Кеннет Бёг Андерсен - Ошибка кота Люцифакса
— Они все хотели быть с тобой в одной команде, Филипп, — все звучал медовый голос Люцифера, хотя было совсем незаметно, чтобы он шевелил губами. — Все хотели дружить с тобой. Подумать только, так много новых друзей! Разве это не прекрасно?
Филипп молча кивнул, ну да, прекрасно…
— Все это можно осуществить, Филипп. Здесь и сейчас. — Шепот Люцифера проникал в уши Филиппа. Он почти чувствовал, как щекочет их змеиный язык. — Тебе достаточно только сказать «да».
«Достаточно только сказать «да». — Слова, казалось, эхом отдались в его голове. — Сказать «да»… Сказать «да»…»
— Я слышу твои мысли, Филипп, — прошептал Люцифер. — Но ты должен высказать их вслух. Скажи это громко, и я сделаю так, что это осуществится. Я могу дать тебе друзей, которых тебе не хватает. Что скажешь, Филипп?
Ощущение гордости, радость в сердце, тепло от восторженных взглядов, прикосновение дружеских рук, которые хлопали его по плечу — вдруг все это начало испаряться. Он увидел, как все течет между пальцев, словно песок. Вскоре это станет воспоминанием, частью сна. Но достаточно сказать одно-единственное слово, и все вернется.
— Что скажешь, Филипп?
Эхом отдалось в голове, превратилось в голоса, которые хором кричали: «Филипп! Филипп! Филипп!»
— Ну, так что же ты скажешь?
Филипп открыл рот. Открыл рот, чтобы сказать:
«Да, да, пусть это осуществится! Пусть все вернется! Пусть все, что было, вернется!»
Черные глаза Люцифера смотрели на него в ожидании.
— Так что?
И вдруг где-то, кроме голосов, которые подбадривали его, Филипп услышал другой голос. Его собственный. Он почти не мог узнать его, что же он тогда говорил?
«Ну играйте же, маменькины сыночки! Можно подумать, я играю с командой грудничков!»
… А это было так непохоже на него.
— Скажи, Филипп, — прошептал Люцифер. — Скажи громко. Я должен услышать твой ответ.
— Нет, — сказал Филипп и после короткой паузы добавил: — Спасибо.
У Люцифера был такой вид, как будто он получил пощечину. Выражение его лица переменилось, в черных глазах появилось больше красных прожилок, взгляд стал больным, как никогда раньше.
— Нет? — пробормотал он, и Филипп не мот понять как этот сиплый голос мог несколько минут назад звучать мягко и нежно, как лунное сияние. — Что значит твое «нет»?
Филипп почувствовал, как обмяк на своем электрическом стуле, словно ему дали мощный импульс, а потом отключили электричество. Напряжение в сердце исчезло.
«Я устоял», — подумал он, хотя сам не понял, в чем он устоял.
— Отвечай же, парень! — крикнул Люцифер дрожащим голосом. — Что значит твое «нет»?
— Мне очень жаль, но я не хочу, — сказал Филипп. — Я не хочу хорошо играть в футбол. И заводить друзей таким способом.
— Но почему же? — Казалось, еще немного, и Люцифер заплачет. — Разве это не было приятно? Чертовски приятно?
Филипп кивнул. Потом покачал головой.
— Только частично, — сказал он.
— Частично? — повторил Люцифер и дернул себя за рога. — Говори так, чтобы можно было понять, парень!
— Я хорошо играл, — сказал Филипп. Он говорил медленно, обдумывая, как это лучше объяснить, — лучше всех других. И вдруг… Я не знаю, я не мог удержаться, они так часто издевались надо мной, и я… начал издеваться над ними. Обзывать их. Только потому, что они играли не так хорошо, как я.
Люцифер развел руки в стороны:
— Но ведь ты сам говоришь, что они издевались над тобой. Наступил твой черед издеваться над ними. В этом же нет ничего странного.
— Есть, — сказал Филипп. — Получается, что я такой же, как они. А я не хочу быть таким, как они.
Люцифер встал, похоже, он не знал, что ему с собой делать. Снова сел.
— А как насчет друзей, Филипп? Твоих новых друзей, которые похлопывали тебя по плечу и хвалили, и хотели играть с тобой в одной команде и…
— Они не мои друзья. Не настоящие друзья, во всяком случае. — Он пожал плечами. — Они полюбили меня, потому что я хорошо играю в футбол. Это все равно, как если бы я… заплатил им за то, чтобы они были моими друзьями. Неужели непонятно?
— У тебя готов ответ на все, так, что ли? — недовольно пробурчал Люцифер.
— Но вообще-то я отказался по другой причине, — продолжил Филипп, и Люцифер засмеялся, выражая глубокое отвращение.
— Есть что-то другое? Давай, говори! Пни меня еще, ты видишь, что я уже упал. У тебя не найдется соли, чтобы посыпать ее на мои раны?
Он фыркнул.
— Я подумал, что если последним теперь берут не меня, то…
Люцифер устало взмахнул рукой, чтобы поторопить его:
— Да, так что же?
— …то таким последним будет кто-то другой.
Люцифер долго смотрел на него. Потом наклонился и прошипел:
— Ты — злой, Филипп. Ты не ангел. Наоборот. Ты настолько пропитан злобой, что это не поддается моему разуму! Ты понимаешь, что я говорю? — Он показал на Филиппа пальцем, дрожащим от гнева. — Ты — злой! По отношению ко мне!
Палец повернулся в сторону двери.
— Вон отсюда, дьявол! Вон! Мне хватит твоей злобы на эту ночь!
27
Подозрения
Филипп побежал к Сатине. Он не говорил с ней после обеда, во время которого она молчала, потому что рассердилась на отца. После открытия, сделанного Филиппом в фотоальбоме Сатины, он тоже был не очень расположен говорить с ней, поэтому быстро, но вежливо поблагодарил ее родителей за обед и мытье и ушел в Замок.
У себя в комнате он долго стоял перед высоким зеркалом и вспоминал то, что глубоким басом говорил ему Чернорог:
— Это почти незаметно. Но если хорошенько присмотреться, то видно, что у тебя начинают расти рога.
Филипп рассматривал себя очень внимательно и никак не мог разглядеть, что у него растут рога. Но, может быть, именно поэтому он иногда чувствовал, что у него по-настоящему раскалывается лоб?
Рога? Он все-таки человек. А у человека не бывает рогов.
«Но ты больше не можешь считаться обыкновенным человеком, Филипп, — прошептал голос. — Ты — ученик Дьявола».
Оказалось, что Сатины нет дома. Филипп трижды постучал в дверь, потом сдался. Хотелось бы знать, где она? Вчера она сказала, что пойдет домой сразу после школы, звонок с последнего урока прозвенел давным-давно.
Ладно, он попробует зайти позже, ночь только начиналась.
* * *Вчерашнее столкновение с Азиэлем научило Филиппа, что нельзя ходить по улицам, погрузившись в свои мысли, надо внимательно смотреть, что происходит вокруг. По этой причине он увидел Флукса раньше, чем тот увидел его.
