Виталий Момотюк - Посмертие. Второй шанс
Мысли плавно перетекли с умений превращаться в зверя, и даже в нечто сочетающее в себе черты зверя и человека одновременно, на ещё одну свою способность. Он ощущал присутствие носителей столь специфических знаний и умений, также результатов их труда. Что остановило его в первом путешествии на подступах к трём холмам? Ощущение опасности. Может быть, тогда он почувствовал присутствие странного высокого воина, но, скорее всего, это было не так. Детали свидетельствовали в пользу того, что эти холмы были чем‑то важны для его соплеменников, и что это именно шаманы племени постарались оградить их от посягательств чужаков. Насколько удачно? Скорее всего, не очень, иначе любители человеческой плоти не устроили бы в них засаду. Потом были встречи с Моран, молодым шаманом, снова с тощим воином и его соратниками. Греф был точно уверен: магов и магию он чувствовал. А если это так, то, может быть, изменения, произошедшие с ним, не ограничиваются умениями превращаться в зверя? Почему бы и нет. Ведь если подумать, то раньше его отношения к дракам было совсем иным — вынужденная необходимость уступить обстоятельствам, и не более того. А теперь он был совсем не против снова ощутить то упоение схваткой и насладится победой над противником. И дело тут не ограничивается наличием зверя в душе. Нет, он изменился сам. И было бы неплохо разобраться, как далеко зашли эти изменения.
Но если наличие магии воспринималось как должное, то результаты изучения мира заставляли всерьёз задуматься. Не соответствовали многие детали быта людей и их знания общественному строю, который здесь наблюдался. И эта странная вражда, истоков которой Греф никак не мог понять. Первобытные племена, судя по утверждениям земных учёных, подобным образом могли враждовать за весьма скудные ресурсы. Но даже если отбросить в сторону некоторые факты, то всё равно такая картина выглядела неправдоподобной. Земля была богатой: зверя в лесах, рыбы в водоёмах, различных ягод, грибов и т. п. было достаточно, чтобы прокормить куда большее количество людей. Даже если бы они жили одной охотой и собирательством, пищи всё равно хватало. А ведь наличие металлов, тканей, письменности и злаков было признаком человеческих обществ, которые сумели подняться гораздо выше первобытнообщинного строя. Тогда в чём же кроется причина таких несоответствий?
Греф смотрел на своих спутников, многие из которых коротали время, тщательно ухаживая за своим оружием, и смутная догадка мелькнула в его голове. Вряд ли первобытные охотники так относились к своему оружию. Для них, скорее всего, это были ценные инструменты, которые в случае поломки без лишних эмоций менялись на другие. А эти люди относились к своему оружия так, словно кто‑то поведал им часть правды о кодексах чести японских самураев, индийских кшатриев или европейских рыцарей. Нет, причины странных несоответствий в жизни этих людей, любви к оружию и загадочной вражды имели общие корни. Греф чувствовал, что он прав. Было ощущение, что он вплотную приблизился к разгадке какой‑то древней и важной тайны. Но чтобы разгадать её, нужно было задавать вопросы. Много вопросов. А для этого было необходимо изучить язык. И когда он это сделает, когда узнает всё, что могут поведать ему эти люди, тогда он поймёт, какие вопросы нужно задать в полумраке и тишине памятной пещеры. Но никак не раньше.
«Нет. Хватит с меня пока походов, сражений и прочих проявлений мужества. Мне нужны ответы. И пока я не научусь сносно общаться на их языке, никто даже силком не вытащит меня из селения. Разве что на охоту».
***На плотах они путешествовали почти до самого озера. Откровенно говоря, Греф удивился, когда его спутники решили покинуть реку и двигаться дальше по лесным просторам. Но потом он сообразил, что их импровизированные судна плохо приспособлены к движению по спокойным водам большого водоёма. Гораздо быстрее и менее утомительно будет пройти к цели по лесным тропам. К тому же поведение его спутников явно свидетельствовало о том, что они торопились как можно скорее вернуться домой. Греф списал это нетерпение на молодость членов отряда. Но когда они оказались среди знакомых построек, в душе шевельнулось подозрение: а не ошибся ли он, когда счёл истинной самое логическое, на первый взгляд, предположение?
В жизни племени что‑то должно было произойти. На первый взгляд вроде ничего не изменилось: всё та же обыденная суета большой человеческой общины. Женщины заняты хозяйственными делами, дети играют в проходах между домами, собаки лениво развалились в тени, воины охраняют проходы в ограде…
«А вот это что‑то новое», — отметил про себя Греф.
Действительно: раньше проход в колючем завале из высохших кустов и кольев был всего один. Теперь он заметил как минимум ещё два: дальше обзор закрывали дома. Но зато практически с любого места была видна новая постройка: высокая наблюдательная вышка, возведённая из брёвен и длинных шестов почти на самом берегу озера. На небольшой площадке располагались два наблюдателя, которые пристально осматривали весь горизонт. Странное занятие, ведь сомнительно, что с их позиции можно было заметить хоть что‑то, спрятанное под покровом лесной чащи. Разве что дым костров.
Греф решил внимательней присмотреться к бурлящей вокруг жизни. И подметил некоторые новые детали. Почти все женщины заготавливали пищу впрок: коптили, вялили, перетирали в порошок. Никто не занимался вычинкой шкур или изготовлением пряжи. Мужчины, в основном, занимались своим оружием: чинили, точили, изготавливали древка стрел и дротиков. Только самые маленькие дети просто играли. Все, кто был старше примерно семи–восьми лет, помогали взрослым: подбрасывали хворост в костры, что‑то придерживали, что‑то подавали, бегали от дома к дому с какими‑то поручениями т сообщениями. Ещё с берега исчезли почти все лодки, отчего он выглядел необычно пустынным. Это было уже вообще странно, поскольку Греф успел заметить пристрастие жителей селения к водному способу передвижения. Уж не к большой ли войне с чужаками готовятся эти люди?
Их появление встретили радостными приветствиями. Ещё на входе в селение один из стражников, перекинувшись несколькими фразами с Лангаком, услал куда‑то крутившегося рядом пацана. Тот моментально перестал глазеть на прибывших и умчался выполнять поручение. Потому Греф и удивился, что на площадке перед местным алтарём их встречало всего пятеро воинов различного возраста во главе со слепым стариком. Был среди них и Коргар.
После приветствия старик, по всей видимости, разрешил воинам разойтись по домам, поскольку перед ним остались стоять только Лангак и сам Греф, которому Коргар жестом велел остаться. Пришлось в очередной раз горько сожалеть о незнании местного языка. Впрочем, кое‑что он всё же начинал понимать, и потому сообразил, что стоящий рядом молодой воин кратко излагает историю возвращения. По ходу повествования, он развернул сверток, в котором покоились жуткие трофеи ночной схватки трёх оборотней. Один из шаманов, в этом уже не было сомнений, осмотрел головы, после чего упаковал свёрток обратно, явно намереваясь его себе присвоить. Греф собрался было возмутиться такому наглому грабежу, но вовремя сообразил, что в магическом искусстве ничегошеньки не понимает. Вполне возможно, что эти оскаленные бошки далеко не так безопасны, как кажутся на первый взгляд? Очень даже может быть. Ладно: специалист сам разберётся.
![Александр Воцензук - Военный разведчик [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
