Роберт Джордан - Властелин Хаоса
Перрин едва успел ухватиться-за стремя Добрэйна, когда лавина кайриэнских всадников с громыханием устремилась вперед. Длинные ноги Лойала помогали ему держаться наравне со всадниками. Стараясь не выпустить на бегу стремя и не отстать, Перрин мысленно воззвал к волкам.
И они пришли. Покрытая бурой травой равнина, казавшаяся пустой и голой на многие мили вокруг, неожиданно породила не меньше тысячи зубастых хищников — бурых, поджарых степных волков и их лесных сородичей, более крупных и темных. Волчьи клыки впились в спины Шайдо в тот самый миг, когда сверху на них обрушился град длинных двуреченских стрел. Обрушились новые молнии, расцвели новые огни. У развернувшихся навстречу волкам Шайдо было лишь несколько мгновений, чтобы осознать — звери не единственная угроза. Пеший строй айильцев и конная кайриэнская лавина обрушились на них одновременно.
Выхватив топор, Перрин рубанул преградившего ему путь Шайдо и перепрыгнул через упавшего. Во что бы то ни стало следовало добраться до Ранда, от этого зависело все. Рядом, прорубая путь, вздымался и падал огромный топор Лойала. Айрам, вытанцовывая с мечом в руках, со зловещим смехом бил налево и направо. На раздумья времени не было, Перрин рубил и рубил, словно сокрушал хворост, а не живую плоть И лицо, и руки его были в крови, но он ничего не замечал. Добраться до Ранда! Он обязан добраться!
Он видел только врагов, предпочитая считать, что за черными вуалями скрыты лица мужчин. Зная, что перед ним Дева, Перрин, наверное, не сумел бы заставить себя нанести смертельный удар. Он рвался вперед, прорубая себе дорогу, почти не замечая, что творится вокруг. Серебристые молнии подбрасывали в воздух одетых в кадинсор людей — иные из них были с красными головными повязками. Очередная молния сбросила с коня Добрэйна, но кайриэнский лорд тут же вскочил на ноги и принялся наносить удары мечом. Огненные шары обращали и айильцев, и кайриэнцев в истошно вопящие пылающие факелы.
Все происходило на его глазах, но Перрин не позволял себе видеть это. Он прорубался сквозь плотный строй Шайдо, как сквозь кустарник, который следовало расчистить его и Лойала топорами да мечом Айрама. Но кое-что все же привлекло его внимание Неожиданно он увидел, как вздыбилась лошадь, как айильские копья сразили всадника в красной кирасе, а вскоре приметил и других. Нурелль, возглавлявший Крылатую Гвардию, тоже был здесь, приметное перо колыхалось над его шлемом. Спустя миг Перрин увидел Кируну — безмятежно, словно королева, шествовала она по прорубленной тремя ее Стражами тропе, и с ладоней ее срывались пламенеющие шары Тут же была и Бера, а дальше Фаэлдрин, и Масури, и… Что, во имя Света, они здесь делают? Их место позади, рядом с Хранительницами Мудрости!
Где-то впереди послышался перекрывший звуки сражения глухой раскат грома, а в следующий миг менее чем в двадцати шагах перед Перрином появилась разворачивающаяся светящаяся полоса. Словно гигантская бритва, она, расширяясь, рассекла пополам несколько человек и коня и превратилась в проход. Выскочивший оттуда человек в черном кафтане тут же пал. пронзенный копьем Шайдо, но появившиеся следом за ним из исчезнувших врат восемь или девять воинов образовали круг, заслоняя упавшего и отбиваясь от Шайдо мечами. И не только мечами — головы некоторых атакующих взорвались, разлетелись вдребезги, словно упавшие с высоты дыни. Затем Перрин увидел еще одно кольцо сеявших смерть и огонь людей в черных кафтанах, но гадать, кто они, было некогда. Вокруг сомкнулась стена Шайдо.
Став спиной к спине с Лойалом и Айрамом, Перрин отчаянно отбивался — о том, чтобы прорываться вперед, не могло быть и речи. Он задыхался в ушах громко стучала кровь. Тяжелым — словно работали кузнечные меха — было и дыхание Лойала Отбив обухом копье, Перрин нанес шипом удар еще одному айильцу, а свободной рукой перехватил другое копье за наконечник и, не обращая внимания на порез, обрушил топор на скрытое за вуалью лицо. Перрин понимал, что они обречены, и думал лишь о том, как продержаться хоть на миг дольше. И о Фэйли. Как неловко получается — он ведь не сможет извиниться за то, что не вернулся к ней.
Сложенный пополам, задыхающийся под крышкой сундука, Ранд продолжал ощупывать отделявший его от Источника щит. Мрачная ярость и леденящий ужас скользили за гранью Пустоты — он уже перестал различать, какие чувства принадлежали ему, а какие Льюсу Тэрину. Неожиданно Ранд замер, затаил дыхание. Шесть точек ощущались по-прежнему, но одна стала твердой. Не мягкой, как раньше, а твердой. А потом затвердела и вторая… третья. Скрежещущий смех наполнил его уши; Ранд не сразу понял, что смеется он сам. Твердой стала и четвертая точка. Он ждал, стараясь удержаться от приступов безумного смеха. Две последние точки оставались мягкими.
Они почувствуют, простонал Льюс Тэрин. Почувствуют и призовут назад остальных.
Ранд облизал потрескавшиеся губы столь же сухим языком; казалось, вся влага превратилась в соленый пот, въедавшийся в исполосованную кожу. Если он потерпит неудачу сейчас, другой возможности не представится. Но ее может не представиться и если он не пойдет на риск. Ждать Ранд не мог.
Осторожно, вслепую он стал ощупывать четыре затвердевшие точки. Точнее, скользить вокруг них, потому как сами они представляли собой нечто с трудом поддающееся определению. Постепенно ему удалось определить их, условно говоря, форму. Все же это были не точки и даже не что-то цельное, а узлы. Узел же невозможно затянуть так туго, чтобы между веревками не осталось никакого пространства. Всегда остается просвет, пусть даже тоньше волоса. Медленно, очень медленно Ранд нащупал такой бесконечно малый просвет и стал протискиваться в него. Очень медленно. А они в любой момент могут спохватиться. А если они спохватятся прежде, чем он сумеет пробраться сквозь этот лабиринт… Медленно. Неожиданно Ранд ощутил Источник, слегка, словно задел его краешком ногтя. Барьер держался, саидин по-прежнему оставалась недоступной, но он почувствовал, как у Льюса Тэрина пробуждается надежда. А вместе с ней и опасение. Ведь две Айз Седай все еще удерживали щит и могли почуять неладное.
Ранд не сумел бы объяснить, что он сделал потом, — он действовал, следуя указаниям Льюса Тэрина, прерывавшимися приступами ярости, стенаниями по Илиене, невнятным бормотанием и криками о том, что им не удастся его отсечь. Просунув что-то сквозь узел — что именно это было, он так и не понял, — Ранд согнул то самое нечто так сильно, как только мог. Узел задрожал, затрепетал, а затем взорвался. Разлетелся в клочья. Теперь оставалось лишь пять точек, и барьер истончился. Невидимая стена сохранилась, но теперь она была толщиной не в шесть кирпичей, а в пять. Должно быть, две Айз Седай тоже ощутили это, хотя, скорее всего, не поняли, что произошло и каким образом.
