Елена Грушковская - Багровая заря
Аделаида развлекалась тем, что рисовала на больших листах бумаги акварельными красками осенние листья, вырезала их и расклеивала по стенам комнат. Она милостиво позволила мне помогать ей, доверив мне вырезать листья. Это нужно было делать чрезвычайно аккуратно, используя маленькие маникюрные ножницы, и дело оказалось очень кропотливым, но нравилось мне. За этим занятием нас и застал Оскар.
— О, какая красота! — похвалил он, окидывая взглядом стены гостиной, пестревшие нашим творчеством.
— Вам нравится? — спросила Аделаида, польщённая его похвалой.
— Очень, очень красиво, — сказал Оскар. — Вы прирождённый художник, Аделаида. Листья как настоящие.
Если бы бледные щёки Аделаиды могли окрашиваться румянцем, она бы зарделась.
— О… Ну что вы, — пролепетала она. — Мой талант весьма скромен.
— Однако, я пришёл с важным сообщением для нашей юной подопечной, — сказал Оскар, пронзая меня взглядом, от которого меня невольно пробрал по коже мороз.
Он подошёл ко мне, положил руку мне на плечо и негромко, но торжественно проговорил:
— Детка, ты удостаиваешься права подать прошение о принятии тебя в Орден Железного Когтя.
Его слова отозвались во мне лёгким содроганием. До сих пор я могла только строить догадки относительно этого Ордена, и единственный вывод, к которому я пришла к настоящему моменту, был таков, что Орден был некой тайной организацией хищников, чем-то вроде масонской ложи. Каждый уважающий себя хищник должен был состоять в нём, и существование вне Ордена было сродни диссидентству. Разумеется, иного пути, кроме вступления в Орден, я для себя на данный момент не видела и втайне опасалась, что меня туда по каким-нибудь причинам не примут. Слова Оскара вызвали во мне массу чувств: волнение, страх, неуверенность, надежду, любопытство. Проницательно взглянув мне в глаза, он спросил:
— Волнуешься, детка?
Я лишь кивнула.
— Да, ты стоишь на очень важном рубеже, дорогая, — сказал Оскар. — До вступления в Орден ты, строго говоря, ещё не являешься одной из нас, а став его членом, ты по-настоящему вольёшься в наши ряды. Появление нового члена — большое событие для Ордена, весьма редкое, так как мы придерживаемся политики ограничения нашей численности. Нас не должно быть слишком много, иначе мы станем заметными. Итак, детка, настало время кое-что рассказать тебе об Ордене.
Аделаида, услышав слово «Орден», благоговейно опустилась на стул, прервав свою работу по созданию декорации из осенних листьев. Оскар, обняв меня за плечи, сказал:
— Орден — единственная наша организация, в которой мы существуем. Во главе его стоит Великий Магистр Ордена, имя которого я тебе назвать не имею права. Далее идут старшие магистры, их четыре, и я имею честь быть одним из них. Есть также младшие магистры, их число может колебаться, но не должно превышать тридцать два. Все остальные члены Ордена называются братьями и сёстрами. Великого Магистра рядовые члены Ордена не могут лицезреть, это дозволено только старшим магистрам. Они служат ему, и одной из их обязанностей является доставка пищи: Великий Магистр не охотится сам. Эту обязанность старшие магистры исполняют по очереди, каждый по одному году. В Ордене существует субординация, и любой брат или сестра должны уважать младших и старших магистров и подчиняться им. Младшие магистры подчинены старшим, а над старшими стоит только Великий Магистр. Правом обучения новых членов Ордена обладают только магистры, младшие и старшие. Если какой-либо брат или сестра выкажет выдающиеся способности, они могут быть повышены до звания младшего магистра, если только имеются вакансии: более тридцати двух младших магистров быть не должно. Старших магистров назначает Великий Магистр Ордена. Члены Ордена поддерживают друг друга, и если кто-либо из нас испытывает жизненные трудности, он может обратиться за помощью к своим собратьям, и она ему будет непременно оказана. В случае какого-либо недоразумения или обиды дело разбирает совет старших магистров, а Великий Магистр вмешивается только в исключительных случаях. Ну вот, — улыбнулся Оскар, — в общих чертах я описал тебе структуру и порядки Ордена. Полагаю, будет излишним говорить тебе, что ни с одним существом, не являющимся членом Ордена, ты не должна говорить об Ордене — за исключением случая, если это существо является кандидатом в члены Ордена, как ты сама сейчас.
Оскар положил на стол какой-то свиток из грубой желтоватой бумаги, развернул его и подозвал меня. Я подошла к столу, и он знаком велел мне сесть.
— Это твоё прошение о принятии тебя в Орден, — сказал он. — Я взял на себя труд составить его за тебя, так как ты ещё не знаешь нашего Языка, который является официальным языком всех документов, а также служит средством общения между нами.
Лист был заполнен письменами, не имевшими ничего общего ни с латиницей, ни с кириллицей, ни с какими-либо другими алфавитами и более всего напоминавшими клинопись или руническое письмо. Текст не разделялся на абзацы, и невозможно было распознать даже начала и концы предложений.
— Я могу перевести, что здесь написано, если хочешь, — сказал Оскар, стоя у меня за спиной и держа руки на моих плечах. — Здесь говорится примерно следующее: «Ваше высокопревосходительство господин Великий Магистр, имени которого не имею чести и права знать! К Вам обращается безымянная с нижайшей просьбой принять её в ряды Ордена Железного Когтя, присвоить ей звание сестры и считать её Вашей преданной последовательницей. Также безымянная ходатайствует о даровании ей права, с позволения Вашего высокопревосходительства, приобщиться к знаниям Ордена в том объёме, какой будет ей дозволено получить по милости Вашего высокопревосходительства и при содействии её наставника». Ну, далее следуют формулы вежливости и полагающиеся в этом случае выражения.
— А что за «безымянная»? — спросила я. — Ведь это я?
— Да, дорогая, «безымянная» — это ты, — подтвердил Оскар.
— А почему я так себя называю?
— Потому что у тебя ещё нет орденского имени, а своим старым, человеческим именем ты уже не можешь пользоваться. При вступлении в Орден каждому даётся новое имя, состоящее из двух частей. Если вступающий в ряды Ордена — мужчина, то первая часть его имени мужская, а вторая — женская. Если женщина — наоборот. Меня, например, зовут Оскар Октавия. А твою достопочтенную квартирную хозяйку — Аделаида Бенедиктус.
— А я думала, что её зовут Аделаида Венедиктовна, — сказала я.
— Это она у нас оригинальничает, — улыбнулся Оскар. — Переделала своё имя на человеческий манер, а это, надо сказать, не приветствуется.
