Ник Перумов - Дочь некроманта
Главарь осекся на полуслове. Захрипел, пытаясь подцепить пальцами сдавивший горло невидимый шнур — напрасно. Второй сунулся было к нему — но в тот же миг получил прямо в лоб маленький шарик белого огня. Ниакрис еще не могла сотворить большой, настоящий файербол, но отсутствие мощи с лихвой искупалось точностью. Вожак упал с аккуратной дырочкой во лбу, размером не больше горошины.
Что будет дальше с растерянными поселянами, Ниакрис уже не интересовало. Множество жизней будет спасено — и такой малой ценой!
Миг спустя она уже бесшумно скрылась в чаще. Несложное заклинание — и она смогла видеть в темноте не хуже совы. Предстояло одолеть несколько лиг по буреломному бездорожью — но девочке было не привыкать. Когда шла на юг, случались вещи и похуже.
Два боевых заклятья из пяти потрачены. Что поделать, такова особенность ее магии — она не могла использовать одно и то же чародейство два раза подряд. Должно пройти время — для какого-то волшебства день, а для какого и неделя. Для этого задания у нее было приготовлено пять заклинаний — четыре для дела, одно про запас.
Главное — потратить их с умом…
Теперь — та четверка. С ними так просто не получится. Они осторожны и более сведущи в магии — инстинктивно. Наверное, там найдутся не только человеческие стражи…
И, конечно, как всегда, в охваченной мятежами и смутами земле следовало ожидать и иных ночных странников — из числа охотников за человечиной. Муки, кровь и страдания привлекают их, словно мух — мед. Вампиры, например, которым важно не только насосаться живой теплой крови, старые вампиры в особенности.
Ее предупреждали об одном таком, по имени Эфраим, наверное, самом старом из всего Ночного Народа. Говорили, что его неудержимо притягивают места побоищ и кровопролитий — ему якобы нужны не столько кровь, сколько впитывание людских ужаса и страданий. Связываться с Эфраимом настоятельно не рекомендовалось.
Ниакрис попались несколько мелких умпи — полуразумных тварюшек-кровососов на манер здоровых крыс со щетиной впору дикобразу. Их маленькие ручки тем не менее отличались отнюдь не звериной ловкостью, и умпи умели делать очень даже острые каменные ножи и наконечники к копьецам, ничуть не уступавшие стальным.
Умпи Ниакрис ненавидела. Как-то она видела, как они украли ребенка, не успела его спасти — и с тех пор дала страшную клятву истреблять этих тварей везде, где только встретит.
И сейчас она не пожалела ни времени, ни заклятья — вбить все семейство невидимым молотом в окровавленный и измочаленный мох. Кроме двух самцов, там оказалась самка с детенышами — детенышей девочка прикончила с особенным удовольствием.
Заклятий оставалось только два. Мимоходом Ниакрис пожалела, что не сдержалась с этими мерзкими умпи, потратила свое, наверное, самое удобное волшебство — но содеянного не воротишь.
Потом забросала тушки хворостом и, прищелкнув пальцами, воспламенила костер. Пусть горят. Пламя-то не простое, а с наговором — не летать духам умпи вокруг этого места, не подстерегать неосторожных путников на лесных тропах…
Она достигла скита, когда ночь уже поворачивала к рассвету. Конечно, не следовало тратить время на умпи, но и собственную клятву нарушать нельзя. Давши — держи, как всегда говорили ей.
Скит стоял в совершенно непролазной чащобе, что Ниакрис даже подивилась — не на крыльях же слетались к нему вожаки восстания? Ей самой пришлось изрядно попотеть, прежде чем она достигла первого охранного круга.
Наверное, это сказывалась усталость — она почти что налетела на него, почувствовав пульсирующую холодную нить, мало что не коснувшись. Конечно, защиту ставили не настоящие волшебники, так что дело скорее всего обошлось бы лишь несколькими синяками и несильными ожогами, но задание она бы точно провалила. И тогда — хоть не возвращайся назад.
Пока она проследила всю тревожку, край неба начал предательски светлеть. Ниакрис закусила губу и одним рывком выдернула всю нить — разумеется, при этом не пошевеля и пальцем, но рывок отозвался в груди мучительной тупой болью, словно кто-то поддел ее крюком под ребра.
Дальше на пути попался увалень-дозорный — Ниакрис просто проскользнула мимо неслышной серой тенью. Часовому скорее всего показалось, что это прошелестел ветер.
На третьем кольце она остановилась. Здесь уже чувствовалась рука мастера — словно кто-то бывалый и опытный запер дома неразумных детей и отправился по делам, рассчитывая вот-вот вернуться.
Ниакрис постаралась ощутить конец сигнальной нити — бесполезно. Нить оказалась вообще живой, змейка, вцепившаяся в свой собственный хвост. Такую тронь — не только что зашипит, руку оттяпает.
Ниакрис зло сощурилась. Неужто какие-то пахари-косари могут оказаться искуснее ее, ученицы Храма Мечей?
Размышляла она недолго, утро подступало, а ей еще предстояла самая трудная часть задания.
Взмах платка — и по лесу, по поваленным стволам и мертвым, давно-давно сухим пням заплясали веселые огненные язычки. Пламя вообще слушалось Ниакрис охотнее остальных стихий — как ей говорили, чувствуя родственную душу.
Раздались испуганные крики. Ниакрис не шевелилась, невидимая, не отличимая от все еще густых тут сумерек. Теперь надо только немного подождать…
Ветер лениво поворчал, но все-таки подчинился, гоня пламя к бревенчатому срубу скита. Миг спустя из двери ринулись людские фигуры в плащах.
Дальнейшее было просто. Без всяких там молний, огненных шаров и тому подобного истребительного арсенала, Ниакрис просто приказала четырем сердцам остановиться. Это заклятье она специально приберегала для сей четверки, хорошо, хватило духу не потратить его на умпи.
Выл и гудел огонь, с треском пожирая бревенчатые стены скита, кричали мечущиеся люди — Ниакрис больше тут ничего не задерживало. Бесшумно, не хуже заправского эльфа, она скрылась в ночном сумраке. Несколько мгновений поплясали у нее на спине отблески пожара — и все.
Оставалось последнее заклятье.
…Найти седьмого главаря оказалось не так просто. Едва ли этот тип где-то учился магии, скорее всего просто обладал неплохими задатками, и заклятья у него, как у Ниакрис когда-то, получались порой просто сами по себе. И он сумел хорошо укрыться. Девочка не чувствовала его — точнее, чувствовала, но далеко не так остро, чтобы отыскать до наступления утра, уже, кстати, совсем близкого.
И все-таки она нашла выход. Когда, отринув нахлынувшую было панику, стала перебирать возможности — вспомнилось, что эти взрослые, помимо всего прочего, еще и обожают «заниматься любовью». И если предположить, что наш главарь сейчас этим как раз и занят…
