Наталия Мазова - Исповедь Зеленого Пламени
…Когда на следующее утро я открываю глаза, мой взгляд натыкается на пикирующего ястреба, вышитого золотом на груди черного камзола. От неожиданности я опять закрываю их…
— Кончай дурить, — звучит надо мной голос Росальве диа Родакасра. — Вижу ведь, что уже не спишь.
Я, покорно глядя на него, сажусь на примятой траве.
— И давай сразу договоримся — ни в какое твое безумие я не верю ни на грош. Долго ты еще намерена над нами измываться?
Так. Этот человек явно знает больше, чем может показаться с первого взгляда, но, хоть убей, не пойму, чего он добивается.
— А чего ты ожидал? Что я сразу приведу вас к Герхарду? Плохо же ты обо мне думаешь, эн Росальве!
— Слушай, — он наклоняется ко мне, — мы одни, солдаты нас не видят и не слышат. Я сказал им, что пошел на тебя взглянуть, не убежала ли… все равно из всей этой банды по лесу умею ходить я один. Так что можешь говорить со мной начистоту.
— А кто ты такой, чтобы я говорила с тобой начистоту? — взвиваюсь я.
— Тот, чье истинное Имя звучит как Гэлт Чинуэй, — отвечает он с неподражаемой улыбкой.
…(Три строчки непечатностей я просто опускаю, остальные пятнадцать заменяю точками.)
— Трать-тарарать, — наконец удается мне выговорить. — Ситуация весьма напоминает древний анекдот, где все до единого командующие ругианской армией оказываются засланными агентами Восточной коалиции. Можно подумать, мало нас с лордом Араном…
— Ну, меня, положим, никто не засылал, — возражает он все с той же улыбкой. — Я родился и вырос в Романде. Просто матушка моя, как и ее двоюродная сестрица, была моталицей, да не просто, а членом ведьминской школы Иэвхи. Вот мы с троюродным братом и унаследовали умение ходить по Закону Цели, хотя пользуемся им не так уж часто. Я, например, бывал в Городе, который для всех, только три раза.
— Слышал бы тебя твой Верховный Экзорцист, которому ты служил верой и правдой! — невольно улыбаюсь я в ответ.
— Нет. Он не услышит, — произносит Росальве точь-в-точь с интонацией Флетчера. Все-таки сильно они похожи, но этот постарше, проще держится, да еще у Флетчера его длинные волосы свисают, как уши у спаниеля, а Росальве стрижется коротко, и голова, по мутамнийскому обычаю, повязана черным платком.
— Короче, Гэлт…
— Не здесь, — обрывает он меня. — Хочешь назвать попроще, зови Шинно. Всем мутаамнам даются звериные имена, моего брата, к примеру, зовут Линхи, Рысенок, а меня — Лисенок.
— Короче, Шинно, чего тебе надо от меня?
— А давай-ка немного пройдемся к реке, — улыбка еще шире. — Не ровён час, придет кто-нибудь выяснить, чем это я с тобой занимаюсь так долго…
Он изящно подает мне руку. Странная мы, конечно, пара — ведьма со спутанными волосами, в мятом и грязном платье, а рядом — рыцарь в черно-желтом, выглядящий так, словно собрался на прием к королю, а не шарился трое суток по лесу…
Между редеющими деревьями сверкает серебром Сорна. Берег полога стекает к воде, на влажном песке обсыхает несколько вынесенных рекой обломков деревьев. Шинно смотрит куда-то за реку, солнце слепит мне глаза, но вот на него набегает облачко — и тогда и я различаю на том берегу полосатые кангранские шатры.
— Теперь поняла? — спрашивает Шинно.
— Прикочевали, значит, — произношу я оторопело. — Учуяли. И что теперь?
— По крайней мере, Верховный Экзорцист и они, в любом случае, не окажутся на одной стороне. Значит, вероятнее всего, у бланкиан и Кангры найдутся общие интересы.
— Ты хочешь сказать…
— Именно это и хочу. Другого безопасного места я на сто лиг вокруг не знаю. Ищите да обрящете.
Я испуганно меряю взглядом ширину реки.
— То есть я должна плыть на тот берег?
— Ах да, тебе же, как всем Огненным, положено плавать только топором на дно… Ну вот подходящее бревнышко — не тяжелое, опять же сучки есть, держаться удобно. Течение здесь слабое, так что переправишься без проблем. Только поторопись — когда солдаты увидят тебя на воде, я не посмею приказать им не стрелять.
Подхватываю бревнышко — оно действительно совсем легкое — и иду к воде, но вдруг оборачиваюсь в испуге:
— Откуда ты знаешь, что я… Огненная?!
Улыбка сбегает с его лица.
— Обрати внимание, я назвал тебе истинное Имя, не спросив твоего, — и одними губами, словно целуя: — Улыбнись, сражайся, умри!
Я резко поворачиваюсь к нему спиной и, вздрагивая от холода, вхожу в воду, опираюсь грудью на бревнышко… В платье плыть неудобно, но Шинно абсолютно прав — некогда. Некогда даже оглянуться еще раз.
Елки зеленые, я же еще в лагере Верховного Экзорциста обратила внимание, что кольцо на его руке почему-то надето камнем внутрь!
Шинно Росальве диа Родакаср, Лисенок мутамнийских кровей, капитан арбалетчиков…
Солнце бьет мне в глаза. Слабое течение аккуратно сносит меня к кангранским шатрам.
От судорожного хватания за бревно свело руки. В попытках выбраться на кангранский берег я совершенно изнемогла — никак не получалось уцепиться рукой за корни, торчащие из подмытого обрыва, и не выпустить при этом свое плавсредство. Раз я даже с головой окунулась, испугавшись больше, чем лицом к лицу с Ле Жеанно.
Но все рано или поздно кончается. Мокрая, с ног до головы в песке, я уже карабкаюсь вверх по склону, поднимаю голову над краем обрыва…
У самого края со спокойствием Будды сидит старуха кангранка в голубых шароварах и коричневой шерстяной рубахе. В руках ее тяжелое копье с перекладинкой, и его наконечник находится в опасной близости от меня — достаточно легкого толчка, чтобы я полетела назад в Сорну.
— Убери копье, — выговариваю я задыхаясь. — Пусти на берег.
— Вай-буй, какой невоспитанный романдский девушка! — бабка каким-то образом всплескивает руками, не выпустив при этом копья. — Нет бы сказать старой Хеведи — доброе утро, бабушка, как твое здоровье и здоровье твоей уважаемой семьи? Вот как бы поступил приличный кангранский девушка.
Три молодых кангранки, развешивающие на жердях выстиранную одежду, одновременно поворачивают головы на эти слова, смотрят на меня секунды три и возвращаются к работе.
— Бабуля, — говорю я, начиная раздражаться, — у меня нет времени на ваши кангранские церемонии. Здесь Герхард Диаль-ри?
— Какой такой Герхард? Знать ничего не знаю. Еще не хватало всякий беглый еретик пускать в свой шатер! — копье приближается ко мне еще на сантиметр. — Честный девушка положено дома сидеть, приданое себе вышивать, а не вылезать из реки, как водяной ведьма!
Мозг мой лихорадочно работает. Неужели и вправду не здесь? Да нет, такие люди, как Шинно, не ошибаются, да и логика на его стороне…
