Ятен Тотенфогель - Затерянное пламя
Альмира поворачивает к нему лицо и вдруг начинает трясти за плечи:
— Игорь, они вернулись! Очнись!..
…Ирбенский открыл глаза. Альмира тормошила его:
— Игорь, приди же в себя!
Странные силовые потоки прекратились — как будто кто-то закрыл двери, остановив межпространственный сквозняк. Алтарные створки были распахнуты. Из проёма ворот появился Король Дариэль в тёмно-зелёном походном плаще. Поддерживая под руку, он вёл — вернее, тащил на себе — высокого плечистого мужчину в комбинезоне, когда-то белом, но теперь скорее серым с коричневыми пятнами и порванным в нескольких местах. Спереди волосы незнакомца были пострижены, сзади свисали пышной гривой до плеч. Странные волосы — светлые, почти белые пряди перемежались с пепельными.
Король бережно опустил его на ковёр перед алтарём. Маленькая принцесса, убрав Видящий камень в шкатулку, подбежала к отцу и обняла его. Король погладил дочку по светло-русым волосам:
— Спасибо тебе, Звёздочка.
— Папа… Тебе нужно отдохнуть! — воскликнула девочка и посмотрела на мужчину в комбинезоне: — Кто это?
— Экраноплан Лунь с Земли, — пояснил Король, устало опускаясь на ковёр рядом с дочерью.
Появилась Королева Алура с двоими воинами из внутренней охраны замка. Охранники в лёгких доспехах и форменных синих плащах быстро развернули походные носилки. Бережно приподняли и уложили на них остававшегося в беспамятстве Луня.
— Спасибо, анни илвайри, — Король принял из рук Королевы кубок, видимо, с напитком, восстанавливающим силы. Сделал глоток и отдал распоряжение охранникам: — Когда будете в госпитале, скажите дар Дорану, чтобы немедленно снял мнемограмму… Нет, я сделаю это сам.
— Но ты же… — начала было Королева Алура. Король Дариэль взял её за руки:
— Анни илвайри, мне очень важно знать, что он видел. А мнемограмму дар Игорь должен будет передать на Землю.
Охранники подхватили носилки с Лунём и вышли. Король допил напиток в кубке, поднялся на ноги, поддерживаемый Королевой Алурой, и проговорил, обращаясь к Альмире и Ирбенскому:
— Альмира, дар Игорь, подождите в гостиной. Дождитесь мнемограммы. Потом я открою дар Игорю портал.
Поддерживаемый Королевой Алурой под руку и положив другую руку на плечо маленькой принцессы, Король вышел.
Всё ещё покачиваясь от усталости, Король Дариэль зашёл в комнату Луня. Дар Доран и сёстры милосердия уже подключали аппаратуру для снятия мнемограммы. Король опустился на стул рядом с кроватью и положил руку на лоб Луня.
Ещё одна душа, чуть не выпитая тёмным миром. Хорошо, что его вовремя удалось вырвать оттуда…
Веки Луня дрогнули, но он не открыл глаза. Только слабо произнёс:
— Паллада…
Туман рассеялся. Лунь с удивлением обнаружил, что стоит в незнакомой гавани. Это было не побережье Каспия; здесь было холодно и сыро; бледно-серое небо слепым бельмом нависало над горизонтом. У бетонного причала — раскрошившегося и поросшего мхом, — толпились маленькие облезлые судёнышки. На пустынном берегу возвышались заброшенные постройки, часть из которых обрушилась от старости. Отовсюду веяло безысходностью запустения, тоской и унынием.
— Где мы? — прошептал Лунь.
— Это Беллиора, мир Спящих и мёртвых, — ответила Паллада.
Она как ни в чём ни бывало пришвартовалась у причала, и канаты сами собой закрепились на чугунных тумбах. Адмирал открыл дверь кабины; откуда-то сама собою к Луню подошла небольшая шлюпка, и Рожественский, тихонько чертыхаясь и кряхтя, спустился в неё.
— А теперь давай-ка сюда маяк, — скомандовал адмирал, очутившись на берегу.
Лунь принял облик робота и отвязал от спины маячную мачту, осторожно поставив её вместе с бетонной опорой на причал. И только сейчас он увидел, что фонарь маяка горел! Это казалось настоящим чудом, от которого не мог отвести глаз даже адмирал: лампа светилась сама по себе, безо всякого электричества. Катерки и буксиры, дремавшие в гавани, столпились вокруг причала, жадно ловя каждый лучик живительного сияния; оно растворяло ржавчину, выравнивало вмятины на корпусе, и даже старая краска переставала висеть лохмотьями, сглаживаясь по поверхности бортов.
— Потрясающе! — восхищённо проговорил Лунь. — Как такое возможно?
— Это и есть сила плавучих маяков, — ответил Рожественский. — Часть их души, заключённая в мачте, дарит небывалую энергию! Заполучив её, мы можем спуститься в глубину тёмных миров, чтобы возродить к жизни любые корабли!
— Часть души? — переспросил Лунь. — Так значит, это не просто маяк! Мы похитили часть души Астраханского!
Но Рожественский не обратил внимания на негодование Луня.
— Установи мачту с маяком на Палладу, — приказал он. — Нужно подумать, как это лучше сделать… Кстати, ты уже готов ответить на мой вопрос?
Робот-Лунь замотал головой.
— Нет, нет, я не согласен, — ответил он, пятясь назад в море. — Пожалуйста, разрешите мне вернуться на базу!
— Ты в своём уме?! — разозлился адмирал. — Хочешь провести остаток своей никчёмной жизни в этой глуши, а потом оказаться в плавильной печи?!
— Я не хочу! — твёрдо ответил Лунь. — То, что вы делаете — преступно! Вы украли живое сердце Астраханского… Я не знаю, зачем вам флот, но явно не во имя мира… И маяк я верну обратно!
Он шагнул к причалу, намереваясь взять мачту, и тут корпус Паллады исказился, принимая облик тёмного облака, а затем — темноволосой женщины с жестоким взглядом. Она, не говоря ни слова, вытянула руку перед собой, и из середины её ладони хлынул энергетический поток, окутывая Луня словно сеть. Он почувствовал, что неведомая сила стискивает его со всех сторон, мешая даже пошевельнуться.
— Ничтожный мусор! — орал на берегу Рожественский, грозя кулаками. — Безмозглый урод! Ты посмел мне перечить? Оставайся здесь навечно! Здесь ты быстрее рассыплешься в прах, чем на Земле!
Лунь попытался вырваться из сети, но тяжело рухнул на колени в холодную воду; силы стремительно покидали его, оставляя взамен лишь пустоту, словно брешь пробоины в корпусе. Он качнулся вперёд и повалился на причал. Рука его судорожно дёрнулась, пытаясь дотянуться до маячной мачты, но бессильно повисла…
— Паллада? — переспросила Альмира, принимая кристалл с мнемограммой из рук Короля. — Это имя светлой богини на Земле. А ещё — имя крейсера, сестры Авроры…
Она помрачнела:
— Значит, в этом замешан крейсер Паллада… Какое светлое имя — и какая тёмная душа у этого корабля…
Она передала кристалл Ирбенскому.
— Пойдёмте, — устало проговорил Король Дариэль. — Я должен открыть портал.
