Кэтрин Куртц - Камбер-еретик
Трое получивших отставку Дерини оставались на своих местах и смотрели на четвертого — своего наставника, ожидая его реакции, А Камбер, для которого время словно остановилось, просто смотрел на Мердока, не мигая, не выказывая своих чувств, намеренно создавая впечатление, будто он вот-вот бросит вызов.
Все взгляды были устремлены на него, а напряжение стало почти осязаемым даже для человека. Тогда он снял с шеи золотую цепь — знак власти канцлера — и поднял над головой.
И вот его цепь с монограммой династии Халдейнов — литыми буквами «X» — лежит перед ним на столе. Пальцы Камбера тронули подвесную печать. По залу пронесся вздох огромного облегчения. Он стремительно поднялся.
— Ваше Величество, ваша мать, королева Меган, преподнесла мне эту цепь спустя несколько месяцев после вашего рождения, — мягко произнес он. — Теперь я возвращаю ее вам, как того требуют ваши регенты и обычай. Для меня было честью служить вашему покойному отцу, и я с радостью служил бы вам.
Смущенный мальчик опустил глаза, а Мердок и другие регенты, кроме Эвана, уставились в стол перед Камбером, но ни один не решался прерывать его. Они давали ему выговориться и уйти с честью.
— Но регенты Вашего Величества…
— Осторожнее, — тут же предупредил Таммарон.
— Регенты Вашего Величества решили по-иному, — продолжал Камбер, не повышая голоса. — Возможно, они сочли меня слишком старым, а нынче время молодых. Все возможно. Я только хочу сказать, что мы преданно служили вашему отцу, и я надеюсь, что слуги Вашего Величества будут так же блюсти интересы короны и не требовать ничего взамен.
Он указал на троих Дерини, получивших отставку, и продолжал:
— Милорды регенты. — Камбер повернул побледневшее лицо к Совету. — Перед уходом я скажу вам лишь одно. Регентство — весьма деликатная миссия. Наш покойный король считал, что вы будете достойными наставниками его юным сыновьям. Предупреждаю вас, храните верность…
— Епископ Келлен, вы угрожаете нам? — вмешался Хьюберт, в его глазах вспыхнул злой огонек, обычно скрытый ангелоподобной внешностью.
— Угрожаю? Нет, милорд. Но предупреждаю. Все мы знаем, какие вопросы будут решаться в скором времени. Я прошу только ставить интересы державы и короля выше собственных. Среди людей и Дерини немало хороших и честных, которые все отдали за то, чтобы династия Халдейнов утвердилась. Самая большая их забота — процветание царственного дома. Мы будем наблюдать за вами, милорды.
— А мы будем наблюдать за вами! — вмешался Ран, вперив взгляд в крышку стола. — Смотрите, как бы вам не пришлось расстаться со своим приходом, епископ!
Камбер не ответил. С достоинством он обернулся к Алрою, который весь сжался, испуганный увиденным. Камбер улыбнулся мальчику, затем поклонился, прижав руку к груди, развернулся и, не торопясь, вышел из комнаты. Джорем поднялся и последовал за отцом, а Джебедия, приблизившись к Алрою, преклонил колено и с поклоном протянул королю маршальский жезл.
— Для меня было честью служить Гвиннеду, мой господин, — тихо произнес он. — Молю вас, отдайте его тому, кто защитит мир в Гвиннеде и будет в этом усерден, как я. Если когда-нибудь вам снова понадобятся мои услуги, вы только позовите меня…
Алрой молчал. Джебедия почувствовал, что пальцы мальчика схватили слоновую кость жезла. Он поднял глаза на короля и прикоснулся губами к его руке.
Он ушел сразу и не видел недоумения на лице Ал-роя и прощальных поклонов епископа Кая и барона Торквилла. Элистера и его секретаря Джебедия встретил за стенами зала заседаний Совета.
— Мы должны встретиться сегодня вечером, — прошептал Камбер, тронув Джебедию за рукав. — Вы с Джоремом пригласите всех. То, что сейчас случилось, требует срочного изменения наших планов.
Джебедия согласно кивнул, а Джорем увидел выходящих из зала Кая и Торквилла. Камбер обратился к ним, качая головой.
— Случилось то, чего мы опасались, господа. Теперь только Джеффрай сможет защитить нас от нападок Мердока и Рана.
— А Хьюберт Мак-Иннис! — воскликнул Кай. — И это служитель Всевышнего…
— Не нужно продолжать, Кай, — предупредил Камбер, внимательно оглядываясь вокруг. — Нас могут подслушивать. Сейчас При дворе брат Мак-Инниса, у которого нет особых причин обожать Дерини.
— Да, я слышал, какие слухи ходят по замку… — Кай немного остыл. — В любом случае мне здесь больше нечего делать. Думаю, самое разумное для меня — уехать из Валорета и спрятаться где-нибудь подальше. Не зря же меня прозвали странствующим епископом. В любом уголке страны у меня есть паства. А как поступите вы, Элистер? Вернетесь в Грекоту?
Камбер кивнул.
— По-видимому, так будет лучше всего. Только давайте не терять связь. Для каждого из нас, кто наделен верой и здравым рассудком, скоро найдется дело.
— Вероятно. Если мы останемся в живых, но, боюсь, Валорет сейчас не самое безопасное место. Передайте Джеффраю, чтобы был осторожен.
— Джеффрай? — удивился Джорем. — Ваше преосвященство, вы полагаете, ему грозит опасность?
— Опасность? Что ж, можно сказать и так. Представь, ты — Мердок и ненавидишь Дерини, а Джеффрай — единственный Дерини в королевском Совете и примас нашей церкви. Он тебе главная помеха во всех планах. Так что ты предпримешь? — Епископ Кай не строил особых иллюзий.
— Постараемся вовремя предостеречь его, — проронил Камбер. — Торквилл, а вы? Какие у вас планы?
Барон повел плечами.
— Вернусь в свое приграничье. После стольких лет службы при дворе это кажется непривычным, но Кай прав. Здесь не место для Дерини.
И вообще, есть ли оно — это место для Дерини? — размышлял Камбер, когда они разошлись. — Теперь Совет для нас закрыт. Как же нам выжить?
ГЛАВА 9
Горе тебе, о земля, когда царь твой отрок и когда князья твои едят рано![10]
Камбер проспал до самого вечера, поскольку, хотя он не признался в том Райсу с Джоремом, он не сомкнул глаз прошлой ночью. Пробудился он, когда колокола собора звонили к вечерне. На улице давным-давно стемнело.
Не поднимаясь с постели, Камбер позволил себе потянуться и сладко зевнуть, припоминая, когда в последний раз он предавался этим скромным удовольствиям. Тут же нахлынули воспоминания о прошлой ночи, но он постарался отогнать их прочь. Сейчас были дела поважнее: следовало погрузиться в легкий транс и восстановить равновесие, а затем решить, как лучше использовать то знание, что пришло к нему прошлой ночью. Однако если с первой задачей он справился без труда, то со второй оказалось сложнее, — даже призвав на помощь наиболее объективную часть сознания, прежде принадлежавшую Элистеру, он не сумел разгадать тайного смысла всего происшедшего накануне. Уход Синхила не поддавался логическому объяснению.
