Наталья Якобсон - Император-дракон
-- Эй, я дам тебе несколько монет, если ты переведешь мою лошадь через мост. Давай же, всем известно, что ты помогаешь всем желающим переправиться на ту сторону за небольшую плату, - видя его замешательство, добавил я.
-- Нет, вам я помогу бесплатно, - после недолгого молчания ответил гном. - Только ни в коем случае не слезайте с коня, а то ток реки возобновиться, а нам это не нужно.
-- Конечно, конспирация прежде всего, - саркастически заметил Винсент. - Не слушай этого хвастуна, Эдвин, ты мог бы перейти на ту сторону и сам, и оставить от всей школы лишь горстку пепла, тогда я буду единственным живым выпускником и стану во всем помогать тебе.
-- Жди меня здесь, - приказал я ему, когда карлик взял моего коня под узды и медленно повел по мосту, что самое удивительное, конь не сопротивлялся. Как только мы достигли середины моста, исчезли и пепельного цвета пустошь, и даже дневной свет. Над нами простирался темный свод неба, а внизу бурлил огненный поток. Сам мост перекинутый, через пламенную бездну казался всего лишь миражом, и темный город по другую его сторону выглядел иллюзорным.
-- Вы хотели бы проверить, как идут дела у талантливых учеников, монсеньер? - спросил карлик, явно чувствуя себя неловко от того, что ему пришлось вступить в разговор первым.
-- Какими должны быть те ученики, что проскользнули сюда мимо бдительного ока Винсента? - усмехнулся я.
-- О, это были самые талантливые.
-- И ловкие, - прибавил я. - Только один ловкач может перехитрить другого.
-- Ну, даже такой господин как Винсент не в силах был отказать красивой женщине в ее стремлениях к наукам.
-- То есть в ряды учеников ради разнообразия затесалась одна красавица. Весьма похвально. Надо же когда-то развеять мрачность обстановки, - переправившись через мост, я оставил карлика с его мыслями привязал поводья к коновязи и двинулся вперед по мрачным улицам города, не обращая внимания на взволнованное ржание коня, который, наконец, почувствовал, что он у себя дома.
-- Кстати, как зовут эту женщину? - перед расставанием спросил я у карлика.
-- Сильвия, - не задумываясь, ответил он. - Даже Винсент не смог бы отказать даме с разбитым сердцем.
Мысль о том, что Сильвия где-то поблизости очень быстро оставила меня. Я шел вперед наслаждаясь влажным и свежим, как после дождя воздухом. Великолепные, но мрачные фасады домов и синеватая подсветка улиц производили впечатление. В этом городе-лабиринте я чувствовал себя хорошо и свободно до тех пор, пока не заметил пламя одинокой свечи в подвальном окне дома, стоявшего на откосе. Наверное, этот крошечный оранжевый огонек видели все начинающие маги, пришедшие сюда впервые. Здесь они стояли перед выбором, либо бежать прочь и погибнуть, заблудившись в лабиринте темных улиц, либо оставить за порогом все человеческое, что в них было и спуститься вниз по череде крутых ступенек, чтобы через семь лет снова выйти на поверхность уже без души, но зато с глазами, запылавшими тайным могуществом.
Винсент был исключением из общих правил, он сбежал из школы так и не окончив срок обучения, так что веселость, беспечность и главное душа остались с ним. Он не превратился в мрачную тень, не утратил юность, а ведь многим другим доводилось пройти через худшее.
Я толкнул дверь, болтавшуюся на плохо смазанных скрипевших петлях, и начал спускаться вниз. Я быстро бежал по ступеням, но огонек свечи лишь все дальше уплывал от меня, словно кто-то нес его в руке. Никто не задержал меня в темных просторных подвалах, когда я спустился туда. Все буквы, огнем полыхавшие на стенах, были знакомы мне, невидимые призраки, носившиеся здесь, облетали стороной юношу - дракона. Никто не хотел ни задерживать его, ни связываться с ним. Сюда допускались только будущие прилежные и покорные ученики, но я был исключением - я был хозяином всего города и того, что располагалось под его мостовыми. Я видел живых учеников, бродивших по подземным коридорам и галереям. Они представлялись мне мрачными и уже почти безжизненными тенями, которые кланялись, замечая меня, и вновь исчезали во тьме множества переходов. Я прошел в библиотеку, хотя уже знал, что среди множества, находившихся там книг, нет ни одной способной помочь мне в расшифровке загадочных свитков Деборы.
За одним из столов перед раскрытой книгой сидел красивый манекен в алом платье с буфами и капюшоном. Я уже хотел подойти и прикоснуться к нему, но тут тонкая рука перевернула страницу. Значит это не манекен, а рыжеволосая Сильвия - женщина с пустыми кукольными глазами, в которых угас весь интерес к жизни и ко всему происходящему вокруг. Непокорные пряди струились по ее спине, как пламя, а гладкое чело было бледным, будто смерть. Сейчас она была такой же скульптурой, какой я видел ее впервые, только на этот раз не с зеркальцем в руке, а просто потерянно сидевшую в пустой библиотеке, будто большую фарфоровую куклу усадили за парту. Учиться ей было вовсе не нужно, среди этих книг она пыталась забыть себя, погрузиться в чтение и ничего не чувствовать.
Вскоре я понял, что библиотека не пуста. Из-за высоких, уставленных книгами стеллажей выступали темные тени - силуэты в черных одеждах, но с живыми, распущенными локонами. Здесь была еще одна женщина Серена - великолепная блондинка с гипнотизирующим взглядом. Она явно стремилась к большему, чем все остальные ученики. Мне было жаль ее. Скорее всего, ее ждала та же плачевная участь, что и многих других до нее. Были еще две девушки, белолицые и изящные, как статуэтки Аллегра и Кассандра, которые уже давно окончили срок обучения, но вернулись сюда лишь потому, что в мире людей стали чужими и преследуемыми.
Я бы мог перечислить всех, не вступая с ними в разговор, но мне стало душно рядом с Сильвией, и я бежал от ее пустых, невыразительных глаз, от ее уныния, от ее полного безразличия к жизни. Мне было невыносимо смотреть на то, как медленно, но неуклонно ее тело снова каменеет, готовясь обратиться в прежний, первозданный мрамор.
Вернувшись на узкие улицы, я заметив у одного крыльца скорчившееся в рыданиях существо, а рядом на тротуаре осколок зеркала. Плачущий больше напоминал человека. Я подошел к нему и заметил под растрепавшейся шевелюрой острые кончики ушей. Не зная, что сделать или сказать я просто стоял рядом, но незнакомый эльф почувствовал мое присутствие и поднял вверх покрасневшие, заплаканные глаза. В них, как в двух зеркалах, отразился лунный свет.
-- Вы живой? - подозрительный, охрипший голос разорвал тишину. В интонации сохранилось что-то музыкальное.
-- Да, - не задумываясь, ответил я и, подумав, добавил. - Пока что!
Почти тот же самый вопрос задала мне Франческа, но в другое время и при других обстоятельствах.
