Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 2.
— Нельзя тебе одной, — проворчала Глина, подхватила Тейт на руки и понесла к себе.
Костер догорал. Глен и Сигурд двинулись следом.
Следующий день они провели в доме соседей. Тейт потихоньку приходила в себя, осознавая невероятное облегчение. Пять лет страха, кажется, заканчивалась. Осталось совсем недолго и колдовство растает. Или нет?
Ночью, прижав к себе сына и вздрагивая от каждого шороха, Тейт вдруг подумала, что приговор может затянуться на всю оставшуюся жизнь. Что она знала о черном колдовстве? Паук мертв, но заклятия-то он не снял.
Если уродство продержится дольше положенного срока, она отправится домой. Отец и маг разберутся. А если не помогут домашние средства? В синклит дорога ей заказана. Там придется все рассказать. И неизвестно, чей приговор окажется страшнее. Рука сама то и дело тянулась к виску.
На их поляне ничего не изменилось. Паук не мог вернуться, но внутри грызла тревога, не оставляя места пустым мечтам. Когда-то давно ей хотелось вернуться ко двору королевой об руку с сыном…
А дальше? Вернуться, значит взглянуть в глаза Гуго. Что она в них увидит? Скорее всего — ничего для себя хорошего. Он когда-то полюбил совсем другую девушку. Королева Тейт ему чужая. А ребенок? Ну и что? Мало ли королевских бастардов бегает по дворцам во всех уголках ойкумены? Не исключено, что и Гуго успел обзавестись парочкой.
Ей осталось недолгое ожидание и дальний путь в родные края. Хотя, со смертью бар Тэсс даже это стало почти невозможно. Оставалось надеяться на Петера. Если он вообще согласится слушать. Если не обвинит ее и соседей в смерти жены.
У Тейт все валилось из рук. Итара бродила по поляне, даже Тор не баловался, как обычно. Сигурд возился возле дома, но потихоньку подбирался к черному пятну кострища, на котором сгорел паук. И боязно и любопытно. Она окликнула сына, взяла его за руку и повела в сторону почерневших кустов. Ребенок храбро шагал, и только ладошка стала вдруг мокрой.
За обгорелыми пеньками серебрился круг золы. Ветерок пересыпал легкие белесые чешуйки. Содрогаясь от отвращения, Тейт взяла длинный сук и поворошила кострище. Ничего! Ее враг исчез, испарился, улетел черным дымом. Развеян. Пройдет немного времени и гарь зарастет.
Глен предупредил Тейт и особенно Сигурда, чтобы не ходили в сторону реки. Он там наставил ловушек. Не опасных, но надежных. Мало ли!
Соседи ходили как в воду опущенные. Тейт, тоже. Если с той стороны придут дознаваться, кто убил хозяйку — совсем плохо. Люди особо разбираться не станут. Если их приведет Петер, возможно выслушают. Если крестьяне явятся сами — ноги бы унести. В обоих домах стояли наготове котомки на случай бегства. Глина смахивала слезу, глядя на бычков и корову. С собой не уведешь. Придется бросить. Она уходила в низину, рвала сочные травы и угощала скотинок, любовно оглаживая короткопалыми зелеными ручками мягкие жующие губы.
Путь отступления оставался и вовсе один — переход. Но во-первых, пойдет ли туда Итара, неизвестно. Во-вторых, именно оттуда пять лет назад вылезли бандиты, нанятые захватить единорогов.
В глубине леса, за рыбным ручьем и невысокой горкой в идеально круглой низине лежало плоское зеленое болотце с островком посередине. Тропинка на островок существовала, но в одном месте следовало переправляться по пояс в болотной жиже. Тейт решилась.
— Мама, а мне обязательно там сидеть? — Сигурд морщил нос, брови сошлись на переносице — вот-вот заплачет.
— Да. Сюда могут прийти чужие. Лучше, если они не найдут ни тебя ни Итару с жеребенком.
— А тебя?
— Мы с Гленом и Глиной спрячемся в другом месте.
— Но я хочу с вами!
— Итара там может не пройти, а оставлять ее совсем одну нельзя. Ведь ты сможешь ее защитить?
Вернее она тебя, если с нами что-нибудь случится, — подумала Тейт. Люди в любом случае, ребенка и диковинную "лошадь" не тронут, даже если найдут потаенный островок. И все же было так страшно, что ноги подкашивались.
Великие Силы, помогите нам. Помогите моему сыну. Помогите добрым людям Глену и Глине, хоть они и не люди вовсе. Ну и что! Важно ведь какая у тебя душа, а не форма ушей…
Глен, против ожидания, так и не появился. Тейт решила, что еще одну ночь они проведут дома, а утром… пусть она проделает длинный и трудный путь, пусть вымажется в болотной тине, но хоть на несколько дней уведет Сигурда и животных в безопасное место.
Твердо принятое решение — половина дела. Наутро Тейт быстро собралась, накормила Сигурда, навьючила Итару и отправилась в путь.
Сколько еще дорог ей предстоит? Когда-то давно в совсем другой жизни она воспринимала происходящее — в некоторой степени, разумеется — как спектакль. Вот отважная девушка идет в логово развратника и пьяницы, вот, влекомая долгом королевской крови, прыгает из кареты, вот спасает единорогов… она знала, что в любой миг может вернуться в жизнь с роскошной спальней, приемами, обедами, прогулками. Лучше бы конечно в королевстве Белого единорога. Но принцессы не выбирают.
Отрезвление наступило, когда в парадном зале она увидела кроме себя еще двух королев: одну на троне, одну на смертном ложе. Но и тогда еще не случилось полного осознания. Окончательное прозрение пришло, когда скалт кинул ей в лицо пригоршню праха. Она оказалась отрезана от всего милого и привычного, больше того, она вообще оказалась отрезана от обычной человеческой жизни. Она осталась одна против всего мира, или весь мир против нее.
Пять лет она училась сопротивляться, училась быть сильной и надеяться только на себя.
Умница Итара трусила по тропе впереди. Жеребенок бежал следом, безобразничая меньше обычного. Сигурд шел рядом с матерью. Уже в полдень они миновали рыбный ручей и поднялись на горку.
— Видишь?
— Там зеленая поляна.
— Это болото. Если не знать тропку, обязательно провалишься. Трясина может затянуть. Будь, пожалуйста, осторожен. Видишь деревья и скалу впереди? Это остров. Я провожу вас туда. Ты умеешь считать. Если я не вернусь через пять дней, скажи Итаре: "Домой". Она выведет тебя на этот берег. Только еще раз прошу: будь осторожен.
— Мама, — тихо спросил Сигурд, глядя в землю, — а ты вернешься?
Тейт не стала отвечать, встала на колени и обняла сына. Любой ответ был бы не вполне правдой. Она не знала!
— Я тебя очень люблю.
Для плаванья в болотной жиже сгодилось старое порванное платье. Леди Тэсс перевезла на этот берег много всякой одежды. Нашлось и для Глины и для Тэйт. Глен донашивал свою зеленую куртку. Но рубашки пришли уже в полную негодность, и он, очень стесняясь и многократно извинившись, попросил привезти обновку себе тоже. Тэсс только рассмеялась, а в следующий раз в сумках оказался полный мужской костюм добротный и чистый. Сигурду она всегда привозила новую одежду, разговаривала с ним серьезно как со взрослым и смотрела долгим, долгим взглядом.
Как жаль. Ах, как жаль! Внутри ныло, и ничто не могло заполнить сосущей пустоты. Не стало прекрасного человека. Мир обеднел на одно доброе сердце. Страшная потеря!
Итаре в глубоком месте топь подходила под брюхо. Тейт едва нащупывала ногами твердое дно. Глен предупреждал, что перед глазами все время должна оставаться раздвоенная сосна. Шаг в сторону, сорвешься с невидимой каменной тропки и уйдешь с головой в бурую жижу.
В маленькой пещерке на острове было почти сухо, как может быть сухо среди хлябей. Тейт нарезала веток, развьючила Итару и выставила под стеночкой припасы. Пора было уходить. Она стояла у самой кромки болота и никак не могла решиться.
— Мама, ты иди. Я уже большой. Я защитю Итару и Тора. Ты не волнуйся.
Ему же только четыре! Как она может его оставить? Пусть все катится в преисподнюю! Она будет сидеть тут на острове хоть все лето… интересно, чем они станут питаться? Пиявками? И как она узнает, что угроза миновала?
Решимости оставалось совсем чуть. Тейт обняла ребенка в последний раз и шагнула, сразу провалившись по пояс. Ноги нащупали каменную тропу, руки тронули плотный слой ряски. По поверхности пошла толстая зеленая волна. Тейт сделала первый шаг.
Рыбный ручей обмелел, пришлось идти на середину, чтобы выстирать одежду и вымыться самой. Сухое платье дожидалось в свертке под кустом. Солнце уже клонилось к закату, следовало поспешить. Тейт не стала выбрасывать старые мокрые тряпки. Наступали времена, когда любая малость могла пригодиться. Как они вообще станут теперь жить? Конечно, небольшой огород и поле соседей не дадут погибнуть. Глина к тому же делала из молока рыхлый белый пресноватый сыр. Дело в другом: с гибелью Тэсс порвалась последняя тоненькая ниточка, связывающая изгоев с большим миром. Им даже переправиться через реку не на чем. Что ж, если сильно прижмет, сделают плот. Пограничная река петляла среди болот и равнин, а далеко на юге впадала в Сю.
