Вадим Проскурин - Повесть о райской жизни
Я кивнул.
— Плохо, — покачал головой Михаил. — Но то, что ты больше не живешь здесь — хорошо.
— Почему? — спросил я.
— Потому что тебе нельзя здесь находиться. Рай предназначен только для ангелов и праведников.
— Мертвых праведников? — уточнил я.
Михаил насупился.
— Уходи, — сказал он. — Ты и так уже натворил более чем достаточно. От сотворения мира ни разу еще не бывало, чтобы слуга Люцифера заявился в святая святых без предварительной договоренности. Надеюсь, ты совершил свой проступок по незнанию, а не из глупой бравады.
— Я прожил здесь четыре месяца, — повторил я, — и за все это время я не встречал никого, кроме гурий. Почему?
— Я не обязан тебе отвечать, — сказал Михаил. — Но в знак доброй воли отвечу. Выслушав ответ, ты покинешь рай?
— Я должен еще забрать своих друзей. Я их заберу и покину рай вместе с ними.
Михаил отрицательно покачал головой.
— Это невозможно, — заявил он. — Человек, попавший в рай живым, никогда не вернется на Землю, даже если он попал сюда по ошибке. Это закон.
— Тогда почему ты меня гонишь? — спросил я. — Я ведь тоже человек.
— Ты не человек, — возразил Михаил. — Ты рожден человеком, но ты выбрал путь дьявола. Я обязан препроводить тебя в ад.
— Я не обязан тебе подчиняться, — заметил я.
— Тебе придется.
— Гавриил уже пробовал подчинить меня своей воле. Вот все, что от него осталось, — я указал картинным жестом на окровавленную траву.
— Эта кровь не его, — возразил Михаил. — Она твоя. Ты не победил Гавриила, ты всего лишь изгнал его, но он вернется. А ты сохранил подобие жизни лишь благодаря заступничеству своей старшей сестры.
— Она мне не сестра, — уточнил я. — Она богиня, равная твоему хозяину.
Михаил посмотрел на меня таким взглядом, каким обычно смотрят на олигофренов.
— Нет бога, помимо моего хозяина, — наставительно произнес он. — А все, говорящие противное — суть идолы, лживые и несуществующие.
Я пожал плечами.
— Как знаешь, — сказал я. — По-моему, ты несешь околесицу, но ты хоть как-то со мной разговариваешь, а не бросаешься сразу с мечом наперевес. У нас с тобой разная вера, но ты мне кажешься нормальным человеком…
— Я не человек, — перебил меня Михаил. — Как и ты.
— Неважно, — отмахнулся я. — Человек, не человек… Я не хочу с тобой драться. Я хочу только одного — забрать отсюда друзей и уйти. Я могу даже пообещать, что никогда больше не появлюсь в раю и не приведу сюда никого ни с Земли, ни из ада. Или… давай так — я отправлю своих людей на Землю, а сам отправлюсь в ад, как ты и настаиваешь. Думаю, так будет справедливо.
— В раю нет иной справедливости, чем божье слово, — заявил Михаил. — А бог сказал ясно: рай предназначен только и исключительно для ангелов и праведников. Человек, отбывающий земной срок, может посетить ад, прецеденты бывали, но не рай. Человека, оказавшегося в раю обманом или по недосмотру херувимов, надлежит незамедлительно препроводить в ад.
— Такие прецеденты тоже бывали? — заинтересовался я.
Михаил помотал головой и вдруг замер.
— Ты выведываешь сведения, — констатировал он. — Не понимаю, почему ты не хочешь все узнать прямо у Люцифера, но это несущественно. Я больше не буду с тобой разговаривать. Либо ты уходишь прямо сейчас, либо я изгоняю тебя силой.
— Хорошо, — сказал я. — Ухожу.
Ускоренный режим… включен. Пространство сминается, складка одним концом совмещается с местом, где стоит Михаил, а другим концом — с маленьким островком посреди реки Брахмапутры. Четырехглазого наверняка заинтересует этот визит. Распрямление… слава богу, получилось. Но не стоит обольщаться, времени у меня мало. Как только Бомж узнает, что здесь происходит… даже не знаю, что он тогда предпримет, да и не хочу узнавать, честно говоря.
Я взлетел и отправился на поиски гаранта конституции. Его надо эвакуировать в первую очередь.
15
Разговор с президентом был коротким.
— На долгие объяснения нет времени, — сказал я. — Вам пора возвращаться, здесь скоро станет жарко. Если бы я знал, как все пойдет, не стал бы вас зря тревожить.
— А что случилось? — спросил президент.
Выглядел он спокойным, лишь телепатия подсказывала, что он крайне встревожен и никак не может решить для себя, что его окружает — глюки или объективная реальность.
— Рай оживает, — сказал я. — Тут появились ангелы, архангелы и черти, которых вызвали ангелы, чтобы утащить в ад людей, попавших в рай из-за нашей с Головастиком глупости. До вас черти еще не добрались?
Президент растерянно помотал головой.
— Слава богу, — сказал я. — Сейчас переброшу вас обратно и пойду вытаскивать остальных, пока к ангелам подмога не подошла. Не знаю, сумею я получить от вас консультацию или нет, но все равно спасибо.
— За что? — удивился президент.
— За желание сотрудничать.
С этими словами я телепортировал своего несостоявшегося консультанта на Землю и, не теряя больше ни секунды, полетел во дворец.
Внутренний дворик по-прежнему напоминал пересыльную тюрьму. Грешники толпились внутри пентаграммы, а ангелы и черти собрались у стены и что-то увлеченно обсуждали. Меня никто не заметил.
Я не стал приземляться, а завис над двориком и стал творить заклинание прямо в воздухе, пока ни ангелы, ни черти не опомнились. Как только они меня увидят, сразу начнутся разборки, к чему они приведут — непонятно, но к чему бы они ни привели, люди не должны пострадать, они ведь не виноваты, что повстречались мне на пути. Вина всецело моя. Даже если загробная жизнь пришла на Землю всерьез и надолго, все равно надо дать людям хотя бы символический шанс покаяться.
Я смял и распрямил пространство, центральная часть пентаграммы опустела. Теперь можно и приземляться.
Как ни странно, меня все еще не замечали. Я подошел к беседующим и прислушался к разговору.
— Дьяволы не имеют власти в раю, — горячился один из ангелов, похоже, самый главный. — Даже если он вернется и что-то скажет, вы все равно должны делать только то, что велено вам прежде. Хватайте своих грешников и убирайтесь, пока не вернулись Михаил с Гавриилом.
— Пока они не вернутся, я никуда не уйду, — не уступал главный черт. — Мы не оставим старшего брата в беде.
— То, что с ним происходит — не беда, — возразил ангел. — Это либо недоразумение, либо глупость. В первом случае он сам скоро вернется в преисподнюю, а во втором — вы все равно ничего не сможете поделать.
— Мы обязаны донести до повелителя весть о случившемся, — заявил черт.
