Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим
– Куда уходит? В рай? - уточнила Кнопка.
– Нет… вообще уходит. Растворяется… Но мы еще можем докричаться. И если, - вдруг решился он, если кто что-то недосказал…, если просто хотите попрощаться, я… могу… передать. Только - не медля.
– Тогда я первый - решился Сергей. - Это как? Тебе говорить, а ты, как медиум?
– Нет. Закрой глаза, вспомни… только - живую, и прощайся. А я - как антенна. Давай, Серый.
Сергей закрыл глаза. Максим чувствовал, как он пытается сосредоточиться.
– Ты ей крикни. Будто она где-то в лесу. Кричи, чтобы услышать, - попросил он друга. А потом, когда услышишь ответ, говори все доброе, что только можешь.
И Сергей докричался. Услышав эхо ответа, он подошел к другу, положил руки ему на плечи и, обращаясь куда- то к небу, шептал что-то ласковое. Из закрытых глаз его потекли слезы и, глядя на это, поверили, захотели поверить остальные.
– Ладно, Серенький, ладно, хватит, дай и мне - попросила через некоторое время Костянко, мягко отодвигая его от медиума. Она с сомневающейся, в другое время - симпатично- смешной миной закрыла глаза и также положила руки на плечи Максиму, затем на мгновенье удивленно открыла свои серые глаза, но тут же закрыла их и что-то зашептала. Затем, не веря, но, повинуясь какому-то чувству, к живой "антенне" стали подходить и остальные.
Макс пришел в себя от покалывающих лучей утреннего солнца. Он привычно потянулся за ними и попытался встать, чтобы пройти на балкон. Чьи-то руки, упершись в его грудь. Мягко, но решительно не пустили его.
– Куда- куда? - прозвучал знакомый голос.
Окончательно проснувшись, юноша увидел, что лежит на просторной кровати Костянкиных родителей, а в его голую (!) грудь упираются Косточкины ручки.
–Доброе утро!, - поприветствовала хозяйка протирающего глаза постояльца. - Хоть в этом доброе, - поправилась она.
– Доброе, - машинально ответил юноша. - В чем "хоть в этом?" -поинтересовался он, озираясь по сторонам.
– Ну, я боялась, что ты опять на месяц бухнулся. А я - отвечай. Хорошо, что Мышка еще не знает. А то бы мало не показалось, -она деланно засмеялась.
– Причем тут Мышка? - все еще осматриваясь, возразил Макс. - Я вчера… не рассчитал. Просто силы вышли. Ну, как в аккумуляторе. Надо было… Ну да ладно. Постой, - спохватился он вдруг, - а кто меня это… уложил?
– Неужели ты думаешь, что в постель моих родителей тебя мог уложить кто- то другой, кроме меня?
– Нет… Уложить… Почему -же… Это же не… Если оказать помощь, то могли и ребята… И вообще…- начал мямлить подросток.
– Конечно, помогли. Уложили на диван. А в кровать уже я, ночью.
– И… раздевала?
– Ну и что? - с деланным равнодушием ответила девушка. Подумаешь! Во- первых, не до гола же! Во вторых - и не таких видала. В третьих - всякие там повелители мух и экстрасенсы и принцы цветов - не в моем вкусе.
– А кто в твоем? - обиделся Максим. - Если Сергей, то поспешай - место освободилось.
– Дурак! Ладно, потом… - спохватилась Татьяна, вспомнив о несчастье. - Вставай и одевайся. И имей в виду - ты меня оскорбил. И попозже… когда все утрясется, я потребую сатисфакции, - заявила она отворачиваясь.
– Попозже- что угодно. Но все- таки какие вы болтливые! - быстро одевался Максим. -
– Кстати…- хозяйка явно подыскивала слова. - Мы все… поклялись молчать о вчерашнем. Но… что, что, что это было? - быстро зашептала она, обернувшись к уже натянувшему брюки "Повелителю мух".
– Не знаю, - пожал плечами повелитель. Просто мне показалось, что она зовет всех нас, что ей страшно…
– Это все потом поняли… Но почему ты?
– Не знаю… всем самым святым клянусь- не знаю. Не понимаю, что это со мной. - Юноша подошел к окну и привычно уставился на утреннее солнце.
– Спасибо, - попрощался он через несколько минут уже на площадке.
– Кофе бы хоть попил, - пыталась остановить заинтересовавшего ее одноклассника девушка.
– Нет, спасибо. Забегу домой, батьку успокою. Похороны когда?
– После двенадцати. Вроде, в три. Ты еще раз пойдешь?
– Нет. Не смогу,- честно признался Макс. - Ни на отца, ни на мать ее смотреть не смогу.
– А на…нее?, - почему- то шепотом спросила подружка.
– А что- на нее? Мы с ней вчера попрощались. Не она уже это…
– Максик, я тебя умоляю, я просто заклинаю тебя - взмолилась вдруг девушка - приходи после похорон. Я просто не смогу спать. Мне страшно после вчерашнего. Я даже ужин сделаю. Уже умею кое- что. Даже вон - курицу в гриле, а? У твоего отца тебя отпрошу, а? Даже у твоей Мышки Котовой.
– Так у моей или у Котовой? - усмехнулся юноша, заглядывая вниз сквозь лестничные пролеты.
– Все равно. И у Кнопки твоей…
– У моей?
– Я тебе много, что смогу рассказать. Только приходи, а? И учти, - глаза ее вдруг вспыхнули - я так никого и никогда не просила.
–Да ладно тебе. Будто я отказывался. Будет у тебя настроение - приду… Если ничего не случится.
–А что может случиться? - уже вдогонку спросила девушка.
– Это так, к слову - успокоил ее одноклассник.
Случилось. Уже во время процессии - а иначе все население городка, двигавшегося в сторону кладбища, назвать нельзя, Максим почувствовал ухмылку. Среди волн горя, сочувствия или какого- то болезненного любопытства эта ухмылка липким холодным слизнем мазнула его по сердцу. И он нашел ухмылявшегося. В толпе любопытствующих стоял упомянутый Холерой Прохор. Без передних зубов, в простеньких джинсах и безрукавке, но со здоровенной желтой цепью на жирной шее. По сравнению с фотографией он оказался поупитаннее, повыше, понаглее - этакий довольный жизнью бычила.
– Судьба, - радостно вздохнул Максим, отставая от кортежа.
Прохор, мысленно ухмыляясь и вспоминая картинки измывательств, прошел еще несколько шагов вместе с похоронной процессией. Ему просто было по пути - в небольшой уютный парк, ранее тоже носивший имя девушки - мученицы. Там он развалился на скамейке, явно кого - то поджидая. Дабы не светиться, Макс принял обычный у местной шпаны прикид - купил на входе бутылку пива и, взгромоздясь с ногами на скамейку напротив, начал пить его из горла. Здесь он слегка ошибся. Бычила почему- то явно обратил на него внимание.
– Эй, малый - крикнул он подростку после недолгого разглядывания - мигом сюда!
– Пиво свежее?- поинтересовался он, когда Макс обычной здесь походкой (а-ля горилла с руками в карманах на гениталиях) подбрел к нему.
– Нормальное - однозначно ответил Максим.
– Слетай, возьми мне одну… Нет, две.
– Еще чё, бармена нашел? - возмутился юноша.
– Э-э-э, да ты новенький, все также развалившись на скамейке, резюмировал Прохор. - На, слетай - протянул от новенькую зеленую сотку, - Сдачи не надо. Если поторопишься.
