George Martin - Танец с драконами
– Садись, – сказала племянница. – Вина?
– Чашу. – Он сел, но остался настороже.
Веснушчатая послушница наполнила их чаши горячим вином с пряностями.
– Томмен сказал мне, что лорд Тирелл собирается восстановить Башню Десницы, – сообщила Серсея.
Сир Киван кивнул.
– По его словам, новая башня будет вдвое выше той, что ты сожгла.
Серсея издала горловой смешок.
– Длинные копья, высокие башни... лорд Тирелл пытается нам на что-то намекнуть?
Киван улыбнулся. «Хорошо, что она не разучилась смеяться». Когда он спросил, получает ли Серсея всё необходимое, королева ответила:
– Со мной обходятся хорошо. Девочки очень милы, добрые септы следят, чтобы я молилась вовремя. Но, когда мою невиновность докажут, я бы просила разрешить Таэне Мерривезер встретиться со мной. Она может привезти ко двору сына – Томмену нужно общество сверстников, мальчиков знатных кровей.
Просьба была вполне скромная, и сир Киван не видел причины отказывать. Он потом сможет сам взять маленького Мерривезера на воспитание, а леди Таэну отослать вместе с Серсеей в Кастерли Рок.
– Я пошлю за ней после суда, – пообещал он.
Ужин начался с перлового супа на говяжьем бульоне, за ним последовали перепела и жареная щука длиной чуть ли не в три фута, а с ней репа, грибы и вдоволь горячего хлеба с маслом. Сир Борос пробовал каждое блюдо, прежде чем поставить его перед королём. Для рыцаря королевской гвардии занятие унизительное, но, возможно, единственное, на что Блаунт теперь и годился... и мудрое, если учесть, какой смертью умер брат Томмена.
Кивану Ланнистеру давно уже не доводилось видеть короля таким счастливым. От первого блюда и до десерта Томмен взахлёб рассказывал о подвигах своих котят, скармливая им кусочки щуки с собственной королевской тарелки.
– Плохой кот сегодня ночью опять приходил к моему окну, – сообщил он Кивану, – но сир Попрыгунчик зашипел на него, и тот убежал по крышам.
– Плохой кот? – развеселился сир Киван. «Милый мальчик».
– Старый чёрный котяра с рваным ухом, – объяснила Серсея. – Мерзкая тварь с гнусным нравом. Как-то он оцарапал Джоффри руку до крови. – Она скорчила гримасу. – Я знаю, кошки в замке нужны, чтобы ловить крыс, но этот кот... он нападал на воронов на воронятне.
– Я прикажу крысоловам поставить на него ловушку. – На памяти сира Кивана его племянница никогда не была такой тихой, такой покорной, такой пристойной.
«Оно и к лучшему, – думал он, но в то же время жалко. – Её огонь угас – тот, что пылал так ярко».
– Ты не спросила о брате, – сказал он, пока они ждали пирожные с кремом – любимое лакомство короля.
Серсея вскинула голову, зелёные глаза заблестели в свете свечи.
– Джейме? Есть новости о нём?
– Никаких. Серсея, быть может, тебе стоит готовиться к...
– Будь он мёртв, я бы знала. Мы пришли в этот мир вместе, дядя, и без меня он его не покинет. – Она сделала глоток вина. – Вот Тирион может уйти, когда пожелает. Сдаётся мне, о нём тоже нет новостей.
– В последнее время никто не пытался продать нам голову карлика.
Серсея кивнула.
– Дядя, могу я спросить тебя кое о чём?
– О чём пожелаешь.
– Твоя жена... ты собираешься взять её ко двору?
– Нет.
Дорна была нежна душой и уютно себя чувствовала только дома, в окружении друзей и родни. Она хорошо ладила с детьми, мечтала о внуках, молилась семь раз на дню, любила шитьё и цветы. В Королевской Гавани она была бы не счастливее томменовского котёнка, попади тот в яму со змеями.
– Моя леди-жена не любит путешествий. Её место в Ланниспорте.
– Мудра та женщина, что знает своё место.
Такие речи лорду-регенту не понравились.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что сказала. – Серсея протянула пустую чашу, и рябая девочка наполнила её снова. Принесли пирожные с кремом, и беседа приняла более лёгкий оборот. А когда Борос Блаунт проводил Томмена с котятами в опочивальню, разговор, наконец, зашёл о предстоящем суде.
– Братья Осни не станут сидеть сложа руки и смотреть, как тот умирает, – предупредила дядю Серсея.
– Я и не думал, что станут. Оба арестованы по моему приказу.
Серсея, похоже, растерялась.
– За что?
– За прелюбодеяние с королевой. По словам его святейшества, ты призналась, что спала с обоими – не забыла, часом?
Серсея покраснела.
– Нет. Что ты собираешься с ними сделать?
– Отправлю на Стену, если они признают свою вину. Если не признают – могут сразиться с сиром Робертом. Не надо было людям подобного склада залетать так высоко.
Серсея понурила голову.
– Я... Я в них ошиблась
– Ты, сдаётся мне, ошиблась в великом множестве людей.
Он добавил бы и ещё кое-что, но темноволосая щекастая послушница вернулась в комнату и сообщила:
– Милорд, миледи, прошу извинить, что прерываю вас, но там внизу посыльный. Великий мейстер Пицель просит лорда-регента как можно скорее прийти.
«Чёрные крылья, чёрные вести, – подумал сир Киван. – Неужели Штормовой Предел пал? Или пришло письмо с севера от Болтона?»
– Может, это новости о Джейме, – предположила королева.
Был только один способ узнать. Сир Киван встал.
– Прошу меня извинить.
Перед уходом он опустился на одно колено и поцеловал племяннице руку. Если безмолвный великан подведёт Серсею, быть может, больше никто её не поцелует.
Прибежавший от Пицеля мальчик лет восьми или девяти, был так закутан в меха, что походил на медвежонка. Трант не пропустил его в крепость Мейегора и заставил ждать на подвесном мосту.
– Иди погрейся, малыш, – сказал сир Киван, сунув в ручонку посланника пенни. – Я прекрасно знаю дорогу к вороньей башне.
Снегопад, наконец, прекратился. За рваной завесой облаков плыла луна, белая и пухлая, словно снежный шар. С неба светили холодные, далёкие звёзды. Сир Киван шёл через внутренний двор, и замок казался ему совершенно незнакомым местом, где каждая башня и каждая цитадель отрастила ледяные клыки, а все привычные тропинки исчезли под белым покрывалом. Один раз прямо у его ног разбилась длинная, как копьё сосулька.
«Осень в Королевской Гавани, – угрюмо подумал он. – Каково же сейчас на Стене?»
Дверь открыла девочка-служанка – тощее существо в подбитом мехом облачении, висевшем на ней мешком. Сир Киван отряхнул снег с башмаков, снял плащ и бросил его служанке.
– Меня ждёт Великий мейстер, – объявил он. Девочка торжественно и безмолвно кивнула и указала на лестницу.
Покои Пицеля располагались прямо под воронятней – просторные комнаты, загромождённые связками трав, мазей и настоек, стеллажами и шкафами, ломившимися от книг и свитков. Сиру Кивану всегда здесь было неприятно жарко – но не в этот раз. Сразу за дверями дыхнуло холодом. В камине остались только чёрный пепел да догорающие угольки. Вокруг расставленных в разных местах парочки мерцающих свечей образовались островки тусклого света.
