Дмитрий Кузьмин - Лис. Сказания Приграничья (СИ)
В темной зале становилось нестерпимо холодно. Не спасал и магический огонь, который разозливший Жануар вызвал, потратив немного накопленной энергии. Не спасал и костер из дров, собранных Вайном, который считал использование энергии в бытовых целях расточительством. Магам приходилось кутаться в шкуры из снежного барса, на ноги надевать сапоги, обитые шерстью овцы. Но мороз все равно побеждал.
На столике посредине залы искрил молниями магический шар. Во всплесках отражалась картинка — бредущий по темному лесу парень, в истрепанных штанах и порванной рубашке, пошитых из дешевой ткани. Он шел вдоль дороги, но на открытую местность не выходил, прятался за вековыми деревьями, живым забором растянувшимися вдоль пути.
— Визард зря пожертвовал собой, — с сожалением пробормотал Жануар, растирая онемевшие ладони друг о друга. — Этот пришелец совсем не то, что нам нужно для миссии.
— Пока еще рано судить, — примирительно поднял руки открытыми ладонями к товарищу Вайн. Молодой маг старался уловить в голосе коллеги радостные нотки, но так и не услышал их. Хотя это ничего не значило — Жануар был хорошим актером. И хоть на это не было никаких предпосылок, Вайн был уверен, что маг рад.
— Нужно не судить, нужно анализировать. И ты сам должен понять, что Лис не подходит. Он трус, — бросил Жануар, всматриваясь в магический шар. Как раз сейчас там парень, который и не подозревал, что за ним наблюдают, остановился на краю глубокой, в человеческий рост ямы.
— В этом уверен ты, но я против. Ничего трусливого Лис не сделал, и мы можем ему помочь, — поджал губы Вайн. Чувство тревоги не отпускало молодого мага, настолько странным было поведение Жануара. Когда проект только начинался, Жануар с энтузиазмом воспринял идею о переносе пришельца. Затем, когда маги нашли в манускриптах древнее, покрывшееся пылью веков заклинание, резко пошел на попятную.
— Чтобы понять, воин человек или нет, недостаточно следить за тем, что трусливого он сделал, — сказал Жануар и провел рукой над магическим шаром. Картинка приблизилась, лицо парня высветилось крупным планом. При желании маги могли разглядеть царапины, оставленные хитрыми ветками, на лице юноши. Парень озирался, стараясь найти обходной путь. Яма, около которой он остановился, была не меньше десятка шагов диаметром. Откуда ему было знать, что это не просто овраг, а след от ноги горного тролля, который зачем-то забрел в лес у подножья Прибоя.
— Действительно? И что, по-твоему, тогда показывает, какой получается из человека воин? — насмешливо спросил Вайн, пытаясь сохранить на лице доброжелательную заинтересованность. Хотя сам в этот момент думал о другом. Некоторым людям свойственно открыто осуждать то, что они в глубине души чуют у себя. Жануар так сильно стремится сделать Лиса трусом, что поневоле закрадываются мысли о том, что сам маг побоялся.
— То, на какие храбрые поступки способен человек. У нашего пришельца был шанс проявить храбрость, отомстить за друга. Этим он показал бы и храбрость, и честь, — резко бросил Жануар, повышая тон. Маг с ненавистью смотрел на шар. Там юноша, не найдя обходного пути вокруг ямы, отошел чуть назад. Берега провала, который образовался от тяжелой поступи тролля, заросли толстыми стволами деревьев, стоящими впритык друг к другу. Сколько же сотен лет назад здесь ступал тролль?
— А может быть, проявил бы глупость? Нападать на Ольстерра ему было не очень-то логично, вокруг слишком много посторонних, которые порезали бы его на кусочки, — хмыкнул Вайн. Чего мог побояться Жануар? Тогда, когда выяснилось, что для заклинания по обмену душой пришельца между мирами нужна жертва? Он подумал, что его отправят на заклание? Поэтому тянул? Вряд ли, он же знал, что достаточно магического потенциала для жертвы только у Визарда и Вайна. Жануар оказался вне жребия.
— Воин не думает, глупо он поступит или нет. Воин на поле боя руководствуется честью и отвагой, а уже потом считает, глупо он поступил или мудро, — бросил Жануар, глядя на шар. Там юноша, отмерив достаточно места для разбега, ринулся к краю ямы. Добежал, оттолкнулся двумя ногами, взлетел. Стремительно преодолел пропасть, сделал сальто вперед для ускорения. Приземлился на другом конце ямы. Замер на секунду, постоял, расставив руки в стороны, выравнивая равновесие. Побрел дальше. Десять шагов полета, не меньше.
— Тогда такой воин скоро станет не просто отважным, но и мертвым, — хмыкнул Вайн. Маг был удовлетворен — теперь он прочитал в глаза Жануара то, что хотел. Ненависть. Как бы хорошо Жануар не скрывал свои чувства, иногда эмоция все равно проскользнет. Но что это значит? Если бы Жануар хотел смерти Визарда, то радовался бы тому, что заклинание удалось, и душа старшего мага навсегда потерялась в тоннеле между мирами. Или сейчас у него другой мотив?
— Если человек — настоящий воин, то он всегда готов к смерти. Всю жизнь готовит себя к последней битве, готовится умереть с честью, без сомнений в правильности выбора. И поэтому живет долго — настоящий воин не умирает, — мотнул головой Жануар. Капюшон балахона мага взбился, открывая темные пряди, свисающие на лоб. Он раздраженно повел рукой — изображение сместилось, будто перенеслось с ракурса одной летящей птицы в глаза другой. Теперь маг смотрел, как юноша пробирается по лесу, а вдалеке, на горизонте, был виден шпиль смотровой башни замка. Похоже, путешествие юноши через лес у Прибоя подходило к концу.
— Вы оба правы. И оба забываете, что не стоит судить человека только по одному поступку, — раздался старческий голос сзади. Оба мага развернулись, склонили головы в молчаливом покорном приветствии. Какие бы разногласия не охватывали магов Ордена, все они прерывались с появлением учителя. Колдуна, который был старше их в несколько раз. Волшебника, лицезревшего бойню на плато Василисков, пережившего взрыв, устроенный архимагом. Основателя Ордена Магов. — Мальчик попал сюда совсем недавно, но уже успел поругаться с судьбой. Он пережил столько неприятностей, сколько ему не пришлось бы испытать и за сотню лет в его мире.
— Но он сбежал. Он занес меч, но не смог закончить удар, — упорствовал Жануар. Вайн молчал, предоставив право беседовать с товарищем учителю. Ему не давала покоя мысль, которая только что пришла в голову. Чтобы скрыть смятение, Вайн наклонил голову еще ниже, стараясь не встречаться глазами с учителем и товарищем по Ордену.
Жануар поддерживал идею о переносе до тех пор, пока Визард не произнес последние слова заклинания. Взбрыкивал для порядка, понимал, что остальные начнут что-то подозревать, если он не проявит характер и попытается хотя бы для видимости поспорить. Уж таков был Жануар, и Вайн давно привык видеть в нем мага, в котором проявляются черты подростка, пытающегося самоутвердиться.
