Гарри Тёртлдав - Легион Видесса
На мгновение символы, казалось, полыхнули желтым огнем. Но прежде чем Горгид успел убедиться в этом, Виридовикс снова сунул меч в ножны. Игра света, подумал грек.
Он зевнул и вздохнул одновременно. Горгид слишком устал, чтобы забивать себе голову магией. Мышцы у него болели. Занятия с мечом, как и езда на лошади, требовали напряжения тех мышц, которые он редко использовал. А лет десять назад ничего бы не почувствовал. И подлый внутренний голос добавил: “Лет десять назад, дружок, тебе был не сорок один год”.
Горгид обглодал заячью ножку, съел несколько безвкусных пшеничных лепешек, какие обыкновенно пекут кочевники, и запил все это глотком кумыса. Он заснул прежде, чем его голова коснулась земли.
* * *Послюнив палец, Варатеш поднял руку вверх и уловил ночной ветерок. Южный, как он и рассчитывал. Летом ветер приходил с моря. Он приносил с собой тепло. Осенью ветер менял направление. Даже рожденные в степях кочевники не любили суровую зиму. Каждый год шаманы упрашивали Духов Ветров изменить свою волю, но каждый год убеждались в том, что просьбы их не услышаны. Как глупо — бросать на ветер добрые заклинания, подумал изгнанник.
Варатешу был нужен южный ветер. Южный ветер и тот человек, которого он и его спутники преследовали уже два дня. Они мчались днем и ночью, находя путь по звездам и талисману Авшара. В темноте оранжевый туман светился холодным сиянием.
Лагерь путешественников лежал точно на севере. Красные угли костра отбрасывали розоватый свет на ночном горизонте. К счастью, луна еще не взошла, иначе часовые могли бы заметить приближение людей Варатеша. В слабом сиянии звезд было так много теней, которые метались по степи. Бандитов никто не видел. Они передвигались тише, чем тени.
Ноги Варатеша гудели от усталости. Он не привык ходить пешим так долго, но лошадей вынужден был оставить. Даже с завязанными мордами, они могли выдать его.
— Что будем делать? — прошептал один кочевник. — Судя по следам, этих ублюдков вдвое больше, чем нас.
— Это им не слишком поможет, — отозвался Варатеш.
Похоже, в ближайшее время ветер не переменится. Вождь-изгнанник удовлетворенно хмыкнул, сунул руку в карман кожаной куртки и достал второй дар Авшара — небольшой сосудик из алебастра, тонкий, как яичная скорлупа. Горлышко сосуда было замазано воском и запечатано странной печатью. Кроме того, в печать была вдавлена серебряная нитка. Даже закрытый, флакон давал знать о присутствии магии — магии куда более сильной и опасной, чем та, которой пользовались иногда шаманы.
Люди Варатеша отпрянули от него, не желая иметь никакого дела с чародейством. Твердым ногтем большого пальца Варатеш сорвал восковую печать и отбросил ее в сторону. Хотя сосудик был все еще закрыт серебряной пробкой, он уловил слабый сладковатый запах нарциссов. Это было опасно. Варатеш затаил дыхание, но на мгновение его окатила волна слабости и головокружения.
Изгой вытащил серебряную пробку и метнул флакон в сторону лагеря, находившегося в нескольких десятках метров от него. Сосудик разбился, хотя Варатеш бросал его довольно осторожно. Вряд ли в лагере услышали этот звук. Впрочем, это уже не имело значения. Любой, кто захочет посмотреть, что случилось, сразу столкнется с колдовством Авшара.
Варатеш поспешил к своим товарищам, стоявшим с наветренной стороны, как и было велено. Магия не выбирала между друзьями и врагами.
— Долго нам ждать? — спросил один из его спутников.
— Колдун сказал — одну двенадцатую часть ночи. К этому времени яд растворится в воздухе. — Варатеш посмотрел на западный небосклон. — Когда звезды отметят левую часть Барана, мы сделаем первый шаг. Будьте осторожны. Если часовой выставлен далеко от лагеря, чары могут обойти его.
Они ждали. Звезды медленно спускались с глубокой темно-синей чаши небес к краю земли. Из лагеря не донеслось ни одного тревожного крика. Варатеш приободрился. Все шло именно так, как предрекал Авшар. Белая утренняя звезда Баран заблестела на небе. Кочевники поднялись с земли и двинулись к лагерю с саблями наготове.
— У меня ноги одеревенели, — пожаловался один из них. Пешеходами кочевники были никудышными.
— Заткнись, — оборвал Варатеш. Он все еще держался настороже и опасался шуметь.
Бандит пронзил своего вождя яростным взглядом.
Варатеш пожалел о резкости еще до того, как слово сорвалось с его губ. Неприятно, что он вынужден так грубо обращаться со своими людьми. В клане, подумал он, было бы довольно простого кивка. Но Варатеш больше не принадлежал своему клану. И никогда больше не будет принадлежать… если только не завоюет его в один прекрасный день. Он ненавидел тех, с кем делил свою жизнь. Часто даже проклятия не могли заставить их подчиниться, и вождь-изгой без колебаний вбивал в своих бандитов покорность ударом кулака или сабли.
— Смотрите! — сказал другой бандит, указывая рукой.
Перед ними возникла тень. Часовой. Спит необычайно крепким сном, даже не шевелится. Варатеш улыбнулся. Всегда приятно видеть, что магия действует именно так, как было обещано. Не то чтобы он сомневался в Авшаре… Но умный человек никому не рискнет доверять до конца, если только в этом нет смертной необходимости. Жизнь изгоя и без того полна риска. Даже если ты — вождь.
Пятеро кочевников вошли в круг света, отбрасываемый походным костром, и вскрикнули в голос при виде странной картины: лошади лежали где попало, их бока равномерно вздымались и опадали в глубоком сне. Варатеш нервно засмеялся. Он не сразу сообразил, что колдовство Авшара окажет на животных такое же действие, как на людей.
Двенадцать человек лежали у костра без чувств. С осторожностью охотника, подкрадывающегося к добыче, Варатеш внимательно осмотрел седла и подпруги лошадей. Нахмурился. Если судить по лошадям, всадников в отряде пятнадцать. Считая часового, мимо которого они прошли, у костра недоставало еще двоих. Если часовые были расположены треугольником вокруг костра (что было толково и умно), то найти пропавших будет нетрудно. Если только магия Авшара не дала здесь каким-либо образом промашку. В таком случае можно схлопотать стрелу в грудь.
Но часовые нашлись именно там, где Варатеш и ожидал их увидеть. Тем не менее по напряженному лицу вождя-изгоя стекла капля пота. Операция могла сорваться из-за одного-двух человек. Судя по неуклюжему положению, в котором находился один из спящих (он лежал ничком на ножнах своей сабли), сон сморил часового, когда тот возвращался к лагерю. Возможно, он почувствовал дурноту и, как хороший солдат, хотел попросить, чтобы его сменили. В любом другом случае это было правильно. Но сейчас он избрал наихудшее направление, отправившись прямо к очагу авшаровой магии.
