Виктория Абзалова - Давай согреем звезду (Дорога в ночь)
– Прошу, – он сам указал дорогу. В свои покои, – благо по традиции эти король и королева спали отдельно.
– Лиз, – замешкался вдруг Дамир, – Хаген…
Лизелла моргнула, только тут замечая, что ворон остался в орочьем становище, на своем шестке в шатре: не до него было. Под непонимающими взглядами, она взяла его за плечо, ведя вслед за королем коридорами дворца.
Принадлежность к категории темных, о которых буквально кричала каждая деталь облика и манер чародея, не вызывала сомнений. Король едва не морщился, ловя озадаченные взгляды и шепотки, представляя какие слухи тут же поползут по столице и за ее пределами. Но досада на черного, похоже решившего отрезать ему все возможности для отступления, что бы скрывать Дианта и дальше, отступила, когда он со смешанным чувством ревности и благодарности смотрел, как чародей осторожно опускает мальчика с краю широченной кровати. Мага вело, и Ансгар запоздало сообразил, что мог бы и сам отнести сына, испытав очередной приступ угрызений совести: получается, прав Диант, не веря своему отцу, – чужие люди заботятся о нем больше.
– Вы не хотите объяснить, что здесь происходит? – холодно поинтересовался Эрнст, не отрываясь от своих обязанностей. Он не посмел предъявить претензии королю, но напустился на помогающую ему Лизеллу.
– То, что ваша коллега только что спасла жизнь принцу, – вместо нее резко ответил Дамир.
– Я не настолько слеп, – вмешался Ансгар, отводя взгляд от ладони мага на лбу Дианта и тонких пальцев сжимающих запястье, – И понимаю, что жизнь моему сыну спасли вы.
– Да уж, слепой здесь я, а не Ваше Величество! – напряжение и Дамира отпускало неохотно, из-за усталости на терпимость уже не хватало, – Так я могу рассчитывать на орден? Или только на маленькую медальку?
Ошеломленный вскользь сделанным признанием, Ансгар промолчал.
– Если вы пожелаете, я сделаю вас кавалером всех существующих орденов, – признал поражение перед обстоятельствами король, – Если вы продолжите то, что начали.
– Я и не собирался прекращать! Чрезвычайно редко дар проявляется в таком раннем возрасте, а изоляция только способствовала прогрессированию его негативной стороны. Если не вмешаться хотя бы сейчас, лучше удавите его своими руками, не заставляя хотя бы мучиться. Думаю, даже многоуважаемый господин Эрнст со мной согласится.
Светлый маг нехотя кивнул.
– Чародей, не понимающий, что творит, опаснее самого отъявленного злодея… каковы бы ни были его намерения. И в первую очередь вредит себе. Но начинать полноценное обучение может быть уже поздно…
– Отчего же, дело не в возрасте, а в подходе, – возразил Дамир, не дав ему договорить, – когда меня подобрал мастер, я был даже старше принца и не жалуюсь.
– Подобрал? – вопросительно вскинул брови Эрнст.
Оборот резанул слух: не отобрал – по результатам экзамена, например, не выбрал – из остальных учеников, а как-будто пустил в дом приблудившегося помоечного щенка.
Воспользовавшись затронутой темой, Дамир улыбался, словно получал невыразимое удовольствие, провоцируя присутствующих всеми возможными способами.
– Если быть точным, лорд Башни выторговал меня у одного героя на опыты, после того как перебил банду, в которой я некоторое время… э… обретался.
Дар речи пропал даже у Лизеллы, а молодой человек продолжил с невинным видом:
– Видите ли Ваше Величество, я не имею чести состоять в дворянском звании, поскольку родился в одной из канав вашей славной столицы и о своем происхождении имею самое смутное представление. Вы уверены, что мое присутствие все же не оскорбит эти стены?
Ансгар пересилил себя, как никогда осознавая, что маг может попросту забрать Дианта с собой, как и угрожает, при чем так же легко, как и привел его, и согласился:
– Спасение принца стоит самого высокого титула.
Это было уже полной капитуляцией.
Удовлетворенный Дамир улыбнулся еще шире и небрежно пожал плечами.
– Я в этом не нуждаюсь.
Повисла томительная пауза. Прежде, чем король смог найти еще какой-нибудь аргумент, чертов колдун пренебрежительно фыркнул:
– Не трудитесь, Ваше Величество. Единственный человек, которого вам стоит уговаривать, пока вас не слышит, – он указал на мальчика, – Так что завершим дискуссию.
* * *
Уютная ласковая тьма постепенно таяла, уходила, оставляя после себя мертвящую пустоту, и Диант отчаянно продолжал за нее цепляться, что бы как можно больше отдалить миг пробуждения навстречу реальности, ранящей душу битым о булыжник стеклом. Он не то что бы боялся, просто не желал видеть опостылевший узор балдахина или стен. Если не открывать глаз и очень постараться, – то можно представить, что ничего вокруг нет, что он по-прежнему в согревающем полумраке шатра, а тишина вокруг – вовсе не потому, что нечего и некого слышать. Что вот-вот появится светловолосая волшебница Лиз или синеглазый Дамир, которому еще не надоело тратить свое время на чужого никчемного мальчишку…
Нет, как не напрягайся – обмануть себя не получится. Подушка слишком велика, можно утонуть, под пальцами гладкое тонкое полотно, а не тканое покрывало, и запах другой: смесь пыли, въевшейся в тяжелые занавеси и портьеры с добавлением каких-то духов. Диант вдруг понял, что и в его комнате воздух был иным, и приоткрыл веки, для того, что бы убедиться, что мир опять не пожелал дать ему даже малюсенькой поблажки.
Помпезная опочивальня, в которой он лежал, была еще не его тюрьмой, но несомненно ее преддверием. Смешно даже предположить, что побег, пусть не планируемый заранее и неожиданный для него самого, будет расценен как невинная шутка, за которую ему погрозят пальчиком, пеняя на недостойное принца поведение… Несомненно, его запрут куда-нибудь, понадежнее Шпассенринка.
При этой мысли, грудь прошила тонкая острая игла, горло перехватило: я же не выдержу больше!… Но до глаз слезы не добрались. Диант зажмурился и свернулся, пытаясь укрыться от безжалостной действительности хотя бы одеялом. Почему он не имеет права, хоть умереть на свободе, а не среди стен, смыкающихся над ним могильным склепом? Почему он вообще не умер – всем, включая его самого, стало бы только лучше…
Он вздрогнул и вскинулся, когда лба коснулась прохладная ладонь.
– Ди? – бесшумно появившийся Дамир сел рядом.
Чародей выглядел усталым и грустным. Серебряный венец он снял, но даже без такого украшения его высокое положение было очевидно.
А это значило, что за их встречей стоял король. Диант молчал, опустив голову, но очень хотелось спросить зачто: чем бы он не успел разочаровать волшебника, для чего было обманывать? И зачем тот теперь сюда явился? В чем бы он ни был виноват, но ему же тоже бывает больно…
