Братья крови - Русанов Владислав Адольфович

Я видел, что Жанна уже устала, но не мог заставить себя произнести слова прощания. Очень не хотелось возвращаться в некогда любимую берлогу. Конечно, потеря слуги – это не потеря супруги, родителей или детей, но когда жил с ним бок о бок четыреста лет…

– Что с вами, Анджей? – Девушка озабоченно дергала меня за рукав.

Оглядевшись, я понял, что стою, опираясь плечом о ствол каштана. Руки и ноги охватывало оцепенение, веки наливались свинцом. Еще немного – и я лягу в сугроб и засну. Очень знакомые ощущения. Каждые сутки, на рассвете и на закате, я забываюсь сном без сновидений. Такова расплата за вечное существование. Ну и боязнь солнца, само собой.

– Все в порядке, Жанна. Просто мне как можно быстрее нужно добраться домой.

Мы стояли на перекрестке Пушкинской и Богдана Хмельницкого, напротив закрытого входа в метрополитен. Помнится, я предлагал проводить девушку до ближайшей станции. Ну мне-то простительно не знать, что движение подземных поездов на ночь прекращается, а почему она смолчала, не поправила?

– А что случилось?

– Все как обычно. Но мне нужно прилечь.

Она не колебалась ни мгновения:

– Я сейчас такси поймаю.

– Хорошо. Возьмите только… – Сунув руку в карман, я выудил смятую горсть фиолетовых купюр.

– Не нужно!

– Нет, нужно. Отдайте таксисту все, лишь бы довез быстрее, – я назвал точный адрес, номер квартиры и код подъезда.

– Я мигом! Только вы держитесь, Анджей!

– Постараюсь.

Жанна вернулась очень быстро. Не знаю, сколько времени прошло на самом деле, но мне показалось, что не больше нескольких секунд. Я боролся с оцепенением, как мог, хотя как можно противостоять смене дня и ночи?

– Э-э… Мы так не договаривались, – запротестовал седой круглолицый таксист. – Он мне весь салон заблюет…

Кучка смятых пятидесятигривненных бумажек – и его щепетильность как корова языком слизала.

С трудом помню, как упал на заднее сиденье. Стюардесса втиснулась рядом, сжимая мою ладонь. Только сейчас, должно быть, она почувствовала, какая холодная у меня кожа, и прошептала испуганно:

– Не умирайте, Анджей.

– Анджей умер шестьсот лет назад… – пробормотал я и провалился в бездну.

Глава тринадцатая

Отложенный поединок

Год 1447 от Рождества Христова

Там, где зрелости свойственна разумная умеренность и неторопливость, молодежь с азартом ищет развлечений и наслаждений. Сейчас, с высоты прожитых лет, я отношусь к охоте как к процессу питания, привычному, рутинному и нисколечко не интересному. Выбрался из дому, нашел жертву, напился, вернулся домой. Правда, сейчас и время такое, не располагающее к романтике и приключениям. Но тогда, в молодости!

Каждый занюханный кметь казался королевской добычей. Нужно было подкрасться, стремительно кинуться, укусить… Да еще покрасоваться перед товарищами своим умением с первого раз находить кровеносную жилу. И очень сложно по молодости оторваться от добычи, не высушив ее до смерти. Тому, кто переусердствовал, грозили крупные неприятности от мастера и местного князя.

Но пани Агнесса, принцесса Кумбрии и Карлайла, плевать хотела на чье бы то ни было недовольство. Разве не млели и теряли суровость все князья и старые, опытные мастера гнезд, глядя на нее?

Мы с Чеславом, раздувшиеся от гордости и совершенно потерявшие голову от близости предмета воздыханий, крались за английской принцессой улицами ночного Кракова. Грязь и жидкие отбросы чавкали под сапогами. В ноздри врывался смрад гниения и вонь содержимого ночных горшков, которое местные хозяйки щедрой рукой выплескивали прямо в окна. Но разве подобные мелочи могли иметь значение, когда два влюбленных юнца горят желанием перещеголять друг дружку?

По случаю охоты пани Агнесса надела замшевые шоссы [52], которые соблазнительно обтягивали ее идеально очерченные ноги, и короткий бархатный дублет [53], отороченный мехом черно-бурой лисы на манжетах и по воротнику. Золотистые локоны убрала под шелковую сеточку, усыпанную мелкими бриллиантами.

Первого прохожего мы встретили неподалеку от ворот Святого Флориана. Мещанин в измазанном грязью жупане выписывал такие кренделя посреди улицы, что даже младенец сказал бы – нализался до полусмерти. А то, что неподалеку я не приметил ни единого шинка, давало лишние основания утверждать – горожанин заблудился, и весьма давно. Завидев его, Чеслав весь напрягся, пошел крадущимся шагом. Я едва не рассмеялся в голос, но решил смолчать. Школяр пытался показать мастерство бывалого охотника, забывая, что мало чести взять на рогатину вепря со связанными ногами. Добыча должна быть живая, иметь возможность оказать сопротивление или хотя бы сбежать.

Но через миг я пожалел, что не последовал его примеру. Агнесса легким движением взяла студента за плечо. Чего я только не отдал бы ради ее прикосновения!

– Оставь его в покое, – прошептала принцесса.

– Почему? – удивился Чеслав.

– Пьянчуга… Его кровь для нас отрава.

Вот так я узнал еще один способ, каким люди могут защищаться от нас. Надежнее его лишь ванна со святой водой, и то в нее нужно нырнуть с головой. Конечно, Агнесса слегка преувеличивала – чтобы превратиться в яд для вампира, человек должен столько выпить, и желательно водки с коньяком, что сам раньше копыта отбросит. Но тем не менее пить кровь пьяного – то еще удовольствие. После тебя долго мутит и выворачивает наизнанку, хотя вроде бы и нечем. Голова раскалывается, руки-ноги дрожат и отказываются слушаться. Врагу не пожелаю… Но Чеславу я тогда пожелал не задумываясь. До сих пор в глубине души жалею, что Агнесса его удержала.

Мещанин свернул в переулок, а мы пошли дальше по Флорианской улице в сторону костела Святой Варвары, что у городского рынка. И приблизительно на полпути повстречали монаха. Невысокого, тучного, с трудом перешагивающего лужи. Что он делал ночью в городе? Лично я не уверен, что причащал кого-нибудь. Скорее, бегал к безотказной вдовушке погреться.

– Этого берем, – шепнула принцесса. – Но не сразу! Погоняем вначале.

Она в три прыжка настигла семенящего монаха, похлопала его по плечу, а когда он обернулся, мило улыбнулась. А потом показала клыки.

Эх, как он помчался вдоль по улице, подобрав полы хабита [54]! Кто мог ожидать такой прыти от жирного святоши? Будто олень, преследуемый сворой псов, он бежал через лужи, умудряясь не поскользнуться, перескакивал кучи мусора, какие в спокойном состоянии духа неторопливо обошел бы.

Мы огромными прыжками следовали за ним по пятам, беззвучно хохоча и клацая зубами то над правым, то над левым ухом. Странно, что слуга церкви не попытался ни осенить себя крестом, ни прочесть молитву. Тем паче, на его поясе, охватывая обширные чресла, тускло светилось вервие, не иначе как привезенное из паломничества. Но тем и лучше для нас. Рассеянный и малодушный монах – легкая добыча для вампиров, да притом достаточно редкая. Будет чем похвастаться перед другими птенцами, которые и так уже сполна обзавидовались.

Вовсю забавляясь, мы гнали святошу по темным улицам. Как только он пытался свернуть к более людным местам, или Чеслав, или я, отталкиваясь от стены, перепрыгивали ему через голову и корчили страшные рожи, выпучивая глаза и обнажая клыки. Агнесса развлекалась тем, что время от времени толкала монаха в спину или ставила ему подножку. Ей, по всей видимости, очень хотелось поизмываться над ним, изваляв в нечистотах. Но ужас, казалось, удесятерил силы удирающей жертвы. Спотыкаясь, теряя равновесие, он всякий раз выпрямлялся и продолжал бессмысленный изнурительный бег. Правда, пару раз падал на четвереньки, но тут же вскакивал с поразительной для его телосложения резвостью, а вот плюхнуться в грязь не соизволил ни разу.

Наконец, принцессе наскучила бесконечная беготня по извилистым улочкам. Любая забава хороша только в самом начале, а потом, если не привносить в нее живую струю, надоедает.