Дмитрий Емец - Светлые крылья для темного стража
– Эйдос?! Да не, брехня! Что они там могут сообразить? – со странной задумчивостью протянул оруженосец и, привстав, подозрительно уставился на комиссионеров. Те замахали руками и разом залопотали, некстати пытаясь поклясться мамой.
– А ведь предлагали, собаки такие, на эйдос сыграть! Сами же и раздали! А ну в глаза смотреть, жуки навозные! В глаза, я сказал! – внезапно что-то вспомнив, прорычал оруженосец.
Комиссионеры задрожали и стали клясться мамой вчетверо энергичнее.
Антигон молча перевернул их карты. У комиссионеров оказались сплошь козыри, а у оруженосца Гелаты один мусор.
Разоблаченные комиссионеры затряслись, ткнули друг в друга пальцами, пытаясь перевести стрелки, и, поняв, что выдали сами себя, нырнули под стол. Разгневанный оруженосец, пылая праведным гневом, полез за ними. Со стола, покрывая поле боя, снежными хлопьями посыпались карты.
В коридоре щелкнул язычок замка. Ирка и Антигон вышли встретить Гелату. Валькирия воскрешающего копья стояла у дверей. В правой руке у нее была сумка с продуктами. На левой от запястья до локтя надето штук семь или восемь собачьих ошейников.
– А зачем ошейники? – спросила Ирка, от удивления забывая поздороваться.
Ошейники были совсем новыми. На некоторых еще болтались ценники.
– Бездомные собаки! – коротко ответила Гелата.
– Что бездомные собаки?
– Разве непонятно? Если надеть ошейник на бездомную собаку, ее бьют чуть меньше и относятся к ней чуть лучше, – назидательно произнесла валькирия воскрешающего копья.
– Почему?
– Проверено опытом. Считают, что она потерявшаяся… Опять же у собаки с ошейником больше шансов завести новую семью. Оставят вначале временно, якобы пока хозяин не найдется, а потом привыкнут и могут оставить насовсем, – пояснила Гелата, выверенным движением забрасывая ошейники на вешалку.
– Может, мне тоже взять бездомную собаку? – ощущая укол совести, спросила Ирка.
Антигон гневно запыхтел. Он примерно догадывался, кому придется ухаживать за собакой, если она появится.
– Дело твое. К сожалению, лично я собаку взять не могу. У меня уже есть домашнее животное. – Гелата уставилась на дверь кухни, где жеребцом ржал ее оруженосец.
– Где мои тапки, рыжее чудовище? – крикнула она.
– Понятия не имею! Сама ищи! – отвечал оруженосец.
Гелата покраснела.
– Ты с кем разговариваешь? – вспылила она.
– Че сразу орать-то? Не брал я твои тапки! Спроси у комиссионеров! – снижая обороты, примирительно посоветовали с кухни. – Если они ответят. Гы!
– Есть теперь на кого валить! Нормальные люди собак и детей заводят, а я комиссионеров и дурака этого! – проворчала Гелата, не глядя на Ирку.
Недовольство, как определила Ирка, было ситуативное, плавно переходящее в горделивое чувство собственности. Хоть и рыжий, и хамит, и мама в детстве шампусиков с дезодорантами не покупала, но зато мой собственный!
– Ах да! Вчера вечером тебе плохо не было? – вдруг вспомнив о чем-то, озабоченно спросила Гелата. – Ничего особенного не почувствовала? Где-то часа в четыре или около того?
– Нет, – машинально ответила Ирка, забыв, что именно в это время у нее болел позвоночник.
– Ну и хорошо, что нет… – обрадовалась Гелата. – А у меня вот кровь носом шла. Бэтла себе утюг на ногу уронила. У Таамаг желудок разболелся. Скрючило ее – ко мне за помощью прибежала. Если что не в порядке – ты обращайся. Крупного ничего не могу, а по мелочам кое-что умею.
Ирка пообещала.
– А отчего так? В одно время и у всех? Атака мрака? – спросила она.
– Странная атака, хотя мрак, конечно, любит вредить по мелочам. Фулона убеждена: все из-за копья Филомены. Вчера в четыре кто-то его уничтожил, и по нам по всем это шарахнуло. Это только кажется, что копья никак не связаны между собой. На самом деле связаны. Все они – части единого целого. А раз так, то невозможно ударить по части, не ударив по целому! – сказала Гелата.
– Все, как в пророчестве моего морока! – сказала Ирка.
– Что? – недоумевающее переспросила Гелата.
Ирка рассказала. Оказалось, Гелата слышала это пророчество и раньше, вот только история с заговорившим мороком сильно ее заинтересовала, и она стала выпытывать ее во всех подробностях.
– Ясно! – перебивала она Ирку через каждые три слова. – А как ты… Хотя и это ясно! А как часто ты вообще… Стоп! Можешь не отвечать, я поняла!..
Ирка, поначалу пытавшаяся что-то говорить, в конце концов ограничилась тем, что, отвечая на вопрос, подавала один-два невнятных звука, после которых Гелате все становилось ясно.
Ирка попыталась представить, как эта торопыга читает книги. Должно быть, открывает на первой странице, чтобы примерно понять, как зовут героев, и сразу решительно распахивает книгу в самом конце.
– А, ну да… Так я и думала! Эти двое поженились, клад нашли, а лишнего ухлопали! Ясно! Что у нас там дальше по плану? – говорит Гелата и вскакивает на стол, чтобы зашпаклевать трещину на потолке, или изгоняет из ванной застрявшего там рыжего амбала, обнаружившего припрятанную от него «пшикалку».
Неожиданно перестав задавать вопросы, Гелата сорвалась с места.
– Значит, так… – сказала она решительно. – Фулона, конечно, против, чтобы тебе рассказывать, и я даже поклялась ей этого не делать, но…
– Ты собираешься нарушить клятву? – удивленно воскликнула Ирка.
Гелата укоризненно пошевелила губами, как человек, которого пытаются поймать с поличным. Причем пытается поймать тот, в чьих интересах все и совершается.
– Ну это не столько клятва, сколько обещание! Опять же мы можем поступить как маги! У этих хитрованов есть чему поучиться, – заявила Гелата.
Прежде чем Ирка выяснила, как поступают маги, валькирия воскрешающего копья вспорхнула на стул. Мелькнула крепкая, крайне решительная нога с красной пяткой. Встав на цыпочки, Гелата сняла со шкафа нечто, и на столе воцарилась жуткообразная багровая зверушка, покрытая крупными черными пятнами. Кроме пятен у нее были два усика, добрые глазки-пуговички и подозрительно зубастый рот. Ногами чудовищу служили темные веревочки, в большом количестве болтавшиеся по краям.
– Не правда ли, она у меня милашка? – нежно промурлыкала Гелата и, выбив о колено пыль, поцеловала зверушку прямо в пятна.
– Кто это?
– Ни за что не угадаешь! Так китайцы представляют себе божьих коровок! – объяснила Гелата.
– Где ты ее взяла?
– Единственный подарок моего качка! Надеюсь, он хотя бы купил ее, а не выжулил у какого-нибудь ребенка, которому кажется, что пять копеек больше, чем сто рублей, потому что они железненькие.
– Он и на такое способен? – ужаснулась Ирка.
