Кассандра Клэр - Draco Veritas
Чернильно-чёрные волосы, белое, как бумага, лицо. Полные нездорового огня синие глаза, сияющие из-под чёлки, двумя газовыми горелками. Даже одежда снова была старомодной: сюртук, белая рубашка и небрежно наброшенная тёмная мантия.
Том ухмылялся.
— Вирджиния… Ты скучала по мне?
— Том, — прошептала она. — Что ты с собой сделал… Что сделали с тобой?
— Гламур… — он протянул руки, искоса окинув её недобрым взглядом. — Мне помог мой старший я. Нравится?
— Старший ты? Ты имеешь в виду Вольдеморта? — горло перехватило от ужаса.
— Именно. Люциус доставил нас к нему. А Люциус весьма умён, играя сразу на обе стороны… Я в восхищении. Конечно, это не значит, что я не прикончу его потом, однако… Потрясающе.
— Мне казалось, ты ненавидишь Вольдеморта… Хочешь уничтожить его.
— Было дело, — усмешка Тома стала шире. — Похоже, старику я приглянулся: видишь, он исцелил тебя по моей просьбе, пристроил в эту комнату, дал новую одежду, вернул мне мой истинный облик… И пообещал посадить по правую руку от себя, когда мир покорится его власти.
— Ой, Том… Но ведь ты бы никогда не согласился стать правой рукой — кого бы то ни было…
— Истинно так, — усмешка Тома растаяла, став таинственной улыбкой. — Но он-то этого не знает. Он показал мне, как будет происходить Ритуал. Весьма своевременные и очень полезные сведения. Один человек становится в центр круга и произносит имя Бога, когда тот появится в зеркале. Старикан-то думает, что это будет он… — синие глаза полыхнули. — У меня имеются возражения.
— Сам себя предашь?
— Молодым везде у нас дорога, — и Том подкрался к Джинни. Действительно, именно «подкрался»: ступая мягко и бесшумно, будто пантера, он приблизился и протянул руку, коснувшись её волос. — И когда свершится это, маги всего мира будут пресмыкаться перед нами… — промурлыкал он.
— Пресмыкаться? — отдёрнулась от его руки Джинни.
Том задумчиво воззрился на неё.
— Я собираюсь править миром вместе с тобой. Я долго думал о наших узах, Вирджиния. Сначала посчитал их ненавистью. Банально. Люциус полагал, будто это любовь. Абсурд. Но я наконец-то понял, кто ты для меня. Ты — соединившие меня с этим миром узы. Когда Ритуал свершится, от великолепия моей силы можно будет ослепнуть: моря будут расступаться от взмаха моей левой руки, горы — рассыпаться от мановения правой. Я смогу уничтожить мир в одно мгновение, но чем тогда останется управлять? — Том не касался её, однако Джинни совершенно отчётливо представляла себе скольжение этих пальцев по волосам… щеке… Он продолжил говорить настолько тихо, что едва можно было разобрать отдельные слова. — И именно ты предотвратишь это. Вернёшь меня в реальность.
— Да я скорее умру, — еле слышно ответила Джинни, утопая в бархате голоса и синеве глаз.
…А если б так было всегда?..
И мысль об этом перепугала её больше, нежели всё остальное.
— Никогда… Ты никогда не умрёшь, Вирджиния, душа моя. Ты будешь жить вечно, жить рядом со мной, напоминая мне о приведшей меня в мир плоти, пусть даже остальной мир погрузится в пламя и рассыплется прахом. Придёт конец Вселенной — однако мы всё равно будем вместе, правя пустотой…
Он светло улыбнулся своим словам. Джинни захотелось закричать, но она внезапно осознала, что утратила способность издавать звуки вообще; вцепившись в раму зеркала, она только смотрела на него. Том повернулся, пошёл прочь, сверкая серебристой отделкой мантии.
Снова открылась дверь, хотя она её и не увидела, — и он, так и не обернувшись, просто исчез.
Пальцы Джинни разжались. Она беззвучно осела на пол.
Глава 15. Часть I. И пал свет
Коли придется мне уйти,
Любимая, не говори:
«Увы, меня забыл он».
Ты ждать сумей и песни пой,
Храня души спокойный сон.
В долине Смерти кровь и боль,
И диких тварей там юдоль.
Душа оцепенела.
Средь блеска звёзд и монстров рёв
Ты мне с небес пропела.
Алун Льюис. P.S. к Гвено
— Бли-ин… — Эйдан Линч покрутил головой, ознакамливаясь с обстановкой. — Однако этот Гарри Поттер разнёс твою хату просто вдребезги и пополам, Вик.
— Не называй меня «Вик», — огрызнулся наматывающий круги по комнате Крум. Он не мог оторвать глаз от бардака в спальне: распахнутый и вывернутый наизнанку гардероб, верёвки, болтающиеся на столбиках кровати, расшвыренные клочья бумаги, распахнутое окно, из которого в комнату лился холод. А также сброшенное на пол и изгаженное чьими-то грязными ботинками синее вязаное покрывало.
— Если Гарри переживет все свои нынешние проблемы, я непременно осчастливлю его здоровенным счетом за этот погром.
— Да уж… — Эйдан Линч подцепил привязанную к кровати верёвку. — А чувак знает толк в вечеринках.
— Итак, что у нас тут? — заглянул в комнату Сириус — усталый, взъерошенный, с залёгшими под глазами тенями. — Зацепки есть?
Эйдан запихнул верёвку в карман и пожал плечами:
— Ничего существенного: Гарри тут переоделся, прихватил кое-какое оружие. Что-то пригорело на кухне — понятия не имею, что именно. А что вы нашли?
Суриус мотнул головой:
— Через камин в гостиной велись разговоры, однако зола давно остыла, так что я ничего конкретного сказать не могу, — он посмотрел на Виктора: — Спасибо, что приютил Гарри, — эта фраза прозвучала заметно мягче предыдущих.
— Это Флёр настояла, — ответил Виктор, — я согласился только под её давлением, — он обвел комнату хмурым взглядом. — Покрывало вязала моя мама, — он наклонился к нему и оцепенел.
— Что такое, Виктор? — напрягся Сириус.
— Кровь, — и действительно, под отброшенным в сторону покрывалом пол был в густых чёрных подтёках. Линч распинал усыпавшие пол бумаги, под которыми обнаружилась ведущая к дверям жирная кровавая полоса.
— Кого-то волокли… Кого-то окровавленного… раненого… потом перенесли через порог…
— Спокойствие, только спокойствие, — в дверном проёме появился Ремус, — это не Гарри и не Драко, — он недовольно передёрнул плечами, не сводя глаз с Сириуса. — На крыше труп. И…
— И что?.. — Сириус всё ещё не отошел от шока при виде крови.
Ремус вздохнул:
— Сам увидишь.
Они двинулись наверх, возглавляемые Виктором: солнце почти село, западный край пражского неба переливался алым и золотым. И Ремус был прав: на крыше действительно лежал покойник: мужчина в чёрном с перерезанной глоткой окаменел, выгнувшись дугой в кровавом озере. А вокруг столпились фестралы — пять или шесть, они окружили труп, погружая морды в кровавую жижу. Поднявшиеся на крышу люди были встречены вскинутыми головами и нервным ржанием.
