Александр Забусов - Кривич
— Вот в сторону, где стояла крепость и пойдем, — объявил Монзырев. — Машину закрыл?
— Да.
— Тогда двинули.
Все трое углубились в лесной массив, шли, обходя деревья и кустарник, держались выбранного направления. Оттого, что десять веков тому назад здесь возвышались крепостные стены, не осталось и следа, не сохранилось даже развалин.
— Николаич, ты уверен, что мы правильно определились с местом? — продираясь через куст шиповника, спросил Горбыль.
— Меньше вопросов, Сашок. Так! Где-то здесь. Принимаем вправо. Не торопитесь. Всем считать свои шаги. Для начала, пятьсот шагов будет достаточно, потом оглядимся.
— Да чего тут оглядываться? Сплошные поросли вокруг.
— Сплошные, да не совсем. Не может быть того, что от священной дубравы ничего и не осталось. Ищем пока молодые дубы.
— Это как?
— Ну, чтоб деревьям лет по двести, по сто было.
— Ага, понятно.
Долго блукали по намеченному квадрату. Действительно обнаружилось скопление дубовых деревьев, заполнивших собой в лесу большой пяточек. Что самое интересное, тропы проложенные людьми делали крюк обхода найденного места. При вступлении под сень дубовых ветвей, все трое испытали чувство дискомфорта, давящей на психику ауры места. Не заметили, как встали на тропу, обходя по кругу дубравник. Время в лесу идет по своим законам, иногда замедляет свой шаг, иногда незаметно переходит на быстрый бег, заставляет человека понять, что он песчинка в необъятной вселенной.
Солнце, пройдя по кругу, необъяснимым для трех друзей образом, вдруг оказалось в стороне захода, тем самым обозначив скорый конец дня.
— Хорошо прогулялись, ничего не скажешь, — подвел итог поисков Сашка. — Николаич, а ты уверен, что сможешь найти свой тайник, ведь, сколько времени прошло?
— У нас с вами еще месяц отпуска впереди. Носом лес рыть будем, а захоронку найти надо. От этого будет зависеть, как наша жизнь повернется, так и жизнь наших мелких. Ладно, если вечер подходит, надо уходить, идем к машине. Уже плюс, что хоть дубраву отыскали. Есть у меня задумка на завтрашний день, глядишь, помогут нам боги славянские.
Еще на подходе к машине, заметили у реки одинокую фигуру человека, стоявшего у самой воды, бездумно бросая с горсти мелкие камушки в стоячую воду затона.
— Смотри, гость к нам пожаловал, — подал голос Андрей.
— С чего бы это такой интерес к нашим персонам?
Приблизившись, Монзырев первым обратился к обернувшемуся на звуки шагов человеку, оказавшемуся молодым парнем годков двадцати пяти — двадцати шести отроду, ни чем не примечательному по внешнему виду.
— Гой еси, добрый молодец. Чем обязаны присутствием у места выбранного нами для проведения рыбалки?
— И вам не хворать. То-то, гляжу, весь день рыбалите по лесу. Много рыбы наловить успели?
— Слушай, ты, твое какое собачье дело? Где я рыбу ловлю. Моя коза, хочу е… — наехал на парня Сашка. — Понял, нет?! Мы никого не ждем, и видеть кого-либо меньше всего хотелось бы.
— Здесь наша земля, наши места, вот за ними и пригляд и ведется.
— Хм! — Монзырев внимательным взглядом оглядел пришлого, решил не обострять взаимоотношений с местным населением. — Ты вот что, любезный. Мы, пару дней отдохнем у реки и дальше покатим, ничего не нарушая, и никого не трогая.
— А зачем вы у дубравы целый день кружили? Наш старший об этом обязательно поинтересуется.
— А кто такой ваш старший?
— По номерам на авто видно, что вы из России, вот у вас там таких как мы по телеку называют неформальными группировками. Так, что?
— Да ничего, я сказал, дня через два уедем, а до тех пор отдыхать здесь будем. А относительно группировок, так их у нас скоро, всех под корень изведут. Так что готовьтесь и вас на Украине такая же участь постигнет.
— Ну-ну. Я так старшему и передам.
— Передай, уважаемый. Передай.
Все трое молчаливыми взглядами проводили удалившегося по дороге представителя местного уголовного сообщества.
— Однако отдыху пришел пипец, — со вздохом констатировал Толик. — Придется активизировать поиски. Машину, Андрюха, отгони вплотную к лесу. Нефиг нам у воды со всех сторон отсвечивать. Ночь делим на троих, чтоб хоть врасплох не застали. Нет, ну что за жизнь? В каком времени не живи, всюду норовят обобрать. Тьфу!
Поутру Монзырев заставил взять саперную лопатку, сухпай на день и бутылку водки. Вошли под сень деревьев и двинулись прямиком к дубраве, не отвлекаясь на пересечение троп по лесу. Почувствовав дискомфорт у самой кромки желудевого царства, майор приказал Ищенко:
— Вот в этом месте расчисть от порослей полянку квадратов на пять. Сашка, собери сушняка, да березовое полено приволоки, чтоб горело подольше.
Сам достал из вещмешка водку, стаканы, открыл коробку сухого пойка. Андрюха работая, краем глаза отметил, что стаканов было приготовлено четыре штуки.
«Чудит командир» — подумал, заканчивая работу.
У пылающего костра, Монзырев встал лицом к дубраве, держа в одной руке стакан, наполовину заполненный водкой, в другой краюху хлеба. Не обращая внимания на сослуживцев, напевно заговорил, легко переходя на старославянский:
— Молихом, Велеса, отце наше,
Да потягне в неби комонощь вещяти
Золоти колове вертище…
Слова слетали с языка привычно, будто говорил Толик на этом наречии с самого детства. Десять лет проведенных в Киевской Руси давали о себе знать. Сашка с Андреем помимо воли встали за плечами своего командира, лица серьезные, услышав слова призыва, понимая все сказанное дословно, напряглись.
— Велисе сивый, в рубахе вышиванной,
Со турьими рогами, с белой бородой,
Храни во поле, храни во боре, отведи горе
А, да жди доли, оберег Роду!
Гой, Вещий Сиве! Приди до нас!
Поможи русам корню твого!
Велесу — слава! Гой!
И три голоса, единым порывом выкрикнули слова прославления и пожелания быть древнему божеству на этой земле:
— Слава! Гой! Слава! Гой! Слава! Гой!
— Прими подношение от соотечественников твоих!
Монзырев бросив в горевший костер, приготовленный ломоть хлеба, затем выплеснул водку на языки пламени. Костер полыхнул в гору, затрещал, пережевывая древесину. Трое офицеров молча стояли у костра, вглядывались вглубь дубравы, ждали.
Некоторое время не происходило ничего, но это только казалось. Между стволов деревьев прямо из земли поднялась легкая дымка тумана, которая на глазах уплотнялась, сделав невидимым происходящее в глубине лесной поросли. Вдруг из клубов туманной дымки проявился, будто выплыл, здоровенный как шкаф седой мужик с бородой, одетый в нормальный прикид начала двадцать первого века.
