Дылда Доминга - Деревянное чудо
— О твоей свадьбе, о которой болтали едва ли не на каждом углу перед нашим побегом.
— А, это, — Сайрус качнулся в сторону от меня, и его дерево протестующе застонало, заставив меня потянуться следом. Только Сайрус-зависимости мне не хватало. Его сиятельство воспринял мое движение спокойно. — На Собрании Совета мне задавали вопросы под присягой.
— Это что, клятва на каком-нибудь талмуде по магии? — перебила я.
— Нет, — снисходительно улыбнулся он, — заклинание правды.
— То есть совершенно невозможно солгать?
— Можно, но это увидят все. Мне задали вопрос о том, испытываю ли я какие-либо чувства к героине сопротивления.
У меня часто-часто забилось сердце.
— И?
— Я не стал отрицать. Потом были другие вопросы, — Сайрус смахнул упавшие волосы с лица. А я застряла на его фразе 'не стал отрицать'. Так что же, он испытывает? Ко мне? Ведь это я тот человек, о котором его спрашивали, пусть даже для всех остальных это была Кара Лаби. Но Сайрус ведь говорил обо мне. И тут же успокоилась: да, испытывает, может, ненависть или раздражение — тоже ведь чувства.
— Ответ мой разнесли, исказили, потом его подхватила толпа и поползли слухи о нашей с Карой свадьбе, — закончил Сайрус.
— Но почему Кара не отрицала?
— Наверное, не знала, чему верить.
— Что ж, мне жаль, что Лаби и Гэтис не породнились на радость всему народу.
— Не жаль, ни капли, — произнес Сайрус.
— Что?
— Тебе не жаль.
— Может, и не жаль, — огрызнулась я. — Какая разница? Или ты хочешь оставить мне еще что-нибудь на память перед застенками Коллегии?
— В магическом смысле я уже оставил все, что мог, — отозвался он, а потом притянул меня к себе. Враг, предатель, преследователь, дважды спаситель. Я терялась во множестве его ипостасей.
— Сайрус, ты — Глава Совета, — запротестовала я, понимая, что, если сдамся, мне снова будет больно. Только в этот раз намного-намного больнее.
— Это всего лишь роль, — его губы нежно коснулись моей макушки. Дерево отчаянно звенело и извивалось.
— А как же сестры? — я оттолкнула его руки.
— Их до сих пор не нашли.
— Хочешь сказать, твоими стараниями? А, может, стараниями Гора все-таки?
— Олянка, я нашел жучок Гора — как ты думаешь, я не догадывался, что он сделает?
— И отпустил меня?
— Я рассчитывал на тебя.
— Болтая в моей голове?
— Уговаривая тебя. Говоря тебе правду.
Чертовы синие птицы — мне так хотелось отпустить их на свободу. Подчиниться воле дерева и сдаться Главе Совета на милость, вернее, не Главе, а Сайрусу — тому благородному парню, который боролся за справедливость и свободу, и которого преследовал Гор. Сайрус словно прочел это все по моим глазам, а, может, снова рылся в моей голове:
— Я здесь, все еще здесь, — проговорил он, держа меня в своих руках, и я потянулась к нему навстречу, коснулась идеальных губ своими. На этот раз не было короткого жалящего огня, но был огонь другой, заполнивший мое сердце и чудом не тронувший деревья.
* * *Деревья счастливо шумели кронами на легком ветру. Они выросли за одну ночь выше сводов спальни Сайруса. И я их видела, также отчетливо, будто они были настоящими.
Удивительно, что они не сгорели в том пожаре, что творился тут ночью. Вот был бы сюрприз для Коллегии — кучка пепла и одна бездарная девица.
Деревья затихли, и настроение мое стало заметно падать. Всегда страшно пробуждаться после случайной ночи, страшно увидеть холодное лицо недавнего любовника и получить пару намеков или даже просьбу освободить помещение.
К тому же, скоро должны были прийти из исследовательского отдела. Сайруса не было. В голову полезли совсем уж плохие мысли о том, что он решил расстаться, не прощаясь. И что целью всего этого ночного безумия был какой-нибудь особо вычурный эксперимент, влияющий на рост деревьев.
— Не спишь? — он появился бесшумно.
— Я уж подумала, что первыми увижу представителей Коллегии, — произнесла я, а Сайрус мягко накрыл мою руку своей.
— Они не войдут без моего разрешения.
— Ну, да, конечно, в дом Главы Совета, — признала я не без издевки. Мне тяжело было от мысли, что скоро нам придется расстаться, даже если и не навсегда, то встречи в официальной обстановке только усугубят положение.
— Не бойся, они пообщаются с тобой, составят программу тестов и занятий. А потом, когда убедятся, что все идет нормально, буду отпускать тебя домой.
— К тебе? Ты им сказал, что нас связывает?
— Не я. Дигин, — ответил Сайрус. Как я сразу не догадалась? — Но они бы все равно узнали, — добавил он. И был прав — они ведь исследовательский отдел.
— А как же Гор? — спросила я.
— А что Гор? Он отправился домой, в Альд.
— Он винит себя в том, что случилось. Считает, что предал меня. Он же не знает, что я, — я обвела рукой мятую постель, — предала сама себя.
— Ты это так воспринимаешь? — кажется, я сумела пробить непроницаемую броню Сайруса.
— Нет, — искренне ответила я и посмотрела в его черные глаза. Мне снова безумно захотелось уткнуться носом в его рубашку, вдыхая запах чистого белья, и гладить пальцами великолепных птиц и их не менее великолепного хозяина.
Наверное, мое дерево совершило какое-то соответствующее движение, потому что Сайрус подошел и обнял меня, и я смогла осуществить свое желание.
— Я не выдержу, — призналась я.
— Выдержишь, я всегда буду рядом.
— На расстоянии вытянутого языка? — сострила я.
— И это тоже. Маги знают, что нас связывает — так что можешь смело пользоваться. И одновременно это связывает им руки — они не посмеют причинить вред действующему Главе Совета.
— А бывшему? — осторожно поинтересовалась я.
— Ты вернулась, обстановка разрядилась. Пока переживать не о чем.
— Не думаешь же ты, что Дигин оставит тебя в покое?
— Не думаю, — признал Сайрус. — Но ему потребуется время, чтобы разработать новый план.
На этой радужной ноте слуга вежливо постучался в двери и сообщил о приходе господ из Коллегии. Я с тоской посмотрела на Сайруса, а он лишь с улыбкой подтолкнул меня к аккуратно разложенному комплекту одежды. Платье, только не такое, каким меня снабдила Даральда для выезда в столицу, а одновременно изящное и дорогое, не вызывающее, но стильное. Приятным открытием для меня стала пара синих птиц, вышитых на лифе. Я с благодарностью взглянула на Сайруса, а он — с целым каскадом чувств на меня в ответ, от которых зашевелилось его дерево и приятным теплом окутало сердце.
* * *В таверне даже с утра царил полумрак, а запах дыма из очага заставлял легкие время от времени судорожно сжиматься. Гор поднял руку с кружкой, с неудовольствием заметив, как рукав рубашки едва отклеился от темной липкой столешницы.
