Виктория Абзалова - Давай согреем звезду (Дорога в ночь)
– Есть битвы, женщина, в которых нет союзников, – орк наградил ее пронизывающим взглядом и стал отряхивать пространство вокруг распростертого Дианта кисточкой, то и дело смачивая ее в чаше с очередной пахучей дрянью, – Слабый лишь приведет за собой смерть для более сильных, сильный – сможет защитить слабых… Иди женщина! Он – не принадлежит тебе… У него душа волка. Он не принадлежит никому, кроме себя…
– Ему всего двенадцать лет!
– Есть битвы, – в которых нет детей…
Шаман постепенно перешел на невнятное бормотание, сопровождая его негромким рокотом бубна.
Лизелла, напротив, села у изголовья: что бы не говорил зеленокожий, по крайней мере одно она может сделать – дать Дианту силы для борьбы.
К вечеру, спустя бесконечные томительные часы бдения над вытянувшимся на ложе мальчиком, белым, как простыни привередливой принцессы, – волшебница все больше скатывалась в глубь тихой неотвратимой обреченности. Ведь сама же расписывала Дамиру (кстати, куда он запропастился, когда так нужен?!), что «зеркало» реагирует на сильные эмоции… На любые сильные эмоции! Вот и получилось, что неправильный барьер Дианта, попытавшись компенсировать его бурную реакцию, мало того, что вытянул на это почти все его силы, так к тому же и схлопнулся совсем плотно, перейдя с тонкого плана бытия на физическое…
На пару с шаманом им кое-как удалось привести парнишку в чувство, и Диант пришел в себя, но ему по-прежнему было скверно: он едва сохранял сознание, и все снадобья старого орка не смогли облегчить ему дыхания.
Лизелла промокала ему виски и лоб всученной резко воняющей дрянью, тем не менее возвращающей ясность соображения даже ей, поила настоем и специально для него приготовленным мясным отваром, решительно пресекая попытки влить в и без того несчастного ребенка кобылье молоко с кровью.
– Все будет хорошо, Ди… Ты поправишься… – твердила она, сама себе не веря.
Даже будь Дамир здесь, а не у своих «родственников», что они смогли бы сделать? Все, что она отдала мальчику, утекало на проклятый барьер, а начни Дамир ломать защиту, обернувшуюся смертельной удавкой, – от такой нагрузки у Дианта просто не выдержит сердце.
Голос волшебницы звучал спокойно и убедительно, но она видела, что мальчик ей тоже не верит. И это было совсем плохо ведь для того, что бы жить – нужна прежде всего воля.
– Ди, не сдавайся! Все зависит от тебя, – уговаривала его Лизелла, – Если ты не захочешь, даже Дамир не сможет тебе помочь.
Упоминание о маге сделало больше, чем все старания чародейки и шамана: Диант немного расслабился и даже задышал ровнее – конечно, он поможет, когда он рядом и правда все хорошо… Если только ему не надоест возиться с ни на что не пригодным мальчишкой.
Юному принцу становилось все хуже, он дрожал, как будто лежал на снегу, и временами проваливался в забытье. Краски перед глазами расплывались и сливались в одно неразборчивое пятно, легкие болели. Он уже не чувствовал, не понимал где он, и только знакомый встревоженный голос вернул его из муторной засасывающей трясины.
– Ди! – возвратившийся наконец Дамир опустился рядом, сменяя облегченно отползающую Лизеллу.
До того момента, как встретился с укке Дайком, он был в прекраснейшем настроении по поводу того, что конфликт с Юлдуз удалось разрешить с минимальными уроном для обеих сторон. Все-таки, хотя мировоззрение и менталитет формируются традициями, в которых вырос человек, Алдар всегда отличался острым умом и умением видеть суть вопроса, – иначе бы вожди девяти племен не выбрали бы его главой, несмотря на молодость. А еще он был человеком чести, как это не странно звучит в отношении кочевника, из почитаемых дикарями и варварами степняков. Характер его сестренки не был ни для кого секретом, и понимая в какую ситуацию она себя поставила, он тем не менее не мог допустить бесчестья для своего побратима. Тем более, что тот настолько чтил род своего кровного брата и друга, что готов был пожертвовать своим именем, ради будущего глупой, легкой на язык женщины. Льстило самолюбию и вызывало немалое уважение и то, что колдун, которому достаточно было щелкнуть пальцами, что бы посмевшие его задеть обратились в прах, признавал их обычаи. Так что, когда Алдар-бату продумал свою тактику до конца, получилось, что явившись на судилище, Дамир встретил не жаждущего возмездия за оскорбление вождя, а мудрого союзника, с которым они разыграли партию так, словно репетировали минимум год.
Лизелла наверняка бы взбесилась не меньше Юлдуз, если бы знала, что он опять отговорился ее именем, преподнеся их мнимый брак еще и как политический союз, призванный подкрепить перемирие, в связи с чем он не может полностью располагать собой. К тому же, жена колдунья -…
И даже воспоминание об очередной размолвке, не могло ему досадить: что бы она не говорила, но тогда у колодца – ею двигало не только желание, а значит можно еще побороться за свою мечту. Ну и что, что мечта сопротивляется? Ничего не бывает, что бы все и сразу!
С такими мыслями Дамир и возвращался в становище, и сразу же обратил внимание на одно обстоятельство – волки исчезли. Лишь одна волчица жалобно скулила у шатра. Выслушав же все, что описал ему укке Дайк, молодой человек метнулся к своему шатру, и зрелище измученной девушки рядом с обессиленным мальчиком совершенно не обнадеживало.
– Ди… – каким-то чудом ему удалось совладать с голосом и не выдать растерянности.
Мальчик слабо улыбнулся в потемневшие от волнения синие глаза, хотя и знал, что они его не увидят. Дамир содрогнулся: разливался соловьем, что Диант важнее всего, а сам? Он был честен, когда торопился! Но что поделать, если Диант его не дождался… Он все же попробовал войти в его сознание, но при первой же попытке мальчик всхлипнул и выгнулся от боли.
– «Радугу» сделаешь? – хрипло обратился Дамир к вошедшей обратно Лизелле и мотнул головой в сторону небольшого сундучка.
Та кивнула и поплелась исполнять поручение.
– Ди, – он снова приложил холодную руку к своему виску, – Попробуй, дотянись до меня сам!
Времени на это понадобилось немало, – Лизелла успела вернуться с эликсиром.
– Молодец, давай… еще чуть-чуть… Умница, – подбадривал Дамир, прежде чем смог все-таки уловить и закрепить хрупкую, то и дело ускользающую связь, и попросил, – Верь мне, Ди!
– Что ты задумал? – холодея от тягостного предчувствия, выговорила Лизелла, когда он взял ее за руку. Она и не подумала закрывать сознание, когда он брал из ее памяти то, что нужно.
– Иди за мной и держи «Радугу» наготове, – коротко распорядился чародей, и волшебница с нарастающим ужасом увидела, что он начинает открывать тонкие пути, медленно, но верно увлекая за собой Дианта.
