А. Лейк - Битва драконов
Но не только. Эдмунд улавливал также слабое подобие любопытства. Под оглушительный треск одно покрытое льдами плечо оторвалось от скалы, голова стала поворачиваться, чтобы увидеть снежные поля внизу, исчерченные тенями гор, окаймленные далеким лесом. Чувствовалось, что зрелище доставляет дракону удовольствие, но вместе с удовольствием угадывалась его усталость: слишком стар он был, слишком долго оставался в забытьи. Желает ли он пробуждаться?
— Да! — сказал Эдмунд вслух, увлекшись. — Это очень важно.
Он пытался разбудить драконьи мысли. У подножия горы притаился враг, внушал он ему. Лети вниз! В бой! Но ответа не было. Сознание Эдмунда омывалось длинными, медленными, рокочущими драконьими мыслями: мир, сон, красота вокруг… и легкое раздражение от тонкого, как комариное жужжание, голоска. Нет, этим драконом не покомандуешь! Эдмунд думал об Элспет, находившейся далеко внизу, и чуть не плакал от отчаяния. Эдмунд Сассекский, без пяти минут король — и не способен приказать тупой твари взмыть в воздух?
Впрочем, хороший король умеет не только повелевать, но и управлять, всегда твердила его матушка. Может, зверя удастся убедить?
Эдмунд сделал глубокий вдох, борясь с тревогой, и попытался присоединиться к драконьей радости из-за белизны неоглядных снегов. Вот было бы здорово полетать над ними! Он представил себе восторг свободы, яркое солнце, ветер, шевелящий каждую чешуйку… Огромное туловище под ним задрожало, ощутив то же самое. О да, продолжал он, взмыть в воздух, расправить крылья, кувыркаться и носиться, как малая птаха! Чудище снова задвигало головой, поднялся ветер — это дракон глубоко вдохнул. Но этим все пока что и ограничилось.
А потом дракон фыркнул — звук получился такой, словно на гору налетел страшный ураган, вокруг его головы завертелась снежная метель. Эдмунд почувствовал могучий толчок, Фрита вскрикнула. Все вокруг пришло в движение. Послышался грохот, словно они угодили в центр лавины. Они мигом вознеслись ввысь, сразу футов на сорок. Ледяной дракон оторвал от скалы сначала одну, потом другую лапу.
И снова Эдмунд смотрел на мир своими собственными глазами. Он чувствовал себя мухой на крупе перешедшей в галоп лошади. Он скорчился рядом с Фритой, загораживая рукой лицо от града камней, поднятого разворачивающимся крылом. Горбатая спина расправлялась после долгого сна. Драконье тело было слишком велико, чтобы за раз охватить его взглядом, но понятно было, что он потягивается, освобождается от давнего оцепенения, наполняется энергией. Тяжело поднявшись на ноги, чудище сделало несколько шагов по склону и, оглушительно хлопнув крыльями, взлетело.
Белый дракон понесся вниз, радостно заскользил над снегами. Стоя на четвереньках на холодной грубой чешуе, Эдмунд озирался, жмурясь от ледяного ветра. Трудно было понять, как такое колоссальное создание умудряется держаться в воздухе, оставалось поверить в происходящее: дракон летел с легкостью перышка, по снегу внизу неслась его тень. При резких поворотах Эдмунд скатывался по его обледенелой спине. Фрита и Кэтбар нашли себе убежище под спинным гребнем. Эдмунд переполз к ним, и они вцепились друг в друга, прижимаясь спинами к гребню и хватаясь за чешую. А дракон тем временем наслаждался вновь обретенной свободой.
— Отлично сработано, сынок! — крикнул Кэтбар, перекрывая вой ветра. — Теперь бы еще попросить его опуститься!
Эдмунд думал о том же. Он снова завладел зрением дракона и увидел несущиеся мимо скалы и льдины. В следующее мгновение он услышал крик, почувствовал боль в руке — так сильна была хватка. Он мигом пришел в себя, обернулся и увидел насмерть перепуганную Фриту.
— Кволь-Дреки! — надрывалась она. — Он нас догоняет!
Эдмунд глянул туда, куда она указывала пальцем. В склоне под ними зиял черный провал. Оттуда уже вынырнул и теперь несся им наперерез Синий дракон, грозно выставив изогнутые когти. «Он утащит нас, как утащил Элспет!» — такой была его первая мысль. Хотя зачем они ему? Хозяину дракона нужен только меч. Выходит, это война драконов, и люди в ней значили не больше, чем жалкие мушки, которых ничего не стоило раздавить при столкновении двух могучих тел.
Пасть дракона по имени Погибель была широко разинута и изрыгала огонь, а глаз с черной полосой зрачка сулил одно — смерть.
Глава восемнадцатая
«Мы боялись, что следующим драконом, выпущенным Локи, станет Каменный дракон, Кволь-Дреки, или Погибель, как прозвали его на своем наречии мы. Большая часть нашей армии отправилась на гору Эйгг-Локи, чтобы не дать этому дракону выбраться на волю.
А мне предстояло войти в огненную пещеру, где демон пытался избавиться от своих старых оков. Со мной пошли немногие: всего трое из Ледяного племени, самые храбрые из всех, ведь племя это пуще всего боится огня, еще полдюжины людей из Каменного племени и сами эльфы, в том числе моя жена. Скворушку тоже нельзя было оставить. Глядя на него, я видел, как он изменился со времени своего детства, когда он, смеясь, говорил мне в Гибернии те же самые слова».
Белый дракон как будто не замечал опасности. Быть может, для него это и не было опасностью? Такая мысль родилась у Эдмунда, в страхе следившего за приближением Погибели. Белый и головы не повернул в сторону Синего, хотя чешуя у него вздыбилась, крылья быстрее заходили вверх-вниз. Один их взмах — и дракон Погибель остался далеко позади.
— Наш дракон размером с целый ледник, — проговорила изумленная Фрита. — Ему никакой Кволь-Дреки нипочем.
— Но для нас он опасен! — возразил Эдмунд.
Встав на ноги, он устремил взгляд через нескончаемый хвост Ледяного дракона, которого пытался догнать Синий. Отброшенный волной воздуха к самым горам, он теперь снова набирал высоту.
— Осторожно! — крикнул Эдмунд. — Он пытается взлететь выше нас!
Кэтбара покинуло его прежнее молодцеватое воодушевление. Он напрягся, крепко сжимая меч.
— Оба за мою спину, живо! — гаркнул он.
Фрита подчинилась. Опустившись на колени, она достала из своей сумы лук. У Эдмунда оружия не было, не считая его дара Провидца. Он распластался на драконьей чешуе, крепко зажмурился и снова попытался завладеть зрением Ледяного дракона.
«Взмой выше! — призвал он его. — Тебя догоняет враг!»
Дракон знал о преследовании, но оно его разве что слабо раздражало, не более. Он слегка повернул голову, чтобы лучше разглядеть приближающуюся нечисть. Страха не было. Почему он должен бояться такого плюгавого создания?
«Это огонь! Огонь и гибель!» — не унимался Эдмунд. Он чувствовал себя, как человек на вершине горы, чей крик бессмысленно уносит ветер. Разбудить в драконе страх ему не удавалось. Зато проснулась злоба: Джокул-Дреки ненавидел огонь. Эдмунд заставлял дракона представлять пламя, вырывающееся из горы на равнину, превращающее в воду снега, в кипящую лаву — несокрушимые скалы. И Погибель, парящего над всем этим ужасом и ревущего от восторга, разделяемого его господином.
