Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – герцог
– Бабке-гадалке?
Он посмотрел с недоумением.
– Какой бабке? Весьма почтенная дама. Из очень уважаемой семьи. И древнего рода. Хотя теперь она из-за своего нечестивого занятия и считается простолюдинкой.
Я вздохнул:
– Да, все запущено, здесь христианский конь и не валялся. Подумать только, к гадалке!
Он покачал головой, лицо потеряло рыхлость, потвердело, а взгляд стал острее.
– Ваша светлость, она в самом деле… Еще ни разу не ошиблась!.. Не все к ней ходят, большинство просто боится правды, но вы, я уверен, не испугаетесь?
Я отмахнулся:
– Ни одна гадалка или предсказательница не в состоянии ничего предречь настоящему христианину.
Зайчик тряхнул гривой, едва я поднялся в седло, повернул голову и посмотрел с вопросом в глазах. Я не успел ответить, граф сказал твердо:
– Ваша светлость, вам просто необходимо побывать у нее!
– Почему?
– Хуже не будет, – сказал он упрямо, – а польза может быть огромная. Вы же теперь герцог, на ваших плечах ноша стала еще больше.
Я вздохнул.
– Пришлось усвоить. Ладно, поехали. Где она живет?
Глава 16
Гадальница обитает, как я понял из его рассказов, не в башне и не в лесной избушке посреди темного-темного леса, а на перекрестке трех дорог. Между моим отныне замком и двумя крупными деревнями. Домик у нее самый заурядный, с небольшим садом, курами, козами. А еще оттуда близко к лесу, где собирает травы.
Граф послал вперед мальчишек предупредить, дескать, ее изволит посетить сам герцог, пусть будет на месте, и чтобы все быстро и без лишних движений.
Молодец, отметил я, быстро схватывает, что мне нужно и какой линии стоит придерживаться.
Дорога привела к домику почти сразу – аккуратный, небольшой, опрятный. Оставив коней под охраной Бобика, мы перешагнули порог. В ноздри ударил густой и пряный аромат растений, взгляд уперся в пучки высушенных корешков вдоль стен, связки трав, веток омелы, кувшинчиков больших и малых с настоями и отварами.
Только и недостает, мелькнула мысль, большого черного кота и летучих мышей размером с откормленных крыс. Ну, еще и паутины нигде не видно, в комнате вообще-то чисто. На столе с гладко выструганной столешницей большая толстая книга, небольшой человеческий череп, две свечи в страдальчески изогнутом подсвечнике, гусиное перо в чернильнице.
Женщина подкладывала поленья в открытый очаг, в облагороженном виде такое вот зовется камином. На стук двери оглянулась, довольно приятное немолодое лицо в глубоких морщинах, умные глаза, а когда разогнулась, я оценил сухощавую и подтянутую фигуру.
Граф сказал надменно, но с некоторой боязнью в голосе:
– Вельва, ты еще не разучилась гадать?
Она ответила с легким поклоном:
– Как и вы, граф, никогда не разучитесь ездить на коне.
Она прошла к столу, а я рассматривал длинную полку вдоль стены, в ряд с десяток черепов, от мелкого, словно жителя племени пигмеев, до великанского, явно огр поплатился головой. Некоторые оставлены в первозданном виде, другие отделаны серебром и золотом, один так и вовсе с рубином в середине лба, а на самом почетном месте, как я понял, череп с тремя глазами. У этого сокровища на место выпавших зубов вставлены ограненные алмазы, что уже и не алмазы, а бриллианты.
– Черепа, – сказал я с тоской, – почему у всех черепа?
Женщина ответила спокойно:
– У многих просто мода. У меня это для моих… занятий.
– Понимаю, – пробормотал я, – но все-таки… как-то все это чересчур…
Что-то тревожит, но опасности я не чуял, хотя ощущение такое, что, кроме нас, в этой большой комнате кто-то еще…
Я пошел к столу вдоль другой стены, там среди трех огромных сундуков свален хлам, что вовнутрь не поместился. В одном месте вообще накрыто большим старым одеялом.
Прислушавшись, я быстро схватил за край одеяла и поднял. На меня испуганно уставились десятки пар глаз мелких существ, которых принял бы за толстых ящериц, если бы не смятые крылья на спинках.
Граф и Вельва застыли, а я сказал с удивлением:
– Какие… дисциплинированные! Это что же, им велено сидеть тихо… и сидят?
Вельва сказала осевшим голосом:
– Простите, ваша светлость.
– За что? – удивился я. – Они довольно… милые.
Мелкие дракончики вертели головами, глядя то на меня, то на хозяйку. Она развела руками.
– Это… – голос ее колебался, – чтоб вам не мешали…
Я отмахнулся:
– Да как они могут?.. Пусть вылезают. Ишь, какие тихие… А ну-ка путя-путя…
Я погладил одного пальцем по голой голове, он тут же начал приподнимать ее, чтобы нажим был сильнее.
Вельва сказала беспомощно:
– Они маленькие… вообще. Я прячу потому, что господа обязательно хотят взять в замки. Думают, если хорошо кормить, вырастят боевых драконов.
– Какая дурость, – согласился я. – Собаку свою не могут вырастить с лошадь, а драконов, значит, можно? Каждому существу Господь отмерил свои пределы. Выпускай их, нечего им сидеть взаперти.
Я взял одного в ладони, он сразу брякнулся на спину и подставил белое с желтым пузо. Я снова почесал пальцем, игрушечный дракончик в экстазе раскинул лапки и от счастья раскрыл крохотную пасть, высунув крохотный язычок.
Колдунья опустилась за стол, граф придвинул ногой табуретку и сел у двери, сердитый и нахохленный. Вельва смущенно указала мне на стул напротив.
– Присядьте, ваша светлость. Позвольте погадать вам.
Я сел, не выпуская из рук дракончика, чувствуя себя, как в дешевом балагане, посмотрел на нее в упор.
– На меня не получится.
– Почему? – спросила она.
– Христианин, – объяснил я коротко.
Она сдержанно улыбнулась.
– Знали бы вы, ваша светлость, сколько здесь побывало ревностных христиан…
Дракончик перевернулся на пузо, расправил крылышки и, толкнувшись лапками от ладони, красиво взлетел над столом. Вельва смотрела за ним с беспомощной любовью. Дракончик сел на балке прямо над нами и, свесив голову, смотрел на всех с любопытством блестящими глазами.
Остальные тоже начали взлетать, но робели перед гостями и держались тихо, прятались в дальние углы.
Я наконец оторвал от них взгляд, посмотрел на гадательницу.
– Да еще ревностных? Пусть называют себя как хотят, но кто ходит к гадалкам – даже близко не христиане. Я в это не верю.
Она тоже поглядывала на дракончиков и на нас. Особенно на меня, графа уже знает, наконец убедилась, что я не собираюсь хватать дракошек и совать в мешок, сказала уже спокойнее:
– Как известно, дождь идет на тех, кто в него верит, и на тех, кто не верит. Сейчас выберу помощника, он и предскажет вашу судьбу.
Она взяла череп со стола, оглянулась на меня, покачала головой и вернула на место. Граф хмыкнул, а она, легко поднявшись, некоторое время двигалась вдоль полки, легонько прикасаясь пальцами к торчащим костям или выступающим зубам.
