Евгений Щепетнов - Звереныш
Щенок никогда не держал в руках ни одного золотого. Откуда они возьмутся в глухой рыбацкой деревеньке? Серебро и медь — вот что зарабатывают рыбаки. И не особо много. А вот Псы.если верить Саргусу, платят им совсем недурно — раз они могут себе позволить купить рабыню.
Адрус разозлился на Саргуса еще и потому, что с отвращением осознал — слова паренька о молоденькой, готовой на все рабыне нашли в нем живой отклик. Настолько живой, что.в общем — кровь прилила туда, куда надо. И в достаточном количестве.
И это нехорошо. Не то нехорошо, что кровь прилила, пареньку пятнадцати лет — о чем еще мечтать, как не о женской ласке? Когда возбуждаешься на все, что хоть отдаленно напоминает женскую фигуру. Нет, разозлился на то, что свободный рост так просто и легко принял условия игры мерзких завоевателей, и что он, Адрус, хоть и на миг, но все-таки представил себя владельцем красивой, податливой, умелой и безотказной рабыни.
Утвердившись в мысли посетить храм, Адрус со спокойной совестью закрыл глаза и быстро уснул, слыша сквозь дрему храп и сопение соратников, изрядно поуменьшившихся числом.
Казарма спала. Парни постанывали во сне, дергались, шевелили руками и ногами. Им снилась кровь, лица друзей, которых рубили на части, а еще — спокойное, страшное лицо Вожака, демона в человеческом обличии, человека, который станет их кошмаром на протяжении ближайших трех лет.
***— Подъем! Подъем! Подъем!
Голоса дежурных впивались в голову, будто злые змеи, терзая усталый разум. Вставать не хотелось, но тело, будто бы без участия воли хозяина, вскинулось и побрело к умывальнику, протирая на ходу глаза.
Щенок шел и не замечал, что вокруг него образовалось что-то вроде пузыря, в котором не было ни одного человека — парни старались не коснуться, обойти стороной, будто Адрус был болен дурной болезнью.
Отец рассказывал о таких людях, которые живут в городе — боги наслали на них страшную болезнь, съедающую заживо — кожа покрывалась нарывами, гнойниками, люди были живы, но все равно что мертвы, спасти их не могло ничего, не могли справиться даже лекари. Если только сильные маги, но они стоили больших денег, это не для бедных людей.
Так вот — все обходили страшных больных, стараясь не прикасаться к заразной плоти, не дышать одним с ними воздухом, и правила городов говорили о том, что такие больные должны надевать на себя длинные плащи с капюшонами, дабы не испортить нормальных людей. И самое страшное, что жить эти отверженные могли долгие, долгие годы.
Вот и Адрус сейчас походил на такого больного человека — не внешне, конечно, а отношением к нему соратников. Они будто боялись заразиться от него жестокостью, нечувствительности к страданиям людей, зверством, которое парни увидели в этом внешне красивом, домашнем пареньке.
После вчерашней бойни лекари залечили все раны, что получили Щенки, в том числе и те раны, что образовались от порки. Адрус даже слегка недоумевал — зачем было лечить эти раны, разве не лучше, чтобы рубцы от плети напоминали нарушителю порядка о совершенном им преступлении? Потом понял — не нужно. Сам факт порки, унизительный, болезненный — это и есть наказание. Если тело Щенка испорчено — он не сможет его как следует тренировать, а значит, не будет подготовлен должным образом к той деятельности, к которой готовят, и это неверно. Потому к сегодняшнему утру все Щенки были абсолютно здоровы, как можно быть здоровым в возрасте пятнадцати лет.
После умывания, Щенков разделили на три Звена. Адрус оказался в Третьем Звене, как и ожидалось, вместе с Саргусом, который так и терся возле его плеча, как собака возле жестокого, но сильного хозяина, способного защитить ее от всей стаи.
Всегда были и есть люди, которые не могут жить сами по себе. Есть такие, кто обязательно должен вылезть в первые ряды, стать главным, подминать остальных, чувствуя, как становится еще сильнее, растаптывая очередного ничтожного червя, посмевшего перейти дорогу Вожаку. А есть те, кого нужно вести, кто не может сам по себе, те, кто ищет вожака, который укажет, как нужно жить, который защитит, поможет, прикроет в случае опасности. И эти люди будут ему служить, пока не найдется другой вожак, более сильный, более злой, умелый, тот, кто победит старого вожака. И тогда ведомые будут идти за ним, слушаться его, служить ему, как прежде служили другому.
И таких людей в мире большинство, говорил отец Адруса. И на них держится мир. И тут же добавлял: "А еще есть те, кто не желает подчиняться, те, кто может увлечь за собой, но которым не нужно для собственного величия унижать остальных. Они и так сильны. И эти люди всегда вызывают страх и злобу властителей, знающих о себе, что они не так сильны, как хотят казаться. Что если найдется смелый человек, который захочет их свергнуть — он это сделает. Потому что может сделать. Потому что он на самом деле сильный!"
Мама тогда набросилась на отца с непонятными упреками в том, что он не тому учит парня, что Адрус начнет болтать, и тогда им не поздоровится, и вообще — надо меньше распространяться на эту тему — хватит им уже "сильных" людей и "злобных властителей". Нужно спокойно жить, поживать, и радоваться жизни, пока она есть.
Отец смущенно отмахивался, подмигивал Адрусу, тот подмигивал в ответ совершенно не понимая о чем идет речь. Взрослые такие странные, они иногда делают нечто такое, что совершенно не укладывается в представление ребенка о жизни, о том, как и что нужно делать. Например — почему нельзя есть сладкие пирожки перед соленой похлебкой, когда они все равно оказываются в животе, где и перемешиваются! И никак не портят аппетита, что бы там не говорила пусть и умная, но странная мама!
Аппетит Адрусу, как оказалось, не может испортить ничего — ни кровь, ни убийства — он быстро позавтракал в столовой, не обращая внимания на косящихся соратников, съел дополнительно к поданному еще кусок мяса, который взял с раздачи (аппетит и вправду у него просто-таки зверел, никогда утром так много не ел!).
Позавтракав, вышел наружу и встал у стены, дожидаясь, когда закончат завтрак остальные. Разглядывал плац, тренировочные площадки, смотрел на небо, лениво ковыряясь в зубах и зорко следя за тем, чтобы никто не учинил никакой пакости. Парни шептались, поглядывая на Адруса, но никто никаких враждебных действий не предпринимал.
Звенья построили вместе, затем разделили и повели к учебному корпусу, где завели в разные комнаты. В комнатах стояли обычные столы, скамьи. Стена была заделана досками, покрашенными черной краской.
Адрус знал, что это такое — школа, только удивился, что их сюда привели. После вчерашнего испытания он ждал, что их тут же загонят на боевые тренировки, станут гонять, чтобы Щенки как можно быстрее обрели форму и начали превращаться в Псов, но.нет. Школа. Такая, какую Адрус видел в городе, когда отец однажды взял его с собой — нужно было купить сахара, соли, заезжий купец давно не появлялся, говорили, что боялся грабителей — дороги неспокойный, кланы воевали, а когда идет война, всегда находятся те, кто этим воспользуется.
