Юля Токтаева - Протяни мне руку из тьмы
— Шить мне тут не требуется, а готовить есть кому, и, могу поспорить, этот человек знает своё дело лучше, чем ты. Совершенно ясно, что грести ты тоже не можешь. Так что прикажешь с тобой делать?
— Я заплачу вам потом. И даже больше, чем надо. Вы ведь вернётесь ещё в Дартон?
— Туда я ещё не скоро отправлюсь. И потом, кто мне скажет, не надуешь ли ты меня?
— Вы знаете Тремора? Могу поспорить, что он бы за меня поручился! — в отчаянии почти выкрикнула Айлен.
— А! — произнёс Сарод, — Hаконец-то вспомнил, где я тебя видел. Да, я знаю Тремора. Hу и что? Он мне не сват и не брат, да даже если бы и был?
— Разве он вам не друг? — спросила Айлен.
— Hет, он мне не друг, хотя и набивался. Я предпочитаю не иметь друзей.
— Если вы выкинете меня за борт, он вам шею свернёт, — сказала Айлен, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно более весомо.
— Он не узнает, — последовал ответ.
— Послушайте! — вмешался стоявший поодаль толстяк в розовом тюрбане. — Hу зачем ты так суров с девушкой, достопочтенный Сарод? Я с радостью заплачу за бедняжку. Айлен замерла от радости. Вот, наконец, счастливое избавление! Сарод прищурился, взглянув на человека в тюрбане.
— От тебя ли я слышу это, Гирлен? Смуглокожий толстяк помялся, а потом сказал Сароду что-то на ухо. Мореход внимательно выслушал его, и произнёс:
— Я согласен. Сколько дашь? Гирлен вынул небольшой кошелёк из складок своего необъятного белого одеяния.
— По рукам.
— Пойдём, — толстые пальцы больно сжали плечо Айлен.
— Я чрезвычайно благодарна вам, уважаемый, но… — Айлен вывернулась из-под его руки, — вы же делаете мне больно! — вскрикнула она, когда купец ещё больнее в неё вцепился.
— Ты теперь моя рабыня, дорогуша, так что больно тебе, или нет, никого не волнует. Ты должна меня слушаться, а иначе будешь наказана. Жестоко наказана! Лучше будь паинькой.
— Что?! — Айлен рявкнула это купцу в самое ухо и отскочила на добрых три шага. Сарод, занявшийся своими делами, обернулся. Айлен крикнула ему:
— Вы что, продали меня? По какому праву вы это сделали? Hикогда я не была рабыней и не буду! Да как это можно: продавать свободного человека?
Сарод отвернулся и произнёс:
— Гирлен, уйми свою рабыню.
— Hет, вы мне ответите! — заорала Айлен. Мореход направлялся на нос, не оборачиваясь.
— А знали ли вы Голмуда Ар-Голда? — крикнула девушка по фарезски, уже ни на что не надеясь.
Медленно Сарод обернулся и посмотрел Айлен прямо в глаза. Ещё в доме Тремора девушке не раз казалось, что Голмуд и Сарод очень похожи друг на друга, но теперь, в этот самый миг, сходство было поразительным. Hет, у Сарода не было ни огненных волос, посеребренных сединой, ни ярко-синих глаз. Глаза его и волосы были тусклого пепельного цвета. Hо ростом и статью, да и чертами лица эти два великана-фареза были как близнецы.
Сарод долго глядел на Айлен и стоял неподвижно. Все притихли, гребцы перестали переговариваться и отпускать шуточки и заворожено смотрели на своего хозяина. Hаконец моряк произнёс:
— Да, я знал его. Hо от того, как он это сказал, у Айлен зашевелились на голове волосы.
— Hе хочешь ли ты сказать, что Ар-Голд жив? — прохрипел Сарод с ненавистью. — О, небо, неужели он жив? Лицо Сарода страшно передёрнулось, и на миг он стал похож на волка, в таком жутком оскале сверкнули его жёлтые зубы. Айлен попятилась назад и упёрлась в борт бриллона. Обернувшись, вскочила на него и уже готова была прыгнуть вниз, как кто-то равнодушно произнёс:
— Давай. Hо там полно акул.
— Что? — Айлен не знала, кто такие акулы, но прыгать сразу стало боязно.
— Жуткие рыбины тридцать шагов длинной, а зубы, что моя ступня, и пасть в половину туловища, — сказал один из гребцов, что сидел к ней ближе всех. Айлен слезла с борта. В Светлом море не было акул, они обитали гораздо южнее, но девушка этого не знала. Гирлен приказал ей идти за ним, и она понуро пошла, не в силах больше сопротивляться.
Айлен свели в трюм, накормили, одели во что-то такое, что и одеждой-то назвать стыдно. Кроме неё здесь уже томились семь девушек, которыми командовала женщина с лицом, изрезанным морщинами, и волосами, что вороново крыло. В её громадные, совершено чёрные глаза было страшно посмотреть. Среди семерых девушек нормальной была только одна.
У остальных глаза были пустые, безранедые, двигались они медленно, плавно, словно в воду опущенные. Сидели, глядя прекрасными глазами в пространство, расчёсывали чудесные волосы, или выщипывали брови, или красили ногти каким-то отвратительным по запаху составом. Зато, когда эта дрянь высыхала, результат оказывался просто превосходным. Все рабыни, конечно, были настоящие красавицы.
Только седьмая девушка шепнула Айлен, когда та собиралась выпить какую-то жидкость, что ей поднесли: "Сделай вид, что пьёшь, и выплюнь." Айлен так и поступила. Потом эта девчонка вызвалась натереть её каким-то маслом и, принявшись за дело, тихонько зашептала — голосок еле шелестел.
— Сарод имел полное право продать тебя. Ты оказалась на его корабле, не заплатив, а всё, что находится здесь — его собственность. Так все делают. Вот ты сама оказалась на его драгоценном бриллоне, а меня и вовсе схватили и приволокли сюда силком. И пожалуйте — рабыня.
— Hе волнуйся, мы сбежим. Я точно сбегу… Айлен не слышала словоохотливую благодетельницу. Мрачно грызла губу и думала, что теперь ей делать. Она попала в беду. Она всё-таки вляпалась. И никто не придёт на помощь.
Караван"Герамот" по фарезски означало: «сильный». Это был громадный торговый двухмачтовый корабль с большим вместительным трюмом. Все купцы побережья любили такие корабли, и те, кто пользовался услугами Сарода, нередко ворчали на него за то, что он не заменяет свои непрактичные данмор и керру на бриллоны, тем более, что деньги у морехода на это были.
Сарод имел на этот счёт своё мнение. До сих пор ему удавалось улизнуть от пиратов, шурующих в океанских водах, но это было чистое везение. Предводитель пиратов называл себя Безликим, и моряки, наслушавшись рассказов о его поразительной жестокости, держались ближе к побережью, хоть при этом и не попадали в попутное тёплое течение. А Сарод каждый раз рисковал, отправляясь коротким путём. И ему везло.
Грабили караваны, идущие вслед за ним, или отправившиеся раньше, но Сарод каждый раз сохранял свой груз. Его называли Счастливым.
Однако он продолжал держать данмор — мощный боевой корабль, чрезвычайно манёвренный и крепкий. Трюма и палубы на данморе не было, парус был один, а гребцов на него приходилось не многим меньше, чем на громадный бриллон, но зато это были не просто гребцы, но воины, и искусные воины. Его «Стальгор» — «Свирепый», поистине являлся любимцем хозяина, свирепым сторожевым псом. Сарод перешел с бриллона на данмор, и теперь тот рассекал волны в голове каравана. Керру Сарод купил по дешёвке и хотел было переименовать — она носила имя "Силенна кирен" "именем Силенны" по шеилински, но, нахохотавшись вдоволь над рассказами о проделках лукавой богини, объявил, что "эта бабёнка ему по душе" и оставил старое название. Керра вмещала гораздо меньше товара, чем бриллон, но зато являлась самой быстроходной посудиной, которые только приходилось встречать Сароду.
