Леонид Каганов - Модель для сборки 2012
— Живы!
— Ну, слава Богу. Выбирайтесь из свово танка…
Через комнату Вовку вели, закрыв ему глаза ладонями. Он чувствовал под ногами скользкое и чавкое, и знал, что это такое.
Бабушка Варвара Степановна встретила внука на улице, бросилась к нему, присела, обняла крепко:
— Как ты, Вовушка?
Он отстранился и долго смотрел ей в лицо, видя, как темнеют, наливаясь страхом её глаза. Ответил, когда страху сделалось так много, что смотреть на него стало невыносимо:
— Они меня не трогали.
— А я так испугалась! Не знала, что и делать. Мы уж думали, но вот так вот всё и вышло… — Она заплакала — это страх слезами уходил из ее глаз. — Прости меня, Вовушка… Извини уж… Так вот вышло…
— Ба, — серьезно сказал Вовка. — А кто это был?
— Бандиты, Вова… Очень плохие люди…
— Нет, я про этого… — Он вытянул руку. — Ну, который у тебя в подполье живет…
— Упырь это, Вова… — обернувшись, сказала бабушка. — Упырь наш…
Упыря вели всемером, привязав его к длинным крепким шестам. Он был с ног до головы перемазан кровью, кожа висела на нем жирными складками, короткие ноги с большими ступнями вырывали из земли клочья дерна, лысая шишковатая голова подрагивала, и даже со спины было видно, как безостановочно шевелятся огромные челюсти. Упыря мотало из стороны в стороны, он качался, как поплавок на воде. И семеро людей мотались вместе с ним.
— Не смотри на него, Вовушка. А то снится будет.
— Он не страшный, ба… Мне там было страшно, а теперь нет.
— Ну, вот и хорошо… Вот и ладно…
Они отошли в сторону и сели на пень давно спиленной ветлы, повернув лица к затянутому дымкой солнцу и полной грудью вдыхая свежий воздух.
— А может и не упырь, — сказала бабушка. — Это мы его так прозвали, а пес его знает, кто он такой… Только ты Вова, никому про него не рассказывай, ладно?
— Ладно, — легко пообещал Вовка. — А откуда он у тебя, ба?
— Так он всегда у нас жил. Сколько себя помню… Вернее, не жил. Его ж убить нельзя, значит он и не живет… — Бабушка вздохнула. — Он полезный, только надо знать, как подступиться, и привычка нужна. Мы в войну пахали даже на нем. А как фашисты здесь объявились, так троих однажды… Вот как сегодня… Еще крыс и мышей от него не бывает. И тараканы переводятся. И болезни все проходят, кто с ним рядом. Я ведь потому твою мать и уговаривала так долго… Чтоб она тебя ко мне… Мы ж потому знахарками да колдунами и слывем. И живем долго, не болеем… Упыриная сила лечит. Только вот от беды она не бережет… — Бабушка посмотрела на серьезного внука, взъерошила ему волосы, вспомнила обоих своих мужей, шофера Гришу, да агронома Ивана Сергеевича, и слезы сами навернулись на глаза. — Не бережет, Вовушка, и счастья не приносит… — Голос ее дрогнул, и она закашлялась, а потом долго сморкалась в рукав и вытирала слезы, и всё смотрела высоко в небо, и надеялась, что на нее сейчас тоже кто-то смотрит оттуда, внимательный, всё понимающий и всепрощающий.
А почему бы и нет: раз есть на земле упыри, значит и ангелы где-то должны быть…
Почему бы и нет…
Иван Наумов
МУМБАЧЬЯ ПЛОЩАДКА
"Это не развлекательное чтение"
Необходимое уведомление
— Кажется, Семьдесят семь — тринадцать, — я провел пальцем по монитору. — Условно земная территория. Дозаправка, отстрел транзитников и летим дальше. Есть часа два на размять ноги.
Амандо Нунчик, смешной и нескладный попутчик, с неподдельным интересом повернулся ко мне:
— Отстрел? Это как понимать?
Антикварные очки в костяной оправе, взъерошенный чуб, губы бантиком. Всю дорогу от Пятого Байреса он приставал ко мне с бессмысленной и беззаботной болтовней.
— Любая транзитная станция шлюзует только большие паромы. Посудину вроде нашей никто стыковать не будет. По экономическим соображениям. Аварийная шлюпка вмещает десять человек и три тонны багажа. Мы отстреливаем свою — с транзитными пассажирами, а база шлет нам пустую. То же самое с топливными саркофагами. Круговорот тары в пространстве. Экономим на маневре, капитан получает свой бонус.
Нунчик уважительно щелкнул языком. Помолчал, готовя тему для следующей атаки.
За иллюминатором расстилалось бескрайнее астероидное поле. Если смотреть долго, можно заметить, как тот или иной камень постепенно поворачивает к солнцу блестящие сколы или цепляет соседа, передавая ему свое движение. Чарующая картина, если не задумываться о происхождении этой рукотворной красоты.
— Странно, странно. Я перед поездкой листал старые путеводители, смотрел гиперкарты, и как-то мне запомнилось, что перед последним циклом прыжков к Суо мы пройдем Винную Долину.
— Никогда не слышал, — закрылся я.
Кто же ты такой, безобидный друг? Зачем так в лоб меня пробиваешь? Хочешь услышать правдивую историю Винной Долины — или убедиться, что перед тобой тот, кого ты ищешь? Какие устройства размещены в твоей оправе? Зачем ты летишь на Суо?
Паранойя, в общем-то, но это стандартный диагноз для людей моей профессии. Если можно говорить о стандартах для столь малого круга лиц.
Экран поделен на четыре части, в каждой — своя картинка. На трех — вооруженные люди бродят вразвалочку по пандусу в полутора метрах от поверхности воды. Когда камеры поворачиваются к воде, виден далекий чужой берег залива. Когда возвращаются назад — то снова ходят туда-сюда абсолютно невоенные мужики, зачем-то запасшиеся станерами и тяжелыми карабинами.
Четвертая показывает внутренности базы. Большое широкое помещение переполнено людьми. Женщины и дети вповалку спят на полу. В дальнем углу кто-то раздает пищевые рационы.
Звука нет, но лица людей, попадающие в кадр, наполнены ожиданием беды. А может быть, я додумываю для них эмоции, зная, что сейчас увижу.
База стоит на сваях и соединена с берегом только мостками. Теперь здесь так больше не строят.
На левой верхней картинке пандус с отдельно стоящим охранником почти уплывает из кадра, когда там что-то мелькает. А мы наблюдаем серую воду, отделенную от белесого неба неясной полоской суши у горизонта. Камера идет назад. Охранник с распоротым горлом медленно переваливается через поручень.
В другом кадре видно, как из воды взлетает вверх огромная зеркальная туша. Обтекаемые формы, разверстая треугольная пасть, длинные ласты-руки. В правой зажат длинный кривой нож. Еще в полете тварь наотмашь чиркает второго охранника под коленки. Бедолага успевает выстрелить в упор. От высоковольтного разряда тварь судорожно скручивается в воздухе и падает назад в воду.
Но еще три — уже на мостках. Безупречные рептилии, длиннотелые и длиннолапые. Тяжелые плоские хвосты — как гигантские мечи. Одна перекусывает шею коленопреклоненному охраннику, другие стремительными прыжками бегут по мосткам на стреляющих в упор защитников базы. Камеры снова отворачиваются к воде.
