Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления
— Война слишком ужасна, чтобы так рисковать, — ответил старый волшебник, — и всё же она грядёт. Волдеморт возвращается. Чёрные фигуры собираются. Северус — одна из важнейших наших фигур в этой войне. Но наш злобный профессор зельеварения должен внешне, как говорится, соответствовать своей роли. Если за это можно заплатить чувствами детей, всего лишь их чувствами, Гарри, — голос старого волшебника был очень тих, — то нужно быть чудовищно невежественным в военных делах, чтобы счесть это плохой сделкой. Это не сложный выбор, Гарри. Сложный — выглядит вот так.
Волшебник никуда не показывал. Он просто стоял на месте посреди постаментов.
— Вам нельзя быть директором, — выдавил Гарри сквозь жжение в горле. — Мне очень, очень жаль, но нельзя пытаться быть школьным директором и одновременно вести войну. Хогвартс не должен быть частью всего этого.
— Дети выживут, — устало прикрыл глаза волшебник. — Они бы не пережили Волдеморта. Не интересовался ли ты, Гарри, почему дети в Хогвартсе редко говорят о своих родителях? Потому что всегда, в пределах слышимости, есть кто-нибудь, потерявший мать или отца, или обоих. Вот что оставил Волдеморт в прошлый раз. Ничто не стоит того, чтобы такая война началась снова хотя бы на день раньше чем должно или длилась на день дольше чем должно.
В этот раз старый волшебник повёл рукой, как будто указывая на все сломанные палочки:
— Мы сражались не потому, что так было правильно! Мы сражались, когда было необходимо, когда не оставалось иного выхода. Таким был наш ответ.
— Вы поэтому ждали так долго, прежде чем сразиться с Гриндевальдом? — выпалил Гарри, прежде чем успел подумать.
Время замедлилось. Голубые глаза рассматривали его.
— С кем ты разговаривал, Гарри? — спросил старый волшебник. — Нет, не отвечай. Я уже понял.
Дамблдор вздохнул:
— Многие задавали мне этот вопрос, и всегда я уводил разговор в сторону. Однако в своё время ты должен будешь узнать всю правду. Поклянёшься ли ты никогда не обсуждать это с другими, пока я не дам согласия?
Гарри хотелось бы получить разрешение рассказать Драко, но...
— Клянусь.
— Гриндевальд владел древним и ужасным устройством. И пока это устройство было у него, я не мог сломить его защиту. Я не мог победить в нашей дуэли, наш поединок длился много часов, и в итоге Гриндевальд пал от истощения сил. И я бы умер после этого, если бы не Фоукс. Но пока его союзники-маглы приносили кровавые жертвоприношения, поддерживая его силы, Гриндевальд бы не пал. Никто не должен знать о том зловещем устройстве, принадлежавшем Гриндевальду. Никто не должен подозревать о нём, не должно быть ни единого намёка, и больше я тебе сейчас ничего не скажу. Вот так, Гарри. Никакой морали, никакой мудрости. Вот, что тогда произошло.
Гарри медленно кивнул. Это не было совершенно невероятным по стандартам магии...
— А затем, — ещё тише продолжил Дамблдор, словно разговаривая с самим собой, — поскольку победил его именно я, когда я сказал, что он не должен умереть, все повиновались мне, хотя его крови требовали тысячи. И был он заключён в Нурменгарде, тюрьме, построенной им самим, и пребывает там по сей день. Я не собирался убивать Гриндевальда на той дуэли, Гарри. Понимаешь, однажды, давным-давно, я уже пробовал убить его, и это... это было... это оказалось... ошибкой, Гарри...
Старый волшебник держал перед собой свою тёмно-серую палочку и смотрел на неё так, словно это был хрустальный шар из магловской фэнтези, чаша, в которую можно заглянуть и увидеть ответы.
— И тогда я думал... Думал, что я никогда не должен убивать. А потом появился Волдеморт.
Старый волшебник вновь поднял взгляд на Гарри и хрипло продолжил:
— Он не похож на Гриндевальда, Гарри. Ничего человеческого в нём не осталось. Его ты должен уничтожить. Ты не должен колебаться, когда наступит время. К нему одному, изо всех существ в этом мире, ты не должен выказать милосердия. И когда закончишь, ты должен забыть об этом, забыть, что ты сделал, и вернуться обратно к жизни. Сохрани свою ярость для этого и только для этого.
В кабинете повисла тишина.
После множества долгих секунд она была прервана коротким вопросом:
— Есть ли дементоры в Нурменгарде?
— Что? — переспросил старый волшебник. — Нет! Даже его я бы не обрёк на такую участь...
* * *Старый волшебник смотрел на юного мальчика, который выпрямился и изменился в лице.
— Другими словами, — мальчик словно забыл, что в комнате кроме него есть ещё кто-то, — уже известно, как удержать могущественного Тёмного волшебника в тюрьме без дементоров. И люди знают, что они это знают.
— Гарри?..
— Нет, — мальчик поднял голову, и его глаза вспыхнули зелёным огнём, — я не принимаю ваш ответ, директор. Фоукс поручил мне миссию, и теперь я знаю, почему он доверил её мне, а не вам. Вы готовы принять соотношение сил, при котором плохие парни побеждают. Я — нет.
— Это тоже не ответ, — на лице старого волшебника не отразилась его боль, он давно научился её скрывать. — Отказ что-то принять ничего не меняет. Быть может, ты просто слишком юн, чтобы понять этот вопрос, Гарри, несмотря на то, как ведёшь себя внешне. Лишь в детских мечтаниях можно выиграть все битвы и не оставить без внимания ни одно злодеяние.
— Вот почему я могу уничтожать дементоров, а вы — нет. Потому что я верю, что тьма может быть разрушена.
У старого волшебника перехватило дыхание.
— Цена феникса не неизбежна, — сказал мальчик. — Это не часть какого-то глубокого равновесия, встроенного в мироздание. Это всего лишь та часть задачи, где вы ещё не придумали способ сжульничать.
Старый волшебник открыл рот, но не произнёс ни слова.
Серебряный свет падал на разломанные палочки.
— Фоукс поручил мне миссию, — повторил мальчик, — и я не отступлю от этой миссии, даже если мне понадобится разрушить всё Министерство для её выполнения. Вот та часть ответа, которую вы упускаете. Нельзя просто остановиться и сказать: «Ну что ж, похоже, мне никак не удастся придумать способ положить конец хулиганству в Хогвартсе», — и так это и оставить. Нужно просто искать ответ, пока он не найдётся. И если он потребует разрушить всю коалицию Люциуса Малфоя, что ж — прекрасно.
— А настоящая битва, битва против Волдеморта? — дрожащим голосом спросил старый волшебник. — Что ты сделаешь, чтобы выиграть её, Гарри? Разрушишь весь мир? Даже если ты когда-нибудь заполучишь такое могущество, этого не хватит, чтобы совсем избежать потерь. Возможно, ничего для этого не хватит! Если ты уже сейчас ведёшь себя так, это не что иное, как безумие!
