Виталий Момотюк - Посмертие. Второй шанс
После приветствия старик, по всей видимости, разрешил воинам разойтись по домам, поскольку перед ним остались стоять только Лангак и сам Греф, которому Коргар жестом велел остаться. Пришлось в очередной раз горько сожалеть о незнании местного языка. Впрочем, кое‑что он всё же начинал понимать, и потому сообразил, что стоящий рядом молодой воин кратко излагает историю возвращения. По ходу повествования, он развернул сверток, в котором покоились жуткие трофеи ночной схватки трёх оборотней. Один из шаманов, в этом уже не было сомнений, осмотрел головы, после чего упаковал свёрток обратно, явно намереваясь его себе присвоить. Греф собрался было возмутиться такому наглому грабежу, но вовремя сообразил, что в магическом искусстве ничегошеньки не понимает. Вполне возможно, что эти оскаленные бошки далеко не так безопасны, как кажутся на первый взгляд? Очень даже может быть. Ладно: специалист сам разберётся.
Слепой старик их долго не задержал. Он выслушал рассказ Лангака, задал пару вопросов, после чего опустил их, попутно выразив одобрение действиями отряда. Судя по довольному выражению лица молодого заместителя Коргага, именно это и прозвучало в краткой речи старика.
А переступив порог дома, Греф окончательно убедился, что жители селения готовятся к неприятностям. Убранство этого непритязательного жилища, и так довольно скромное, сейчас было сведено до абсолютного минимума. Зато возле стен появилось несколько хорошо упакованных тюков различного размера и, судя по всему, веса. Создавалось впечатление, что родственники, радостно встречавшие вернувшегося из похода кормильца, решили заранее приготовиться к эвакуации и теперь только ожидают сигнала тревоги. Это что: они Волкам так сильно насолили? Что вообще происходит?
Позволив женщинам вдоволь насладиться объятиями и хорошенько разглядеть свежие шрамы на своём теле, Греф как можно понятнее попытался выразить своё недоумение изменениями в интерьере. С лиц присутствующих сразу же исчезли улыбки, сменившись тревогой и печалью. Правда, на лице брата отчётливо проступили черты ненависти, словно упомянули какого‑то заклятого врага. Он что‑то довольно резко сказал семейству, после чего все поспешили вернуться к прерванным занятиям. Сам же Огра тронул Грефа за плечо и кивнул на дверь. Оба вышли на улицу.
Почему его вывели из дома, Греф понял не сразу. Огра отыскал участок земли, покрытый песком, разровнял его и принялся объяснять забывчивому брату суть грядущих проблем. А поскольку тот умудрился забыть даже родной язык, пришлось прибегнуть к помощи жестов и рисунков. Провозился с объяснениями он довольно долго, но его титанический труд возымел успех.
Понял Греф примерно следующее. Дозорные на помосте наблюдали вовсе не за лесом и озером, как он решил сначала, а за небесами на горизонте. Селение действительно готовилось с эвакуации под покров леса, но причиной тому были совсем не чужие племена. На сей раз, враг должен был появиться в небесах. Что за враг — Греф не совсем понял. Рисунки, сделанные Огрой, больше всего напоминали уродливых птиц с седоками на спинах. Домам, судя по всему, предстояло погибнуть в пожаре, а людям следовало разбиться на небольшие группы и скрываться в лесу. Неизвестные летуны могли выслеживать беглецов. Что предстояло неудачникам: смерть или плен — осталось тайной. В любом случае все стремились избежать встречи с этим врагом. Греф даже попытался спросить о возможном сопротивлении, нарисовав фигурку воина с луком и добавив несколько мелких черточек снизу у летящего врага. Огра только скрипнул зубами и отрицательно покачал головой. Он зачеркнул одну вражескую фигурку, после чего перечеркнул большую часть большую часть знаков, обозначавших группы беглецов. Греф понял: враг силён и будет жестоко мстить за смерть каждого из своих воинов. Вплоть до уничтожения целого племени. Но это также значило, раньше воины пробовали сопротивляться. Просто сейчас сила оружия стала крайней мерой.
Утешало одно: соседние племена ожидала такая же участь. Следовательно, в этих землях на некоторый период наступало вынужденное перемирье между людскими общинами. Теперь стали понятными и решение Коргара как можно быстрее увести чужаков из родных земель, и нетерпение молодых воинов, спешащих домой. Каждый из них знал о предстоящей опасности и хотел в это время находиться рядом с близкими людьми. Ведь если женщинам и детям не удастся надёжно укрыться, то только сила оружия воинов могла даровать шанс на спасение: дать время отыскать более надёжное убежище, пока враг будет занят сражением.
В очередной раз мелькнула мысль, что здесь, в этом мире, в жизни людей очень много неправильного. Разрозненность человеческих общин, которые враждуют между собой в то время, когда у них есть общий могущественный враг, теперь выглядела даже не странной, а попросту нелепой. В подобных случаях на Земле люди стремились объединиться, но здесь, похоже, об этом даже не думали. Но Греф был твёрдо уверен, что всему должно быть логическое объяснение. Просто его нужно отыскать. Знать бы где?
Впрочем, начало путеводной нити он видел. Общение. Пока он не выучит язык этих людей, все его поиски обречены. Здесь есть письменность, Следовательно, можно надеяться отыскать и местные архивы. Предания и легенды есть у любого, даже самого отсталого народа Земли, и из этого источника тоже можно почерпнуть немало полезного. И есть пещера в скале, с которой он уже успел пообщаться.
Греф встал, давая понять брату, что больше объяснений не нужно. Главное ему и так понятно — скоро предстоит встреча с кем‑то очень неприятным. Что ж, если эти летуны попробуют причинить вред людям, которые признали его родным, то он в стороне точно не останется. Даже скала упомянула о возможности смерти, а тут речь идёт о созданиях из плоти и крови.
***— И всё же я останусь при своём мнении, Санкаан. Эта, если так можно выразиться, традиция слишком молода и слишком сомнительна по своему содержанию. Да и практической пользы от её соблюдения лично я не вижу.
— Ты всегда слишком мягко относился к фиримар, мой друг. Видимо, наставник Рамлиай передал тебе не только знания, но и свои взгляды. Ты прав, относительно пользы: это простая забава. Но ведь молодёжи свойственно развлекаться. К тому же они должны показать свои умения.
— Боюсь, что недалёк час тех событий, когда не только юнцам, но и нашим наставникам придётся участвовать и показать всё, на что они способны. И это уже будет не забава, как ты выразился, а очень серьёзные дела.
После этих слов на террасе повисла тишина, разбавляемая только звонким щебетанием птиц в кронах деревьев раскинувшегося в низу парка. Лучи вечернего солнца искрились в золотистом вине, разлитом в хрустальные бокалы. Ветер даровал собеседникам приятную прохладу и пытался играть с длинными локонами их золотых волос, которые струились по гладкой коже шоколадного цвета. Ни одна морщина не посмела оставить свой след на свежих лицах хозяина дома и его гостя. Только выражение ослепительно–голубых глаз, позволяло судить о количестве прожитых ими лет и о той тревоге, которую вызвали последние произнесённые слова.
![Александр Воцензук - Военный разведчик [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
