Роман Афанасьев - Знак Чудовища
Сигмон подобрался, готовясь бежать. Двойное убийство - не шутки. Его увидят, схватят, скрутят и потом вряд ли удастся доказать что ты - невинная жертва. Невинным жертвам никогда это не удается, особенно когда они чужаки в маленьком городке. Его не будут судить за убийство, этого не понадобится. Как только дознаватели увидят его шкуру, в ход тут же пойдут кандалы и огонь. Пусть здесь глухомань и никто не знает о его побеге. Но разбираться с ним местные не будут, спалят на костре и все дела. В лучшем случае - отправят в ближайший город, оттуда - в Вент, а там недалеко и до разделочного стола коллегии магов. На этот раз с ним не станут церемониться. Второго шанса на побег ему никто не даст, ни тюремщики, ни судьба.
Сигмон с отчаяньем подумал, что мог бы пробиться сквозь толпу, разя противников мечом, но после кровавой бойни, на него объявят охоту, как на дикого зверя и начнут преследовать везде, где только увидят. Но это было не главным, нет. Он просто не хотел становиться чудовищем. Не хотел без нужды проливать человеческую кровь.
За углом утробно взвыли, уже на два голоса, желая кому-то сплясать на пеньковой веревке веселый танец. Еще минута и они доберутся до угла, увидят покойников и взъерошенного выпивоху с обнаженным мечом. На размышления оставался всего лишь миг.
Тан решился. Другого выхода у него просто не было. Стало страшно, до жути, до икоты, но больше ничего он придумать не смог.
Развернувшись, Сигмон бросился к лесу. Весь в грязи, в чужой крови и в дерьме, он в два прыжка очутился у зарослей, проломился сквозь них как дикий зверь, и бросился в глубь леса, не разбирая дороги.
* * *
Проснулся он от холода, кусавшего за голые руки. Заворочался, завозился в куче листвы, пытаясь натянуть отсутствующее одеяло и вдруг рывком сел, схватившись за рукоять меча.
В первое мгновенье тан попытался понять - где он. Кругом только лес, сырой и враждебный, таящий в себе угрозу. Но в следующий миг он все вспомнил и застонал, прикрыв глаза ладонь. Сигмон вспомнил, что произошло у таверны, и как потом сбежал из города и долго бродил в темноте. Это не стало помехой, он хорошо видел в темноте, но ночь в лесу, это - ночь в лесу. Шарахаясь от каждой тени, прислушиваясь к подозрительным шорохам, он, наконец, устал и забился под раскидистый куст лещины. Измученный и обессиленный, сразу зарылся в кучу листьев, прикрылся нижними ветками и заснул.
Судя по лучам солнца, пробивавшимся сквозь зеленую крышу листвы, утро было в самом разгаре. Лес по-прежнему молчал, но тан чувствовал напряжение и угрозу, исходящие из темной чащи. Он не знал, что это такое, но ему стало на редкость неуютно. Быть может, после ночного приключения он стал слишком мнителен, быть может, это только воображение разыгралось. Но тан не хотел оставаться здесь. Нужно было уходить.
Кустарник рос так густо, что Сигмон без труда определил откуда он вчера пришел. Продираясь сквозь заросли, он оставил за собой широкий след заметный с первого взгляда.
Уронив клинок в листья, тан закрыл лицо ладонями. Голова болела. Не то что бы сильно, но любое движение рождало неприятные волны боли. Мутной лужей они плескались в голове, и гулко бились в виски. От него пахло кровью и дерьмом. Грязный как свинья, что искупалась в луже, он сидел посреди леса, под кустом, и не знал, что делать дальше.
Пробираться одному сквозь лес - неимоверная глупость. Даже если представить, что слухи о чудовищах лживы, ему все равно не выжить. Он просто заблудится в лесу, и будет блуждать по темным аллеям до скончанья веков, питаясь тем, что найдет. Это в лучшем случае. В худшем - его быстро съест какая-нибудь неразборчивая в еде тварь или прикончат контрабандисты, приняв за шпиона стражи.
Но и возвращаться нельзя. Снова попасть в застенки, к магам? Нет. Лучше умереть с клинком в руке. Судьба предмета для магических опытов Сигмона не привлекала. Он попробовал один раз - спасибо больше не надо.
Голова просто раскалывалась от боли. В ушах стоял гул и страшно мешал думать. Сигмон попытался сосредоточиться, но потом вскинул голову и прислушался. Странный шум не пропадал. Он напоминал гудение осиного гнезда, а то и целого полка разъяренных шершней. Шум то нарастал, то пропадал и вот - совсем оборвался…
В туже секунду Сигмон понял, что слышит голоса людей. Это был гул толпы, рассерженной, кричащей, возмущенно орущей, толпы. Выходит, он ушел от города не так уж далеко.
Подобрав клинок, тан поднялся на ноги и ухватился за ветки куста, пережидая приступ головокружения. Он вдохнул холодный воздух полной грудью, и в голове сразу прояснилось. Сердце забилось чаще, кровь хлынула по жилам, и он окончательно проснулся. От боли не осталось и следа, как и от головокружения. Похоже, тело чудовища и здесь себя проявило. Тан покачал головой, потом шагнул вперед, и стал пробираться сквозь заросли, ориентируясь на шум толпы.
Он решил, что только одним глазком глянет - что там происходит. Быть может, каким-нибудь чудесным образом все разъяснилось и ему можно будет вернуться в город? Нет, шансы на такой благополучный исход дела ничтожно малы. Для этого понадобилось бы настоящее чудо. Но с другой стороны - его никто не видел. Конечно, он единственный чужак в городе, и первым делом всю вину попытаются свалить на него. И в этот раз, как ни странно - заслужено.
Пробираясь сквозь кусты, тан думал о том, разумнее всего было бы отсидеться в лесу. Между яростью лесных чудовищ и яростью человеческой толпы, он бы выбрал первое. С чудовищами совладать легко. Можно договориться, или погрозить друг другу и разойтись мирно. В крайнем случае, сойтись один на один, в честном бою. С толпой такой номер не пройдет. И все же он шел вперед, к людям, прочь из этого странного леса, от которого веяло бедой.
Когда меж деревьев показался просвет, в котором просматривались остроконечные крыши, Сигмон припал к земле. Дальше он полз как уж, стараясь не отрываться от густой травы - только так можно было остаться незамеченным. Попадаться на глаза горожанам он не собирался, сначала нужно было узнать, что там происходит.
Добравшись до самого края лесных зарослей, до последних деревьев и кустов, тан поднялся на колени и выглянул из-за дерева.
Ему повезло. Он оказался позади толпы и сразу увидел плотный строй спин. Людей собралось много - сотни две, не меньше. Они запрудили окраину города выходящую к лесу, да так плотно, что яблоку некуда было упасть. И все, как один, смотрели на самый край леса, где кучкой стояли вооруженные стражники и пара разодетых в парчу и шелка горожан.
Толпа не стояла спокойно, она колыхалась как грязная вода в бадье. Люди разговаривали, ссорились, кричали, улюлюкали. Топтались на месте, толкались, подрезали кошельки, выпивали, целовались - в общем, занимались всем тем, чем занимаются две сотни горожан, собравшись в одном месте в одно время.
