Дэвид Эддингс - Обретение чуда
— Оруженосец. Сомневаюсь, чтобы кто-то принял тебя за учителя танцев.
Держись с грозным видом поблизости, больше ничего не требуется.
— Ты забыла меня, тётя Пол. Кем буду я?
— Можешь стать моим пажом.
— Что делают пажи?
— Будешь бегать по моим поручениям.
— Но я и так всегда делал это и без должности пажа.
— Не груби! Будешь также открывать дверь, объявлять имена посетителей и ещё петь, когда на меня найдёт меланхолическое настроение.
— Петь? — неверяще переспросил Гарион. — Я?!
— Пение входит в обязанности пажа.
— Но ты не заставишь меня делать это, тётя Пол?
— Ваша светлость, — поправила она.
— Вряд ли тебе понравится, — предостерёг он, — голос у меня не очень-то хорош.
— Думаю, ты прекрасно справишься, дорогой, — заверила она.
— Что касается меня, принимаю должность казначея, — добавил Волк.
— Главного эконома, — поправила она, — управляющего имениями и хранителя финансов.
— Почему-то я так и понял.
В дверь нерешительно постучали.
— Посмотри, кто это, Гарион, — приказала тётя Пол.
На пороге стояла девушка со светло-каштановыми волосами, в скромном платье, накрахмаленном фартуке и такой же наколке. Очень большие карие глаза робко взирали на мальчика.
— Да? — спросил он.
— Меня послали прислуживать герцогине, — тихо ответила она.
— Горничная пришла, ваша светлость, — объявил Гарион.
— Превосходно! Заходи, дитя моё. Девушка вошла в комнаты.
— Очень миленькое личико! — заметила тётя Пол.
— Спасибо, моя госпожа, — краснея и низко приседая, пролепетала девушка.
— Как тебя зовут?
— Донья, госпожа.
— Красивое имя. Ну, теперь о делах. Есть ли здесь ванна?
***На следующее утро всё ещё шёл снег, дома и улицы совсем утонули в сугробах.
— Думаю, мы уже близки к цели, — заметил Волк, вглядываясь в белую пелену через волнистое стекло окошка гостиной.
— Вряд ли тот, кого мы ищем, задержится в Камааре, — возразил Силк.
— Совершенно верно, но, как только мы найдём след, проволочек больше не будет. Пойдём в город, проверим, прав ли я.
После их ухода Гарион немного поболтал с Доньей, по всей видимости его ровесницей. Хотя она была не так красива, как Забретт, мальчика неодолимо влекли эти огромные карие глаза и ласковый голос. Всё шло хорошо, пока не прибыла портниха и Донью срочно не потребовали в комнату, где герцогиня Эратская примеряла новые платья.
Поскольку Дерник, явно чувствующий себя неловко в роскошно обставленных комнатах, сразу после завтрака улизнул в конюшни, Гарион остался в компании Бэйрека, терпеливо работавшего маленьким точильным камнем, удаляя зазубрину на острие меча — памятку о неприятной встрече в Меросе. Гарион никогда не знал, о чём говорить с рыжебородым гигантом — Бэйрек был по природе молчалив, а кроме того, умел создавать вокруг себя угрожающе зловещую атмосферу. Поэтому Гарион провёл утро, изучая гобелены на стенах гостиной, где были изображены рыцари в латах, замки на холмах и странные худые угловатые женщины, скучающие в садах.
— Их делают в Арендии, — неожиданно раздался голос Бэйрека.
Гарион подпрыгнул от неожиданности. Великан подошёл так неслышно, что мальчик ничего не заметил.
— Откуда ты знаешь? — вежливо спросил он.
— Аренды любят вышивать и ткать, — пояснил Бэйрек, — и выделка гобеленов помогает женщинам скоротать время, пока мужчины стараются продырявить друг друга мечами.
— Неужели они действительно носят всё это? — спросил Гарион, показывая на изображение рыцаря в тяжёлом вооружении.
— Конечно, — рассмеялся Бэйрек, — это и ещё многое. Даже лошади закованы в латы. По-моему, это сплошная глупость.
Гарион шаркнул ногой по ковру:
— Он тоже арендийский?
— Маллорийский, — покачал головой Бэйрек.
— Как удалось доставить его из Маллории? — удивился мальчик. — Я слыхал, что Маллория находится на другом конце земли.
— Далеко, — согласился Бэйрек, — но купцы пройдут и дальше, лишь бы получить прибыль. Такие товары обычно перевозят по Северному караванному пути из Гар Ог Недрака в Боктор. Маллорийские ковры очень ценятся богачами. Мне самому они не очень-то по душе, потому что я не желаю иметь дело с любой вещью, имеющей отношение к энгаракам.
— Сколько племён у энгараков? — спросил Гарион. — Мне говорили, что бывают мерги и таллы, да ещё слыхал рассказы о битве при Во Мимбре, но в общем-то мало о них знаю.
— Всего пять племён, — ответил Бэйрек, усаживаясь и вновь принимаясь за дело. — Мерги, таллы, недраки, маллорийцы и, конечно, гролимы. Они живут в четырёх восточных королевствах: Маллории, Гар Ог Недраке, Миша-рак-ас Талле и Ктол Мергосе.
— Где живут гролимы?
— У них нет своего города, — мрачно ответил Бэйрек. — Гролимы — жрецы Торака Одноглазого и селятся повсюду в землях энгараков. Именно они приносят жертвы Тораку. Кинжалы гролимов пролили больше энгаракской крови, чем дюжина сражений при Во Мимбре.
Гарион вздрогнул:
— Но почему Тораку доставляет такое удовольствие убивать собственный народ?
— Кто может сказать? — пожал плечами Бэйрек. — Извращённый и злобный бог.
Некоторые считают, что он сошёл с ума, когда использовал Око Олдура, пытаясь разрушить мир, и Око отплатило ему, испепелив глаз и руку.
— Но как можно разрушить мир? — удивился Гарион. — Никогда не понимал этой части рассказа.
— Могущество Ока Олдура таково, что оно может совершить всё. Когда Торак поднял его, земля раскололась, а в трещины ринулось море. Это было очень давно, но я считаю, что так и произошло на самом деле.
— Где сейчас Око Олдура? — неожиданно спросил Гарион.
Ледяные синие глаза уставились на мальчика. Лицо Бэйрека стало задумчивым, но он ничего не ответил.
— Знаешь, что я думаю? — внезапно вырвалось у Гариона. — Наверное, Око Олдура украли. Именно его пытается найти господин Волк.
— А я вот думаю, что лучше бы тебе поменьше думать о подобных вещах, — покачал головой Бэйрек.
— Но я хочу знать, — запротестовал Гарион, не находя места от любопытства, несмотря на предупреждения Бэйрека и остерегающий голос в глубине души. — Все обращаются со мной словно с глупым мальчишкой. Приходится ехать неизвестно куда и зачем. Кто вообще такой господин Волк? Почему олгары так вели себя, завидев его? Как он может следовать за тем, чего не видит? Пожалуйста, объясни мне, Бэйрек!
— Только не я, — рассмеялся тот. — Твоя тётя бороду мне вырвет по волоску, если я осмелюсь на что-нибудь подобное.
