Лайан Герн - Через соловьиный этаж
Шигеру взял кусок рыбы и с бесстрастным выражением лица принялся выбирать косточки.
– Йода стал самым могущественным повелителем в Трех Странах. Большинство людей уверены, что любой повелитель волен поступать так, как ему заблагорассудится и с простолюдинами, и с членами клана. Я тоже был воспитан в такой убежденности.
Однако Йода представляет угрозу моей земле, земле моего отца, и я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как ее отдают без боя.
Это зрело в моей голове долгие годы. Я сформировал характер, который противоречит моей изначальной сути. Меня прозвали Шигеру-фермер. Я посвятил себя обработке земли и думал только о временах года, урожаях и орошении. Все это не только представляло для меня немалый интерес, но и послужило хорошим предлогом путешествовать по всему феоду и познавать многие вещи.
Я избегал земель Тогана, если не считать ежегодных поездок в Тераяму, где похоронены мой отец и предки. Храм передали клану Тоган вместе с городом Ямагатой после Егахары. Жестокость клана коснулась меня лично, и мое терпение лопнуло.
В прошлом году, сразу после Фестиваля Звезды Ткачика, мою мать сразила лихорадка. Она умерла за неделю. Свирепая болезнь унесла трех человек в нашем доме, включая служанку матери. Я тоже заразился. Четыре недели находился на грани между жизнью и смертью, в бреду, ничего не зная. Никто не ожидал, что я выздоровею, а когда это произошло, я пожалел, что не умер, потому что именно тогда мне сообщили, что брата убили в первые же дни моей болезни.
Лето тогда было в разгаре. Брата уже похоронили. Никто не мог сказать мне, что произошло. Свидетели отсутствовали. Незадолго до того у него появилась новая любовница, но она тоже исчезла. До нас дошло известие, что какой-то торговец в Цувано опознал тело брата, найденное на улице в Ямагате, и устроил похороны в Тераяме. В отчаянии я послал письмо Муто Кенжи, которого знаю с Егахары, думая, что у Племени есть какая-либо информация. Две недели спустя в мой дом поздней ночью пришел человек с рекомендательным письмом от Кенжи. Я принял бы его за конюха или солдата; он сказал, что его зовут Курода – типичное имя представителя Племени.
Девушка, в которую влюбился Такеши, была певицей. Они вместе поехали на Фестиваль Звезды в Цувано. Об этом я знал, потому что, когда заболела мать, послал брату записку, чтобы он не возвращался в Хаги. Я думал, что он останется в Цувано, но девушка захотела поехать в Ямагату, где у нее жили родственники, и Такеши отправился с ней. Курода сказал мне, что в какой-то гостинице стали оскорблять Отори и меня лично. Началась драка. Такеши прекрасно дрался на мечах. Он убил двух мужчин и ранил нескольких. Затем вернулся в дом родственников своей девушки. Посреди ночи пришли люди Тогана и подожгли дом. Все сгорели, а тех, кто пытался выбежать из пламени, закололи.
Я на миг закрыл глаза и словно услышал их крики.
– Да, это было как в Мино, – с горечью сказал Шигеру. – Члены клана заявили, что в доме жили Потаенные. Наверняка ложь. Брат был в походной одежде. Никто не узнал его. Тело два дня валялось посреди улицы.
Он глубоко вздохнул.
– Должна была последовать война. Так случалось, когда кланы ссорились и не по таким серьезным поводам. В крайнем случае Йода обязан был принести извинения, наказать своих людей и каким-либо образом восполнить нанесенный урон.
Курода сказал мне, что, когда ему сообщили новость, Йода лишь произнес: «На одного Отори-выскочку меньше. Жаль, что на его месте не брат». Даже свершившие расправу были поражены. Они не подозревали, кем был Такеши. А когда узнали, то собрались распрощаться с жизнью.
Однако Йода ничего не сделал им, как и мои дяди. Я передал им при личной беседе то, что рассказал мне Курода. Они предпочли не поверить мне, напомнили о вспыльчивом нраве Такеши в юности, о драках, в которые он постоянно ввязывался, о риске, которому себя подвергал. Дяди запретили мне обсуждать эту тему в присутствии представителей клана, сославшись на то, что я еще не до конца оправился после болезни, и потому мне лучше уехать на некоторое время, совершить поездку в восточные горы, покупаться в горячих источниках, помолиться в часовнях.
И я решил уехать, но с иной целью.
– Вы поехали, чтобы отыскать меня в Мино, – прошептал я.
Он ответил не сразу. Уже стемнело, но на небе иногда сверкали звезды. Тучи расступались, между ними то показывался, то исчезал месяц. Первый раз я четко видел силуэт гор и сосен, черных на фоне ночного неба.
– Прикажи слугам осветить комнату, – сказал Шигеру.
Служанки убрали подносы, принесли чай, зажгли лампы на стояках. Мы пили чай в тишине. Чаши переливались темно-синей глазурью. Шигеру покрутил одну из них в руке и перевернул вверх дном, чтобы прочесть имя гончара.
– Мне они нравятся меньше, чем земельные оттенки Хаги, – сказал он. – Но все же ничего.
– Можно, я задам вам один вопрос? – сказал я и снова погрузился в молчание, не уверенный, что хочу получить ответ.
– Давай, – одобрил он.
– Вы убедили всех, что мы встретились случайно, но я чувствовал, что вы знали, где искать меня. Вы отправились в Мино за мной?
Шигеру кивнул:
– Да, я понял, кто ты, как только увидел тебя на дороге. Я прибыл в Мино с четкой целью найти тебя.
– Потому что мой отец был наемным убийцей?
– Это основная причина, но не единственная.
Я попытался глубоко вздохнуть, но мне не хватило воздуха. Мне было все равно, какие еще имелись причины у господина Шигеру. Я сосредоточился на одной.
– Но откуда вы знали, когда я сам не знал, когда Племя не знало?
Он тихо проговорил:
– С Егахары у меня было время познать многое. Тогда я был еще ребенком, обыкновенным сыном воина, мои представления о мире заканчивались честью семьи и острием меча. Там я встретил Муто Кенжи, и со временем он открыл мне глаза на тайное могущество, на котором покоится власть сословия воинов. Я узнал о темных коридорах Племени, которое управляет полководцами и кланами. Кенжи стал мне другом, и благодаря ему я познакомился со многими представителями Племени. Они были интересны мне. Я, вероятно, знаю о Племени больше, чем любой, не имеющий к нему отношения человек.
Но я хранил это знание при себе, никому не разглашая. Кое-что, Ихиро, известно и тебе.
Я вспомнил, как цапля резко бьет клювом в воду.
– Кенжи не открыл мне ничего нового, прибыв в Хаги. Я прекрасно знал, кого привел в дом. Хотя не подозревал, насколько велики твои таланты. – Шигеру улыбнулся мне своей добродушной улыбкой, преобразившей его лицо. – То было неожиданным вознаграждением.
Я снова, кажется, потерял дар речи. Понимая, что необходимо подобраться к вопросу цели Шигеру, ради которой он отыскал меня и спас мне жизнь, я не мог говорить о подобных вещах. Я чувствовал, что во мне просыпается скрытность, и молча ждал.
