Олаф Бьорн Локнит - Конан и повелитель молний
Проныра, которого считанные разы в жизни именовали «господином», немедля вырос в собственных глазах по меньшей мере на длину пальца.
– Я буду платить вам в… в три раза больше, – природная скупость гномьего племени вынужденно отступила, но немедля отвоевала себе новые позиции: – Если впредь вы согласитесь выполнять мои поручения.
– Всякий раз рискуя быть съеденными, зарезанными, утопленными и разделанными на кусочки? – въедливо уточнил Джай.
– Риск – неотъемлемая часть вашего, как вы изволили выразиться, занятия.
Старый гном, как выяснилось, отлично знал язык людей и умел говорить на нем без всяких ошибок. Джейвар растерянно оглянулся, не зная, как поступить. Служба у обитателей Чамгана сулила небывалую выгоду, но если каждый раз придется переживать эдакую свистопляску, когда неизвестно, что тебе свалится на голову в следующий миг? Наверное, разумнее сесть и обдумать предложение всем вместе. Да, так и ответим: надо поразмыслить.
– Один вопрос, – Хисс поднял голову, откинув назад рыжие пряди, и намертво сцепил руки перед собой в замок, чтобы не тряслись. Однако с голосом он ничего поделать не смог, потому говорил, слегка заикаясь: – Что случилось с Ларком и его ребятами? Они тоже выполняли для вас поручения? Куда вы их засунули? В царство мертвых?
– Не знаю никакого Ларка, – отрезал Альбрих.
Джай недоуменно нахмурился, пытаясь сообразить, к чему клонит Хисс. Ларк? Какой Ларк? Тип, звавший себя Белой Гончей? Разве с ним что-то произошло?
Раньше он забегал в «Нору» на огонек. В последнюю луну запропал, так мало ли хлопот у человека?
– Хорошо, спрошу по-иному – кому принадлежит дом, который мы навестили? – не отставал Хисс.
– Какая разница? – сухо ответил гном.
Он наклонился, поднял фонарь и, полностью отодвинув заслонку, посветил в конец коридора. Дверь с медной кошачьей мордой исчезла. Подземный ход теперь завершался тупиком.
– Иногда проще не задумываться над тем, что видишь, – многозначительно провозгласил Альбрих. Его торжественную речь испортил зашедшийся в надрывном кашле Ши.
– Пойдем отсюда, – здраво предложил Конан, поднимаясь и заставляя разогнуться скорчившегося в три погибели Ши.
Альбрих повернулся, и, не говоря больше ни слова, зашагал по подземному ходу, переваливаясь на коротких ногах. Раскачивающийся фонарь бросал на непроглядно-черные стены размытые светлые блики.
– Дать бы ему по черепушке за то, что втянул нас в эдакую заварушку, – приглушенно высказал общее кровожадное желание Хисс. – Так ведь на следующий день заявится орава его ближних и дальних родственников с топорами наперевес, и потребует возмещения – хоть золотом, хоть жизнью. Джай, на кой ты согласился и нас с собой потащил? Острых ощущений недоставало?
Ответ Джейвара вряд ли заслуживал названия вежливого или вразумительного.
Его горячий неразборчивый монолог не прерывался вплоть до возвращения маленького сообщества на склад господ Фарсула и Компаньонов.
Только там, получив с гнома положенную мзду, заявив, что никогда более не свяжется с подгорным народцем и дав невнятное обещание подумать над предложением Альбриха, Проныра слегка успокоился.
Они расстались возле Трезубца: гном посеменил к стенам Чамгана, люди, поддерживая друг друга, направились к дому, то есть к трактиру «Уютная нора». Стоило Альбриху исчезнуть из вида, как Ши, словно по волшебству, перестал давиться рвотой и жаловаться на раскалывающуюся голову. Джай заподозрил, что воришка устроил это преставление с некоей целью и, добившись ее, унялся. Неужели у Ши хватило глупости стащить что-то у гнома? Впрочем, руки у Ши орудуют независимо от головы – сперва крадет и только затем смотрит, что именно прихватил.
Взгляд в будущее: Аристократка
Огромная дорожная карета, называемая в Аквилонии «шермез», вся в завитушках, позолоте и гербах, ранним летним утром вползла в Карпашские ворота славного города Шадизара. Карету тянула шестерка внушительного вида немедийских тяжеловозов соловой масти, чьи подкованные копыта выбивали в песчаной почве углубления размером с хорошую тарелку.
Дремлющие на ходу стражники вечерней смены и раздраженные необходимостью приступать к выполнению долга стражники утренней смены высыпали из караульного помещения и столпились в отдалении, взирая на явившееся чудо со смесью недоверия и восторга. Нищие, разворачивавшие драные коврики и расставлявшие чашки для подаяний, позабыли всегдашние ссоры из-за лучших мест, замолчали и выпученными глазами уставились на блистательный, хотя и несколько запыленный экипаж. Две зевавшие девицы легкого поведения, молочница и водовоз, направлявшиеся по своим делам, остановились и недоуменно потрясли головами, точно не веря увиденному.
Тяжеловозы протащили отчаянно скрипевшую обитыми железом колесами карету через въездную арку и послушно замерли напротив входа в изрядно обветшавший одноэтажный дом, принадлежавший таможенной управе. На красноречиво требовавшее ремонта перекошенное крыльцо выскочил предупрежденный кем-то из подчиненных капитан стражи и застыл, разинув рот и ошалело, моргая.
Вслед за каретой показались сопровождающие – десяток мрачно настроенных громил, лязгавших роскошными позолоченными доспехами офирской чеканки (таможенник громко сглотнул, подавившись завистью), щеголявших алыми плащами с вышитыми гербами и восседавших на длинноногих породистых конях, выращенных на холмах Зингары. Всадники косились вокруг с плохо скрываемым отвращением. Судя по тому, как они держались в седлах и вели себя, компания точно не вчера узнала, с какой стороны рукоять у меча и никогда в жизни не опускалась до подрабатывания вышибалами в кабаках.
Старший отряда – плотного сложения коротко стриженный блондин со взглядом наемного убийцы, которому давно приелось его ремесло – поравнялся с дверцей шермеза и коротко кивнул одному из головорезов. Тот тронул коня с места, подъехал к крыльцу и сверху вниз глянул на обалдевшего капитана таможни.
– Ты заправляешь этой лавочкой? – равнодушно поинтересовался он.
Таможенник судорожно закивал, ибо язык решительно отказывался шевелиться.
– Госпожа, три ее дамы, десять человек стражи, шестнадцать лошадей, – лениво перечислил охранник, смотря поверх головы шадизарского вояки. – Товаров на продажу нет, цель поездки – визит госпожи к ее друзьям. Сколько?
– Чего – «сколько»? – растерянно пробормотал таможенник.
– Сколько за въезд в сточную канаву, которую вы зовете городом? – у телохранителя неведомой дамы хватило сил проявить снисходительность.
– Э-э… – ожившая часть разума капитана робко заикнулась о том, что стоит увеличить положенную мзду разика так в три, но по здравому размышлению признала эту идею негодной. – Э-э… Сто двадцать туранских империалов, господин. Или, если предпочитаете, двести немедийских талеров… – к концу краткой речи осипший голос таможенника превратился в точное подобие овечьего блеяния.
