Вениамин Шехтман - Мэджик юзеры
Так думал Игорь, глядя на растущую по Яшиной воле гору березовых чурок.
"Дров поколи, ага! Я вам поколю, филантропы, попомните как меня поучать!"
Яша, решивший, что чурок достаточно и Игорю будет чем себя занять, отошел в сторону, завершающим штрихом, создав дубовую плаху с воткнутым в нее колуном. Игорь покосился на колун, присел и разжимающейся пружиной рванулся вверх, одновременно крутясь в воздухе и указывая в небо сведенными руками. Между его пальцев заструились медово-желтые струйки магии. Они собрались вместе, перекрутились в тугой жгут и, когда Игорь, упав на одно колено, резко опустил руки, рубанув ладонями воздух, жгут обрушился на "поленницу", в последний момент, рассыпавшись крупными, с виноградину каждая, каплями.
Гора чурок разлетелась облаком щепок, поднялась в воздух, откуда и осыпалась на вставшего в горделивую позу Игоря и успевшего сделать и открыть зонтик Яшу.
— Нарисовался? — спросил выбирающего деревяшки из волос Игоря Яша.
— Типа. А что, не впечатляет?
— Еще как. Очень лихо. Дрова-то ладно. А вот как ты прыгал и крутился… Пируэт с тремя полными оборотами, это ведь, не всякий болерун осилит. Ты когда это так наблатыкался?
— Я знаю? В лесу наверное. Здоровая пища и упражнения. Посмотри, у меня там на шее сзади сильно ободрано?
Яша оттянул игорев воротник, глянул.
— Прилично. Сходи, попроси Леру, она зарастит.
— Фигня, само затянется.
— Иди. Столбняк заимеешь. — Яша вытянул из шеи друга здоровенную занозу и вручил ему.
— Тогда и схожу. — Игорю абсолютно не хотелось идти в дом, а тем более разговаривать с Лерой. Да и с кем-либо другим, тоже.
Но, кроме как в дом, идти было некуда. И Игорь пошел в дом, а там залег в кровать, где и провел два дня безвылазно, не считая перерывов на поглощение вкусной и разнообразной пищи, до которой он был большой охотник, вынужденный однако, смирять свой пыл в силу того, что Рита готовить не любила. А Лера любила и умела. И любила, когда приготовленное ею, ели и нахваливали. Нахваливать, Игорь оказался не горазд. Разве что, невербально, одной только скоростью поедания, чавканьем да похрюкиванием. Но Лере и этого было довольно. Она накладывала тарелки с горкой, не скупилась на добавку и ждала, когда игорева хандра пройдет, изгнанная, в том числе, и ее кухарскими усилиями.
Так и случилось. На третье утро, Игорь постарался и наговорил Лере уйму приятного в коротких промежутках между подаваемыми блюдами. Отяжелевший от еды и наслаждающийся гармонией своих отношений с миром и его населением, Игорь вышел во двор, закурил и земно поклонился Яше, окончившему трапезничать раньше и теперь выгуливающему во дворе кошку.
— Спасибо тебе, Яша, от всего организма! За то, спасибо, что привез эту дивную женщину. Сроду меня никто не кормил так, со времен покойницы бабушки. Пожалуй, отпущу себе брюхо, чтобы влезало побольше пищи и бороду, чтобы вытирать об нее сальные пальцы. Скоро, ими стану есть — руки дрожат и вилку не держат, едва Лерину стряпню завижу или унюхаю.
— На здоровье.
Отделавшись этой короткой фразой, Яша подхватил на руки Тинки-Винки, за которой до этого ходил, стараясь не наступать на цепочку маленьких круглых следов, насторожился и указал рукой в сторону ворот.
Игорь лениво повернул голову туда, куда указывал друг, но ничего не увидел. Только услышал. Звук подъезжающей машины. Глянув под навес, Игорь убедился, что "Лексус" стоит на месте. "Может, Дима, пока я валялся, за своим джипом в Москву метнулся?". Но Димин мотор, Игорь бы узнал. Кто-то другой подъезжал к дому, а кто, с новым забором, было не понятно.
Игорь неторопливо подошел к воротам, но открывать их не стал, вышел в маленькую боковую калитку. Почти столкнулся "нос к бамперу" с милицейским УАЗиком.
— Тпру! — прикрикнул Игорь, отскакивая в сторону.
Уазик остановился и из него вылез дородный милиционер, весь в зимнем и теплом, за исключением фуражки.
— Капитан Усаршов, участковый инспектор. — представился, надевая теплые перчатки милиционер.
— Разве капитан, — удивился Игорь, бывает участковым интспектором?
— Бывает, — уверил его назвавшийся Усаршовым, — если участок большой или особо важный.
— А у нас тут какой?
— Большой. — почему-то смутившись, ответил участковый.
— Сочувствую. Раз большой, то и работы много. А чем обязаны визиту?
— Кто здесь проживает, хотелось бы выяснить. Пройдемте внутрь.
Игорь улыбнулся.
— Проживают тут разные хорошие люди. Вас что, конкретно интересует: фамилии, наличие регистрации?
Капитан сделал шаг к калитке, но Игорь сместился, загородив ему дорогу.
— Нет. Без обид, но в дом не пойдем. Хотите, здесь побеседуем, а можем в вашей машине.
Совершенно спокойно отнесшийся к тому, что его не впускают в дом, участковый, оперся задом о капот машины и раскрыл дерматиновый бювар, до этого, обитавший у милиционера за пазухой.
— Фамилии, будьте любезны. Имена с отчествами, номера паспортов, кем и когда выданы. Адреса прописки и фактического проживания. Телефоны служебные. Наличие паранормальных навыков, иначе называемых магическими.
Милиционер, с неожиданным для круглого тугого лица изяществом, выгнул бровь и вознес над бюваром авторучку, всей позой выразив готовность записывать сообщаемое.
Игорь рассмеялся и повернулся к Яше, который успел занести кошку в дом и теперь встал рядом с другом.
— Это — тутошний урядник.
Яша серьезно кивнул и протянул к участковому руку, в которой возникла рюмка с тонкой ножкой, прикрытая маленьким бутербродом. Капитан вздрогнул, но отложив бювар, принял подношение. Ополовинил рюмку и слизнул с бутерброда икру. Вздохнул. Допил и зажевал хлебом.
— Коньяк славный. И вы, молодые люди, тоже славные, хотя и наглые. Ну да, если б я мог из воздуха даже не коньяк, а обычную синьку делать, тоже б зазнался. Ладно. Сигнал я проверил, имеет место. Живите пока, только не безобразничайте.
Договаривал участковый, уже садясь в УАЗик. Сдал задом и уехал. Яша и Игорь помахали ему вслед.
— А я так и знал, что все в курсе.
— Все знали.
XI
Жили в "сквоте" дружно, не скандалили больше чем по двое, симпатию друг к другу ощущали и участие. А на Новый Год, остались только Игорь с Яшей, да Валерий, но последний — что есть, что нету, все едино. Не разговаривает, елку не наряжает, только лежмя лежит, да покряхтывает. И запах вокруг такой, будто ведро алжирского портвейну разлили, а в луже свинья, гороху переевшая, уснула. Рита к своей маме уехала, даже не предложив мужу присоединиться, знала, что откажется. Лера, тоже к маме, только к своей. И Катушку с собой взяла, сказала, что еще не знает, в каком качестве ее представить родственникам, но пока доедет — придумает. Даже Дима уехал, правда, обещал, по-быстрому собрать подарки, глотнуть шампанского под куранты и назад.
