Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

«Если бы мне удалось покончить с Йодой на Земле, это точно помогло бы вызвать Патронус», — с горечью подумал Палпатин.

Он вышел из разума хрипящего от боли старого француза и почесал щёку, решая, что теперь делать. Убивать Фламеля ему расхотелось, слишком это милосердно. Стоило запутать Дамблдора, если тот соберётся искать, куда исчез Философский камень. Шив посмотрел на валяющегося старика и немного изменил своё лицо так, чтобы оно стало похоже на физиономию духа, нашедшего себе временное пристанище на затылке покойного Квиррелла. В этот раз Палпатин использовал местный язык.

— Я лорд Волдеморт, старик. Отвечай мне! У тебя ещё есть Философский камень?

— Я последний кусочек отдал Дамблдору, — прохрипел Фламель. — У меня ничего нет, мерзкое чудовище!

Палпатин почувствовал, что алхимик не лжёт, и продолжил подставлять Волдеморта.

— Я дарую тебе жизнь, безмозглая ты развалина. Существование в таком дряхлом теле — это и есть самая лучшая пытка, что я видел. Ты же рассыпаешься на куски, Фламель! А я скоро обрету новое тело, убью Дамблдора и завоюю весь мир! Я прямо чувствую, как ты завидуешь моей молодости и силе, жалкий слизняк!

Палпатин слегка ударил древнего француза молнией, и алхимик окончательно отрубился. Попытки отыскать что-нибудь полезное в доме ни к чему не привели. Оставив Фламеля валяться на полу, Палпатин, разочарованный неудавшейся местью, вернулся в мэнор Лонгботтомов. Он заперся в кабинете и провёл остаток ночи с бутылкой огневиски, напевая старый имперский марш.

Уже под утро он решил уехать в Америку с целью посмотреть, что же магглы наснимали в своём кино про его жизнь. Следовало найти провидца, который будто в кривом зеркале отразил то, что произошло в Небесной реке. Может, он видел, как Шив вернулся домой и стал императором?

Выспавшись, Палпатин исполнил задуманное и трансгрессировал в США, где вскоре вышел на человека по фамилии Лукас. Именно этот обычный человек оказался тем провидцем, кто наблюдал во сне историю о вселенной Палпатина. К сожалению, маггл ничего не знал про будущее Небесной реки.

Тогда Шив сам вложил Лукасу в память настоящую историю того, как он стал императором и низверг орден джедаев в бездну.

— Сними столько же правдивых фильмов, банта пуду, сколько ты наснимал всякого вранья! — приказал Лукасу Палпатин перед тем, как вернуться в Англию. — Пусть этот мир узнает, насколько велик император Палпатин.

Дамблдор нетерпеливо пощёлкал пальцами над лицом Поттера. По словам медведьмы, мальчик уже должен был прийти в себя. Гарри выглядел больным, но Альбусу было плевать. Он хотел поскорее узнать, что же действительно произошло в подземельях. Дамблдор опоздал буквально на несколько минут.

Когда в кармане мантии завибрировала зачарованная карточка, он понял, что план по захвату духа Волдеморта вступил в решающую стадию. Зеркало Еиналеж вцепится в любого, кто посмотрится в его гладь, и только сильный маг будет способен оторвать тому щупальца.

«Если, конечно, у него будут артефактные очки», — ухмыльнулся директор школы, поправляя золотые дужки. Луч солнца отразился от его очков и пробежался по бледным щекам Поттера. Мальчик заморгал, пытаясь что-то разглядеть, и наконец узнал широко улыбавшегося Дамблдора.

— Директор! Камень у Квиррелла. Сэр, скорее… — прошелестел мальчик, пытаясь подскочить с кровати. Вот только ему хватило сил лишь на то, чтобы слегка оторвать голову от подушки.

— Всё хорошо, Гарри, не шуми. Иначе разбудишь других, а мадам Помфри будет недовольна нами обоими, — проворковал директор.

— Но, сэр, — как заведённый забормотал гриффиндорец. — Камень, Волдеморт, Квиррелл…

Дамблдор уже в третий раз потерял зрительный контакт с глазами Поттера и раздражённо нахмурился.

— Не вертись, пожалуйста, мой мальчик, — попросил он. — Мне нужно проверить твоё состояние. Волдеморт не смог украсть его. Квиррелл погиб, а камень уничтожен. Вот посмотри, сколько твои друзья натащили угощений, пока ты был без сознания.

Взгляд мальчишки наконец застыл, и Альбус смог вволю покопаться у того в голове. К его разочарованию, в разуме Поттера ответов найти не получилось, хотя было понятно, что Реддл почистил память мальчишки перед тем, как удрать с добычей. Голова гриффиндорца не содержала ничего подозрительного. Как дух тёмного лорда смог унести камень через астрал, Альбус не понимал, что его ужасно раздражало. Дамблдор посмотрел воспоминания, где юные гриффиндорцы втроём чуть не убили своего однокурсника, и тяжело вздохнул.

«Если бы Невилл погиб, ударившись головой об пол, старший Лонгботтом устроил бы мне истерику в Визенгамоте. Это даже могло бы привести к отставке. А сейчас, когда Волдеморт кружит где-то рядом, нельзя потерять власть», — подумал Альбус. Он решил, что Невилла тоже нужно наградить за что-нибудь. Так мальчику будет легче простить своих друзей, предавших его. Хорошо, что детские обиды забываются так быстро.

— А ваш учитель, Фламель? — прервал размышления директора Поттер. — Он же теперь без камня умрёт?

«Конечно, умрёт! — хотелось рявкнуть Дамблдору на наивного мальчишку. — Любые наши действия несут за собой определённые последствия. Плохо, что мы часто о них не думаем!»

Когда он на другой день примчался к учителю, тот рассказал Альбусу, как к нему посреди ночи завалился совершенно невменяемый Волдеморт в теле очередного носителя.

— Он называл меня йодом, Альбус! — брызгал слюной старый алхимик. — То ли намекал на цвет моего лица, то ли на профессию алхимика. Бормотал, сволочь, похоже, на древнешумерском, но что он говорил, я так и не понял. Я думал, что Волдеморт меня убьёт, и готовился уйти в вечность, как воин. А мерзавец меня не прикончил. Говорил, что забрал Философский камень из ловушки и теперь убьёт тебя после того, как вырастит себе достойное тело. Я оскорблял ублюдка как мог в надежде на скорую смерть, а он лишь смеялся. Только выдал, что моя старость — это лучшая пытка, которую только можно представить!

Дамблдор рассеянно слушал учителя, а сам думал о том, как теперь противостоять Волдеморту.

«Поттер ещё слишком мал, чтобы выводить эту пешку против чёрного короля. Надо ещё потянуть время. Пожалуй, придётся растрясти запасы якорей Реддла, чтобы устроить Поттеру ускоренный курс подготовки к великой миссии».

Где-то там, на фоне, Фламель ещё долго называл Волдеморта ублюдком, грозился, что покончит с собой. Альбус дождался, когда бывший учитель немного успокоится, оставил старику травяной сбор с валерианой из Запретного леса и отправился обратно в Англию.

Поттер дотронулся до руки Дамблдора, с надеждой заглядывая ему в глаза. Видимо, мальчику очень хотелось услышать, что ничего страшного не произошло, а Фламель будет жить долго и счастливо. Однако Дамблдор вместо этого выдал мальчику пространную речь о том, что смерть — это всего лишь очередное приключение. В будущем Поттеру придётся ещё много раз оказываться на краю гибели, и такое отношение к смерти будет полезным для дела Света. Когда волшебник не боится умереть, он, не раздумывая, пожертвует собой.

Плавно перейдя на то, что Волдеморт рыщет возле Хогвартса, словно голодный волк вокруг свинарника, Дамблдор попросил Поттера быть готовым в любой момент выступить против мирового зла. Поговорив ещё немного, планомерно вкладывая в голову мальчишке нужные императивы, Альбус довольно прикрыл глаза за стёклами очков-половинок.

Теперь надо было наградить гриффиндорцев, заодно посеяв между ними и слизеринцами свежие семена вражды. Соперничество между факультетами приходилось поощрять. Всем будет значительно легче в будущем швырять друг в друга «Бомбарды». Убить человека, которого ты ненавидел в школе, намного проще, чем тех, с кем ты недавно нормально общался. А незавидную перспективу многих чистокровных учеников Дамблдор видел вполне отчётливо.

В Большом зале всё прошло согласно выбранной стратегии. Сначала Альбус назвал баллы, заработанные факультетами. Слизеринцы радостно поздравляли друг друга с заслуженной победой. Они хорошо потрудились, заработали больше всех, и теперь здорово опережали соперников. Однако, дав детям чистокровных волшебников поверить в свою победу, Дамблдор поднялся с кресла и громовым голосом начал устанавливать справедливость. В этот момент лицо Макгонагалл засветилось восторгом, а Снейп опустил голову, сжимая кулаки от злости.