Четвертое крыло (ЛП) - Яррос Ребекка

"Я не…", — начинаю я, возмущение берет верх, прежде чем я успеваю сделать глубокий вдох. "Честно говоря, это не твое проклятое дело, с кем я сплю, Тайнан". Хотя, если меня обвиняют, разве я не могу получить некоторые преимущества? Если я знаю Даина, то он, как и этот засранец, зациклен на братстве, которое не поощряется в цепочке командования. Но, конечно, Даин сделал бы шаг, если бы действительно этого хотел, верно?

"Да, если это означает, что ты получишь преференции!" добавляет Лука.

"Да чтоб тебя", — бормочет Рианнон, потирая переносицу. "Лука, Тайнан, заткнитесь. Они не спят вместе. Они были друзьями с детства, или ты недостаточно знаешь о нашем руководстве, чтобы понять, что его отец — помощник ее мамы?"

Глаза Тайнана расширяются, как будто он действительно удивлен. "Правда?"

"Правда." Я качаю головой и изучаю курс.

"Черт. Мне… жаль. Барлоу сказал…"

"И это твоя первая ошибка", — вмешивается Ридок. "Слушая эту садистскую задницу, ты погибнешь. И тебе повезло, что Аэтоса здесь нет".

Верно. Даин не стал бы возражать против предположений Тайнана и, возможно, назначил бы его на месяц дежурным по уборке территории. Хорошо, что в это время суток он на летном поле.

Ксаден просто выбил бы из него все дерьмо.

Я моргаю, выталкивая это сравнение и любые другие мысли о Ксадене Риорсоне далеко из моей головы.

"Начали!" Профессор Эметтерио идет во главе нашей линии. "Вы получите свое время в верхней части курса, если успеете, но помните, у вас еще будет девять практических занятий, прежде чем через две с половиной недели мы оценим вас для Презентации, которая определит, сочтут ли драконы вас достойными на Молотьбе".

"Не разумнее ли будет позволить первокурсникам начать практиковаться в этом деле сразу после Парапета?" спросила Рианнон. "Ну, знаете, чтобы дать нам немного больше времени, чтобы мы не умерли?"

"Нет", — отвечает профессор Эметтерио. "Время — это часть задачи. Какие-нибудь мудрые слова, Сойер?"

Сойер медленно выдохнул, его взгляд следит за коварной трассой. "Здесь есть веревки через каждые шесть футов, которые идут от вершины отвесной скалы до самого низа", — говорит он. "Если вы начнете падать, протяните руку и схватитесь за веревку. Это будет стоить вам тридцать секунд, но смерть обойдется вам дороже".

Потрясающе.

"Я имею в виду, вон там есть отличные ступеньки". Ридок указывает на крутую лестницу, высеченную в скале рядом с широкими откосами Перчатки.

"Лестница нужна, чтобы добраться до летного поля на вершине хребта после Презентации", — говорит профессор Эметтерио, затем поднимает руки в сторону трассы и щелкает запястьем, указывая на различные препятствия.

Пятнадцатифутовое бревно в начале подъема начинает вращаться. Столбы на третьем подъеме трясутся. Гигантское колесо на первом подъеме начинает вращаться против часовой стрелки, а те маленькие столбики, о которых говорила Аурели? Все они вращаются в противоположных направлениях.

"Каждый из пяти подъемов на этом курсе разработан таким образом, чтобы имитировать трудности, с которыми вы столкнетесь в бою". Профессор Эметтерио поворачивается и смотрит на нас, его лицо такое же строгое, как и во время наших обычных боевых тренировок. "От равновесия, которое вы должны удерживать на спине вашего дракона, до силы, которая вам понадобится, чтобы удержаться в седле во время маневров, до" — он делает жест вверх, в сторону последнего препятствия, которое с этого ракурса выглядит как рампа под углом девяносто градусов — "выносливости, которая вам понадобится, чтобы сражаться на земле, но при этом быть в состоянии сесть на своего дракона в одну секунду".

Столбы сбивают кусок гранита, и камень падает вниз по трассе, сминая все препятствия на своем пути, пока не разбивается в двадцати футах перед нами. Если когда-либо существовала метафора моей жизни, то… это она.

"Вау", — шепчет Трина, ее карие глаза расширены, когда она смотрит на раздробленный камень. Я самая маленькая в нашем отряде, но Трина — самая тихая, самая сдержанная. Я могу по пальцам обеих рук пересчитать, сколько раз она разговаривала со мной после Парапета. Если бы у нее не было друзей в Первом крыле, я бы волновалась, но ей не обязательно открываться нам, чтобы выжить в квадранте.

"Ты в порядке?" спрашиваю я ее шепотом.

Она сглатывает и кивает, один из ее рыжих локонов подпрыгивает на лбу.

"А что, если мы не сможем помириться?" спрашивает Лука справа от меня, закрепив свои длинные волосы в свободную косу, ее обычная надменность сегодня не так бросается в глаза. "Какой альтернативный маршрут?"

"Альтернативы нет. Если ты не успеешь, ты не сможешь добраться до Презентации, не так ли? Займи свою позицию, Сойер", — приказывает профессор Эметтерио, и Сойер перемещается в начало курса. "После того, как он преодолеет последнее препятствие, чтобы все могли поучиться у этого курсанта, завершающего курс, остальные будут стартовать каждые шестьдесят секунд. И… вперед!"

Сойер стартует как выстрел. Он легко пробегает пятнадцать футов по единственному бревну, вращающемуся параллельно скале, затем по возвышающимся столбам, но ему требуется три оборота внутри колеса, прежде чем он проскочит через единственное отверстие, но кроме этого, я не вижу ни одной ошибки в первом подъеме. Ни. Ни одной.

Он поворачивается и устремляется к серии гигантских висящих шаров, которые составляют второй подъем, прыгая и обнимая один за другим. Его ноги снова на земле, он снова поворачивается и направляется к третьему подъему, который разделен на две части. В первой части гигантские металлические прутья висят параллельно стене утеса, и он легко перемахивает через них, используя вес своего тела и импульс, чтобы раскачать прут вперед и достичь следующего прута, висящего на полфута выше предыдущего по мере того, как он взбирается по склону утеса. С последней перекладины он спрыгивает на ряд качающихся столбов, которые составляют вторую половину подъема, после чего спрыгивает обратно на гравийную дорожку.

К тому моменту, когда он достигает четвертого подъема — крутящихся бревен, о которых нас предупреждал брат Аурели, — Сойер делает все это похожим на детскую игру, и я начинаю испытывать надежду, что, возможно, трасса не так сложна, как кажется с земли.

Но тут он сталкивается с гигантской дымовой трубой, возвышающейся над ним под углом в двадцать градусов, и делает паузу.

"Ты справишься!" кричит Рианнон с моей стороны.

Словно услышав, он пружинисто бежит к наклонной трубе и бросается вверх, хватаясь за бока, образуя телом букву Х, а затем начинает прыгать вверх по трубе, пока не достигает конца и не падает вниз перед последним препятствием — массивным пандусом, который тянется к вершине края утеса почти вертикально.

У меня перехватывает дыхание, когда Сойер бежит к рампе, используя свою скорость и импульс, чтобы пронести его на две трети пути вверх по рампе. Перед самым началом падения он тянется вверх одной рукой, хватается за край пандуса и переваливается через край.

Мы с Рианнон кричим и болеем за него. Он сделал это. Почти безупречно.

"Безупречная техника!" восклицает профессор Эметтерио. "Это именно то, что вы все должны делать".

"Идеально, и все равно его обошли на Молотьбе", — фыркнула Лука. "Видимо, у драконов есть чувство вкуса".

"Отстань, Лука, — говорит Ри.

Как такой умный и спортивный человек, как Сойер, мог не привязаться? А если он не смог, то какая, черт возьми, надежда на остальных?

"Я слишком мала для рампы", — шепчу я Ри.

Она смотрит на меня, а потом снова на препятствие. "Ты очень быстрая. Если ты прибавишь скорость, то могу поспорить, что импульс доставит тебя на вершину".