Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф
– Я понимаю ваше отношение, – ответил я ровно, – да, понимаю.
Он кивнул, лицо чуть помрачнело.
– Главное, чтоб доложили.
Я улыбнулся.
– Докладывать некому. Я просто… путешествую.
– Да-да, – согласился он. – Так вот постарайтесь пропутешествовать обратно целым и невредимым, а там на месте расскажете, что видели и что услышали. В том числе и мое откровенное мнение.
Я улыбнулся еще шире.
– В числе других интересных встреч и событий.
– Да-да, вы ведь просто расширяете кругозор.
– Конечно! – подтвердил я. – Обязательно, просто непременно расскажу во всех подробностях и ничего не пропущу. Разве смогу не похвастаться, где бывал и с кем говорил?
– Да-да, – сказал он. – Обязательно упомяните, что говорили со старшиной торгового союза всех ремесленников Хербертом Форестом.
Глупо не посетить по дороге пару трактиров, и хотя жратва уже не нужна, однако посидел за общим столом, послушал, потом ходил по базару и приценивался, а еще больше слушал и задавал наводящие вопросы.
Сперва, собирая сведения об устройстве своей марки, беззвучно ругался, кривил губы, потом только морщился. Тот вот город и есть все королевство Белых Гарпий. Правит им, естественно, король.
Ну да, король. Один город, и уже – королевство!.. Бред какой-то. Правда, я знал бред и похлеще: на островке Итака вообще не было городов, только несколько домов с приусадебными участками, но все-таки правителя называли королем, хотя тогда именовали просто рексами, но потом рексами называли даже императоров.
Да и вообще все те менелаи и агамемноны владели крохотными клочками земли, но именовались царями. Здесь наверняка были просто выборные главы городов, что в условиях военного времени получили временно неограниченную власть… да так и не выпустили ее из рук, впоследствии укрепив ее еще больше и объявив себя королями.
А почему нет, если во главе любого крохотного племени варваров стоит вождь, гордо именующий себя конунгом?
Тогда тот, который их всех объединил, не меньше чем император. А то и вовсе… страшно подумать…
Вообще-то устройство моей марки чем-то напоминает древнюю Элладу, где существовали и даже процветали города-государства типа Афин, Фив и прочих. Правда, земли вокруг тех городов не были заняты враждебным народом. Здесь, скорее, ситуация, как в Древнем Египте, куда вторглись воинственные гиксосы, они же укры, и несколько сот лет или даже тысяч правили Египтом, но не понимали местный уклад и не трогали непонятные для них скопления людей, называемые городами…
Хотя нет, здесь совсем иное, что это я, как страус, все ищу аналогии, чтобы нашлось за что спрятаться. А то договорюсь до Греции, занятой турками, которую поехал освобождать Байрон, или до Италии, захваченной Австрией, против которых поднялись карбонарии и прочие гарибальдийцы. Здесь же Гандерсгейм, здесь все иначе. А самое худшее отличие – угнетенные не хотят освобождаться от такого угнетения…
Правит этом городом-королевством Белые Гарпии великий король Вандерлит. Чем великий, никто не уточняет, но великий – так великий. У него вообще нет дочери, но есть она у соседнего властелина города-королевства Гардекс Узиланда. И ту вполне уже можно выдавать замуж.
В трактире я узнал, что король Вандерлит – умница и хитрец, а в соседнем городе живут одни дураки, что шерсть выгоднее покупать у жителей Гардекса, а обрабатывать в королевстве Поющих Деревьев, руду самую качественную добывают в копях Бретокса – наверное, тоже не меньше, чем королевство, но плавильные мастерские самые лучшие в Йеремланде. Однако скоро они объединятся, если ярл Растенгерк возьмет в жены принцессу Вики…
Я насторожился, услышав сразу два знакомых имени.
– А почему?
– Ярл Растенгерк, – объяснили мне охотно, – покровительствует королевству Бурландия. Очень покровительствует! У него самого там мастерские, здания, он провозглашен наследником престарелого короля Бенедикта… Это единственный из варваров, что старается породниться с горожанами!
– У него это получается, – буркнул второй с непонятной интонацией. – То ли хитер, то ли… Другие вожди на него смотрят косо. Города у варваров считаются рассадниками нечистот и гнилости духа.
– Словом, – продолжил первый, – оба королевства окажутся в руках ярла Растенгерка. А то и три, если он сумеет подчинить зажатое между ними королевство Бретокс. Это значит…
Он замолчал многозначительно, давая мне возможность понять недосказанное.
– …долой торговые пошлины! – сказал я бодро.
– Молодец, понимаешь.
– Уменьшение расходов на аппарат угнетения, – добавил я, на меня вытаращили глаза, я пояснил: – Один суд вместо трех, одна тюрьма и одна виселица…
Все захохотали и протянули ко мне кружки с пивом.
Глава 15
Я отворил дверь трактира в темень, это значит, почти полночь, летом темнеет поздно. Пока мы пировали, в городе заперли последние лавки, улицы пустеют, надо уходить, а куда, если нет своего дома. Значит, марш в свою пещеру, ящерица, рептиль чешуйчатый…
На улицах тень, а в узких переулках вообще мрак, приличный народ исчез, остался всякий подозрительный, среди которого, естественно, есть и приличные, восхотевшие неприличных развлечений.
Воздух еще сухой и горячий, но снизу тянет сыростью, словно с заходом солнца раскрылись подвалы, подземелья, а также… бр-р-р-р… могилы.
Я бодро миновал ворота, никто не обращает внимания на человека, который не бродит неуверенно, а идет целеустремленно и деловито. А что с заходом солнца идет не в город, а из него, что ж, некоторые торговые дела требуют особых условий.
За городом лунный свет ярче и заметнее, мир кажется неподвижным, зачарованным. В траве старательно верещат кузнечики, каждый на свой лад, но в целом получается довольно слаженный оркестр, в кроне деревьев заливаются умопомрачительными трелями соловьи.
Свежесть воздуха медленно вытесняет духоту ушедшего дня, мир людей засыпает, вряд ли кто обратит особое внимание, даже если увидит, как вдалеке от стен взметнулся в небо некрупный и потому не слишком опасный дракон, к тому же я всегда прикрываюсь незримостью.
Тугой теплый ветер загудел, как туго натянутая струна, как огромный басовитый шмель. Я завис в центре спящего мира, а подо мною поплыла темная земля, над спиной с торчащим гребнем медленно двигаются тусклые звезды и пугливо смотрит на мою звериную мощь бледная робкая луна.
Я чуть изменил наклон крыльев, и вселенная послушно повиновалась, ускорив движение навстречу и одновременно медленно и неспешно приближая далекую землю.
