Молка Лазарева - Фрейлина специального назначения
Поклонница «Войны и Мира» почти месяц, театрально вздыхая и охая, только и делала, что жаловалась на хамку Крис всем преподавателям. Хотя ничего подобного девушка себе не позволяла. Подумаешь, один раз назвала госпожу Шарон жеманной занудой. Так это правда, а на правду обижаться нельзя. По другим поводам до Крис докопаться было невозможно. За несколько дней девушка, назло преподавательнице, выучила все названия столовых приборов, научилась отличать реверанс от книксена, откопала где-то в библиотеке учебник по придворному этикету и превратила его в свою настольную книгу. В общем, Кристина оказалась камнем, который не под силу сдвинуть даже чересчур правильной Терции.
Пока Глеб организовывал телепортационный круг, он еще раз пять обозвал Кларентину милым пирожком, отчего та багровела от злости, но высказать что-либо преподавателю побаивалась. Мало ли, вдруг еще «желейной конфетой» обзовет.
* * *Место, куда мы перенеслись, оказалось небольшой скалистой бухтой, закрытой с трех сторон обрывистыми скалами, нависающими над берегом огромной стеной. Сам берег был покрыт мелкой галькой, гладко отшлифованной за многие столетия упрямыми водами лазурного океана. Из-за небольших размеров бухты и ее высоких природных стен яркие солнечные лучи здесь показывались буквально на несколько часов в день, пока светило пребывало в зените. Все остальное время скалы тщательно укутывали бухту тенью. Ни одна из рыбацких лодок даже случайно не могла сюда заплыть, крупные обломки каменной породы лежали в воде, загораживая с моря путь на берег. Спуститься же со скал сверху мог только подготовленный альпинист. Вот и выходило, что прекрасный галечный пляж был доступен только телепортантам.
— У нас есть примерно полтора часа до того момента, как солнце уйдет за скалы — после этого вода станет очень холодной, и купание в ней может привести к воспалению легких.
Сейчас Глеб стоял на одном из валунов и внимательно всматривался в уходящую вперед морскую даль. Погода была удивительно безветренной, и лишь легкая рябь воды подсказывала — скоро начнется отлив.
Я же с наслаждением вдыхала запах соленой влаги, удивительное ощущение. Так сложилось, что за всю свою двадцатипятилетнюю жизнь на море я была всего несколько раз — в раннем детстве, о котором ничего толком не помню, и в восемнадцать лет, когда мама выиграла путевку в лотерее. О да! Она у меня вообще по жизни счастливчик, но речь сейчас не об этом! В тот раз я влюбилась в морскую стихию! Ни с чем не сравнимые чувства — слышать шум волн, крики чаек, ощущать бархатное прикосновение воды и необузданную, но притихшую силу океана.
Вот и сейчас я стояла и буквально каждой клеточкой тела впитывала новые, незнакомые ощущения чужого мира, пока из дум не вырвал робкий голос Зарины:
— Магистр, а где нам переодеться?
Глеб, на секунду отвлекшись от созерцания морских далей, прищелкнул пальцами и сотворил мерцающую завесу ширмы, растянувшуюся за одним из огромных валунов. Поняв беззвучный намек, толпа из пятнадцати девушек ломанулась туда переодеваться, отчего создалась временная давка. В итоге зельевару пришлось слезать с камушка и колдовать вторую ширму, сам же он, никого не стесняясь, скинул серебристую мантию, которую, казалось, никогда не снимал, стянул брюки, рубашку и, оставшись в одних плавках, пошел в море.
Наблюдая за этим маленьким стриптизом, любопытные девчачьи мордочки высовывались из-за ширмы, временами наигранно и смущенно хихикая:
— Давайте украдем у него эту дурацкую серебряную тряпку! Нельзя под этим балахоном такую красоту прятать!
Не знаю, кто это сказал, но я поддерживала идею руками и ногами. Надо сознаться, еще утром я успела рассмотреть все, что находилось выше пояса у Глеба. И это ВСЕ было в полном порядке, сложен магистр был очень атлетично. Конечно, если поставить его рядом с тем же Эриданом, то зельевар бы однозначно проиграл, начальник службы безопасности выглядел гораздо внушительнее, его сильные мышцы просто бугрились под одеждой. А тело Глеба напоминало скульптуру древнего Аполлона — высокий, подтянутый, жилистый и приковывающий внимание.
— Если б он не был временами сумасшедшим, я бы назвала его идеалом, — Анфиса провожала взглядом магистра, уходящего в воду.
— Угу, ты забыла добавить к его недостаткам, что ему сто лет и он препод. А так, да! Он, несомненно, идеал, — последнее я произнесла с неприкрытой иронией.
Я бы еще добавила про бабника, но решила, что это не мое дело. Если я стала случайным свидетелем его похождений, это не значит, что имею право трепать об этом на каждом углу.
Наконец-то настала и моя очередь переодеться. Торопливо скинув с себя пышное платье (от туфель я избавилась, как только оказалась на гальке), решила не тратить время на его аккуратное складывание, просто расположила на ближайшем валуне. Оставшись в кружевных шортиках и не менее ажурном лифе ярко-голубого цвета, приняла решение — не тормозить с погружением. Не перед кем тут грациозно сверкать бельем и дефилировать по пляжу. Поэтому, едва выйдя из-за заслонки, я на полных парах понеслась в воду.
Ощущение теплой гальки на пальцах ног — божественно. Правда, когда бегаешь по камням, всегда существует опасность пораниться, но морская вода манила настолько, что я решила рискнуть.
Едва я донеслась до воды и коснулась кончиками пальцев заветной стихии, пришла первая реакция — отдернуть ногу. Это всегда так — первые шаги самые трудные. Вода кажется ледяной ровно до того момента, как твое тело полностью погрузится в ее мягкие объятия. Зная эту коварную особенность, я не позволила своему бренному организму проявлять глупые условные рефлексы. С разбегу, поднимая кучу брызг, пробежала метров десять от мелкого берега и нырнула щучкой в соленую воду.
И стало хорошо. Тело почти мгновенно привыкло к окружающей температуре и погрузилось в блаженную негу релакса. Незаметно для самой себя я перевернулась на спину и закрыла глаза. Уснуть я, разумеется, не смогла бы при всем желании, но в таком положении приветливое солнышко ласково согревало лицо, касалось через прозрачную воду ног, играло бликами в рыжих волосах. Непередаваемое ощущение, как будто весь мир остался где-то там, на берегу, а здесь есть только я и бесконечная вода… Но мое удовольствие длилось недолго, даже здесь, в воде, нашлось то, что сумело вызвать раздражение.
Первый курс будущих фрейлин, фактически в полном составе, уже плескался в воде метрах в пятнадцати от берега, и, несмотря на то, что я от них отплыла довольно далеко, до меня стали доноситься восторженные визги. Невольно открыв глаза, я начала искать источник раздражения, чтобы отплыть еще дальше, — утонуть я не боялась, а вот мое душевное равновесие требовало уединенной медитации.
