатились, как серый щит протянувшийся по небу.
Ветер был холодный и порывистый, с порывистым дождем, тяжело капавшим и дошедшим до исчезновения в мороси.
При всем этом, двое солдат расположились в зарослях у дороги, казалось, веселились.
Они обнаружили тайник дровосека и сделали свой огонь таким высоким и жарким, что случайный порыв дождь сделал немного больше, чем заставил его плюнуть и зашипеть.
Двое мужчин громко разговаривали, дико смеялись, ревущий смех мужчин слишком пьяных, чтобы заботиться о погоде.
В конце концов третий человек вышел из темных деревьев, ступая осторожно по стволу упавшего неподалеку дерева.
Он был мокрым, если не промокшим, и темные волосы плоско облепляли его голову.
Когда солдаты увидели его, они подняли свои бутылки и закричали восторженные приветствия.
- Не знаю, как ты это сделал, - сказал белокурый солдат.
- Это дерьмовая ночь.
Но это будет справедливо, если ты будешь третим.
- Ты насквозь промок, - сказал бородач, поднимая узкую желтую бутылку.
- Отхлебни этого.
Это какая-то фруктовая штука, но лягает, как пони.
- Твое - девичья моча, - сказал белобрысый солдат, прижимая свое пойло.
- За наше здоровье.
Теперь это - мужская выпивка.
Третий человек посмотрел взад-вперед, как будто не в состоянии решиться.
Наконец он поднял палец, указывая на одну бутылку, затем на другую, когда он начал петь.
Клен.
Агава.
Лови и уноси.
Пепел и зола.
Бузина.
В конце концов он указал на желтую бутылку, затем схватил ее за горлышко и поднял к губам.
Он долго и медленно пил, молча работая горлом.
- Эй ты, - сказал бородатый солдат.
- Оставь немного!
Баст опустил бутылку и облизал губы.
Он издал сухой, лишенный юмора смешок.
- У тебя была правильная бутылка, - сказал он.
- Это бузина.
- Ты далеко не такой болтливый, какой ты был сегодня утром, - сказал белокурый солдат, склонив голову набок.
- Ты выглядишь, как будто у тебя умерла собака.
- Все в порядке?
- Нет, - сказал Баст.
- Ничего не в порядке.
- Это не наша вина, если он рассчитывал на это, - проинес светлый быстро.
